Анатолий Гончар - Однокурсник президента

– Что стоит за этим визитом? – вслух начал размышлять Евгений Иванович. Голос его оказался тих, но в пространстве кабинета был слышен совершенно отчетливо. – Встреча старых друзей? Или нечто большее?

Полковник, хотя его не спрашивали и ни в чем не обвиняли, все одно с виноватым видом слегка пожал плечами.

– Мы это узнаем, – продолжал размышлять генерал, – когда получим сведения, прибыл ли Дэвис в Грузию в частном порядке или же выполняя задание своего агентства… – Он ткнулся взглядом в свой блокнот и, словно углядев там нечто, наведшее на новую мысль, спросил: – У нас есть шансы узнать содержание их беседы?

– Нет. – Полковник отрицательно качнул головой. – Беседа велась в комнате для гостей. К сожалению, у нас к ней до сих пор не имелось доступа. Но мы работаем в этом направлении.

– Работаем… – Усмехнувшись, генерал отмахнулся от оправданий своего подчиненного. – Машины времени у нас все равно нет. Придется выяснять причину визита по косвенным признакам. Дайте нашим аналитикам всю информацию по обстановке в Грузии, какую только имеем, какую только сможете получить. Мне необходимы обоснованные выводы. Через двое суток я жду подготовленный доклад. Сухо, кратко.

– Есть, товарищ генерал! Разрешите идти? – На лице полковника отразилась решимость к действию.

– Ступайте, Сергей Алексеевич, ступайте. – Генерал не собирался задерживать своего подчиненного дольше необходимого. И уже в спину уходившему едва слышно произнес: – Затишье вокруг наших южных рубежей становится подозрительным. Что-то готовится, или я становлюсь слишком мнительным…

Через двое суток Сергей Алексеевич Решетников, войдя в генеральский кабинет, едва ли не с порога приступил к обстоятельному докладу. Доклад был, как и требовал генерал, краток и исчерпывающ.

– …значит, – Евгений Иванович поскреб подбородок, – сведения, полученные от наших информаторов, совпадают с выводами аналитического отдела?

– Так точно, – подтвердил полковник.

– Не слишком ли нарочито выглядит такое совпадение? – Евгений Иванович вынул из лежавшей на столе пачки сигарету, закурил. – Мне нужны факты, а не пусть даже самые проверенные сплетни. Мне необходим документ. Стенограмма, звуко-, видеозапись, хоть что-нибудь. Я не могу пойти в Кремль с одними предположениями. Мне нужны задокументированные факты. Достаньте мне их.

– Мы сделаем все возможное, – заверил полковник.

– Да уж, пожалуйста, сделайте. – Генерал не смог удержаться, чтобы не съехидничать. – И еще: изучив досье Саакашвили, я сделал вывод, что он не отважится на столь серьезный шаг без должного прикрытия своим действиям.

– По нашим сведениям, американский флот готовится к проведению совместных военно-морских учений с Турцией.

– Нет, – генерал нетерпеливо махнул рукой, – это, конечно, веский довод в пользу решимости грузинского президента, но это лишь поддержка, а не оправдание его действий. Одного стального кулака ему мало, этому боевому «ястребу» нужна поддержка мирового сообщества, а для этого ему потребуется алиби.

– Вы считаете, что возможна провокация? – не удержался от вопроса Решетников.

– Я не считаю – если представленная информация верна, то я в этом уверен. Из чего вытекает следующая задача для нашей резидентуры: где? когда? и в чем именно будет заключаться предстоящая провокация? Отдавая указания, подавайте это как несомненный факт. Требуйте назвать время, место и объект провокации, возможные способы и исполнителей.

– Сегодня же указания будут отданы, – заверил Решетников.

– Мне нужен результат. – Юрьев выпустил в потолок большой клуб дыма. – Можете идти, и поторопитесь, возможно, счет идет на часы.

– Я понял, товарищ генерал.

– Маркитанов! – рявкнул майор Кузнецов – командир первой роты. Решив проверить, как идет чистка оружия у третьей группы роты, он заглянул за пустующие палатки и обнаружил едва ли не идеалистическую картину – разложив разобранные детали оружия на старые плащ-палатки, разведчики группы, развалившись на расстеленных на земле ковриках, мирно дрыхли. – Маркитанов! – Рев Кузнецова мощностью своих децибел свалил бы, наверное, с ног быка. Бойцы, моментально ожив, склонились над оружием, прапорщик Маркитанов – он же Димарик, он же заместитель командира третьей группы, лениво пошевелившись, открыл один глаз.

– Димарик, блин! – Кузнецов быстро приходил в состояние бешенства. – Что за лежбище котиков?

– Где? – Маркитанов открыл второй глаз и огляделся по сторонам. Все разведчики его группы усердно чистили оружие.

– Минус два боевых! – заявил ротный.

– За что? – искренне удивился сладко позевывающий Димарик.

– Что? – От охватившего возмущения у майора не хватило ответных слов. – Чистить!..ля, приду, проверю! Найду грязь, – Кузнецов непроизвольно шлепнул правым кулаком по ладони левой, – марш-бросок вам обеспечен!

Он хотел сказать еще что-то, но, взглянув в простецкое лицо Димарика, махнул рукой и, развернувшись, пошел прочь. Вскоре его фигура исчезла за пологом ротной палатки.

– Фишки, вести наблюдение! – скомандовал прапорщик и в очередной раз лениво зевнул. Сидевший рядом сержант Абакумов понимающе кивнул.

– Леонов, Федот – правый, левый фланги; Смагин – тыл, – в свою очередь скомандовал он, и названные по фамилиям бойцы расползлись в разные стороны. Когда они наконец-то расположились на определенных им местах, Димарик уже спал.

Через полтора часа в ПВД вернулся старший лейтенант Андрей Есин – командир третьей группы, ездивший в стоявший по соседству полк по вопросу взаимодействия с артиллеристами, и изрядно утомившее Димарика тяжкое бремя командования группой перешло на командирские плечи. Теперь Маркитанов мог отдыхать совершенно спокойно…

Но, как назло, сон больше не шел. Лицо Кати – горячо любимой Катеньки, – как только он закрывал глаза, становилось таким близким и одновременно недосягаемо далеким.

«Катя, Катюшенька», – бесконечно повторял он, мысленно пытаясь дотянуться до расплывающегося девичьего образа. Но тот раз за разом ускользал, оставляя расползающуюся в груди боль. Когда же душевная тоска стала нестерпимой, Димарик сел и, согнав с себя сонное оцепенение, взялся за чистку и без того уже вычищенного «калашникова».