Валерий Рощин - Черная бездна

Не прошло и часа, как команда Давида в полном составе поднялась на борт небольшого вспомогательного судна, прибывшего с французской военно-морской базы, расположенной в Тулоне.

Компанию из пятерых человек встретил капитан – подтянутый офицер с усиками на смуглом лице.

– Капитан-лейтенант Поль Пикард, – представился он. – Мой корабль к вашим услугам.

Израильтянин пожал крепкую ладонь и командным голосом проговорил:

– Проводите нас в каюты.

– Прошу… – Капитан провел гостей к трапу, спустился на жилую палубу и указал ни три соседние двери: – Пожалуйста, господа.

– Цэрин и Томас – ваша первая каюта, Кавагути и Огюстен – следующая, – распоряжался Давид. Войдя в свое жилище и пригласив капитана, он плотно закрыл дверь и спросил: – Подводное снаряжение прихватили?

– Да, шесть полных комплектов.

– Кран с лебедкой исправны?

– Разумеется. С их помощью мы загружали на борт два стальных контейнера.

– Значит, контейнеры тоже взяли. Отлично!

– Простите, но вы забыли представиться. Как удобнее к вам обращаться?

– Называйте меня просто – «полковник».

– Понял, господин полковник. Позвольте узнать цель нашего похода?

– Я сообщу вам маршрут через некоторое время. А пока позаботьтесь об охране наших кают…

Давид с Томасом сидели в сторонке и старались не мешать удивительному таинству, происходящему в двух шагах. Расположившись за письменным столом, монах Цэрин колдовал с набором разноцветных жидкостей: разливал их в разные пузырьки, фильтровал, смешивал, грел на спиртовке и снова позвякивал пузырьками. Таинство длилось второй час…

– Что он намерен сделать? – шепотом спросил ирландец, когда шеф запер каюту и уселся в кресло.

– Сейчас он приготовит проявочный состав, – ответил тот и кивнул на пакет с окровавленным куском кожи: – Скоро увидим полную картинку.

– Разве там была неполная?

– Ты плохо знаешь нацистов. Они умеют хранить тайны…

Наконец Цэрин закончил химические опыты и показал на склянку с темной жидкостью:

– Ему нужно немного остыть, а пока следует приготовить фрагмент с татуировкой.

– Как?

– Отмойте его от крови в теплой воде и расстелите на чистой тряпке.

Работка была не из приятных, но Томас, стиснув зубы, сделал все, как требовал тибетский монах.

– Пойдет? – спросил он, разглаживая образовавшиеся складки на человеческой коже.

– Пойдет, – придирчиво осмотрел растянутый на полотенце скальп Цэрин. – Главное, что лезвием не испорчен рисунок.

– Сколько тебе понадобиться времени?

– Около получаса.

– Хорошо. Томас, остаешься здесь. Через полчаса я приведу Кавагути…

Напрасно Давид надеялся на быструю расшифровку татуировки.

Приказав удалиться из каюты всем, кроме японца, он встал неподалеку от письменного стола и не сводил глаз с тощего ученого. Тот водрузил на нос очки, деловито разложил на столешнице какие-то справочники и записные книжки, пестрящие иероглифами, вооружился шариковой ручкой и принялся за послание нацистов…

Изображение руны после обработки приготовленным составом дополнилось многочисленными деталями, которых прежде на темечке инвалида никто бы не отыскал. Наблюдая за действиями Цэрина, а теперь и Кавагути, Давид не переставал удивляться изощренным умам Третьего рейха. «Каков замысел! Какова продуманность каждой мелочи! – чуть заметно качал он головой. – Нам не мешало бы у них поучиться. Ведь, по сути, не беря в расчет крайних националистических идей, мы очень похожи…»

Сложный иероглиф, походивший на загадочную руну, на самом деле являлся элементом письменности древнего японского языка, существовавшего задолго до катакана и хирогана – прототипов современных японских слоговых азбук. Над его разгадкой и бился лучший ученик Хикару Куроки.

Наконец узкое лицо японца обратилось к израильтянину:

– Готово. – В руке Кавагути держал мелко исписанный лист бумаги.

Давид схватил расшифрованное послание, подошел поближе к свету и принялся читать… Спустя несколько минут он в приподнятом настроении покинул каюту и направился к капитану.

– Поль, – решительно ворвался он в ходовую рубку. – Вот координаты точки, куда мы должны прибыть в самое ближайшее время.

Капитан-лейтенант принял клочок бумаги с крупными цифрами, написанными в две неровные строчки. Переместившись к рабочему месту штурмана, он повозил линейкой по карте и доложил:

– Пятьдесят миль. Мы будем на месте через два часа тридцать минут.

– Отлично! Снимайтесь с якорей. И за время перехода подготовьте снаряжение и оборудование для подъема со дна тяжелого груза.

– Слушаюсь, господин полковник…

Средиземное море, борт круизного судна

Наше время

Забросив в каюту снаряжение и переодевшись, топаю к Горчакову, дабы рассказать о загадочной смерти молодого немца. Старик уже выспался и, как всегда, дымит сигаретой у окна. На столике рабочий беспорядок: раскрытый ноутбук, бумаги, фотографии…

Выслушав доклад, он качает седой головой:

– Давненько я не распутывал таких клубочков. Давненько… Я смотрю, ты здорово замерз?

– Есть немного.

Он наливает ровно половину стакана водки и предлагает на закуску крупное яблоко.

– Спасибо. Я бы «закусил» второй порцией водки.

– На большее не надейся – ты нужен мне для работы.

Опять работа. Чем же я прогневил бога, что он ниспослал такой отдых?!

– Как ты думаешь, кто этот утопленник?

– Полагаю, он тайно охранял старика и девушку, – вздыхаю я, вспомнив бедняжку Леону.

– Вот и я придерживаюсь того же мнения. Охранял, да не справился… Где мы сейчас, Евгений?

– Идем вдоль западного берега Сардинии. В Аяччо будем к тринадцати часам.

– Куда же он мог подеваться? – тушит генерал окурок и, возвратившись к столу, падает в кресло.

– Вы о Сальвадоре?

– О нем, сердешном, о нем…

Я не могу ответить на этот вопрос. У меня есть несколько предположений, но какому из них отдать предпочтение – вопрос еще более сложный.

– Видишь ли, – задумчиво говорит Горчаков, – старик ведь является одной из ключевых фигур в сложной головоломке. Понимаешь? Не просто живой страничкой с изображением загадочной руны, а носителем информации! – Два последних слова он произносит, воздев к потолку указательный палец.

Выпив глоток водки, робко напоминаю:

– Мне довелось пообщаться с Сальвадором – он неадекватен и почти не связывает слов. Даже Леона с трудом его понимала.

– В таком случае попытайся объяснить действия оппонентов. Зачем нацисты много лет прятали его под вымышленными именами, а теперь таскают по Средиземному морю? Если бы информацию содержала в себе только руна, не проще было бы нанести ее на пергамент и запрятать где-то под землей, под водой, в пещере или в любом другом тайнике? К чему все эти сложности?