Валерий Рощин - Черная бездна

Проверяю давление в баллонах и подаю сигнал Устюжанину: «Пора!» Вытащив ножи, мы идем наперерез двум воришкам…

У Георгия обычный нож из снаряжения, предоставленного итальянской полицией. В моей руке тот, что я таскаю с собой под видом экипировки к маленькому аквалангу. Этими волшебными ножами нас некогда обеспечил специальный цех одного из прославленных уральских заводов. Мастера постарались на славу. Лезвие из великолепного сплава, умопомрачительная заточка, не дающее бликов покрытие, продуманная балансировка и удобная анатомическая рукоять. Одно короткое движение, и противник получает ужасающие повреждения – данный факт многократно подтверждался подводной практикой.

Молодых «нацистов» мы настигаем метрах в пятнадцати от ямы. Бросив в яме свой резак, они с трудом перемещают по дну набитую золотом металлическую корзину и часто оглядываются на шестерых пловцов. Наше появление становится для них полной неожиданностью.

Увидев нас в трех метрах, они бросают поклажу и выхватывают ножи. Вполне ожидаемая реакция.

При наличии специального огнестрельного оружия все проблемы под водой решаются на средней дистанции в пределах видимости. А если по какой-то причине ты лишен возможности применить штатный огнестрел, то снаряжение нужно выводить из строя с помощью ножа. Нож – основное оружие ближнего боя. Движения вооруженной руки короткие и желательно по прямой траектории, дабы избежать лишнего сопротивления воды.

Итак, приступаем. Жора берет в оборот одного, я – второго.

По первым секундам «танца с ножами» понимаем, что перед нами любители. А раз так, то нечего тянуть время и понапрасну тратить дыхательную смесь.

Резко сокращаю дистанцию с противником. Он делает разящий выпад, я выполняю защиту «юлой» и успеваю полоснуть лезвием по шлангам акваланга. Из шланга струится воздух.

Окутанный коконом из пузырьков, пловец интенсивно работает ногами, уходя к поверхности, но… агония длится несколько секунд, после чего бедолага перестает двигаться и медленно падает на дно.

Георгий разбирается со своим оппонентом по схожему сценарию. Вся разборка длится не более тридцати секунд.

Прежде чем плыть навстречу шестерым чужакам с килектора, убеждаемся в отсутствии у них огнестрельного оружия. Горчаков строго запретил обнаруживать себя в случае, если пловцы «конкурентов» будут хорошо вооружены. Да мы и сами не испытываем большого желания переть с ножами против стволов.

«Ножи», – семафорит мне Устюжанин.

«Вижу. Пошли…»

Свою ошибочку или недогляд мы обнаруживаем, когда чужаки расходятся веером. В руках одного из них поблескивает ружьишко. Не огнестрел, слава богу, а подводный пневматический дрын, заряженный гарпуном. Тоже неприятная в столкновениях штука, но не столь опасная, как наш старенький «АПС» и тем более новый двухсредный «АДС» – они практически не оставляют шансов.

Поначалу кружим, стараясь не сближаться. Противникам легче – их много. Нам сложнее, ибо нужно беречь спину. К тому же постоянно держим в поле зрения вооруженного «дрыном» паренька.

Наконец решаю сократить дистанцию с одним из пловцов, ведь в наших баллонах дыхательной смеси осталось меньше, и кружить бесконечно долго мы не можем. Он несколько неуклюж, выглядит слабее других – в общем, наилучшая кандидатура для старта боевых действий.

Резко распрямив руку, бью «товарища» в литеральную широкую мышцу бедра. Это очень больно и поучительно – при хорошей силе удара человек лишается способности двигать ногой как минимум на минуту. Вот и этот задергался, словно в предсмертной судороге.

Жора вертится в нескольких метрах, отвлекая половину пловцов с французского килектора. Я же, обхватив свою первую жертву за шею, использую ее в качестве щита. Полезная и своевременная придумка, учитывая то, что охотник целит в меня «дрыном».

Выпущенный гарпун оставляет за собой белый росчерк, напоминающий медленно угасающую молнию. Коротким движением разворачиваю полупридушенный «щит»; гарпун ударяет по касательной в его маску и, слегка изменив направление, уходит дальше.

Схватив линь, дергаю что есть силы. Не готовый к такому обороту, стрелок выпускает оружие.

Полоснув лезвием по шлангам дыхательного аппарата, отталкиваю «щит» – он сделал свое дело, и продолжаю крутиться, попутно притягивая за линь ставшее ничейным ружьишко.

Георгий тем временем уже разобрался с одним из оппонентов – испуская розовые облачка, тот корчится и погружается на дно.

Неплохо. Сколько их осталось?

Тот, что послужил «щитом», больше не боец – нервно перебирая ластами, он поднимается. Однако до поверхности ему не добраться – воздух иссякнет гораздо раньше.

Рядом еще двое, причем кружат настолько грамотно, что я постоянно оказываюсь между ними. Чуть замешкаешься, и кто-нибудь из них обязательно полоснет ножичком по пояснице.

Подтягиваю ружьишко, вгоняю в ствол гарпун и дожимаю его рукояткой ножа до полной зарядки. Завидев такой поворот, пловцы с килектора слегка увеличивают дистанцию.

Ага, испугались?! Это я почему раньше такой добрый был? Потому что «дрына» не имел!

Выпускаю гарпун в того, что кажется порасторопнее, белый росчерк заканчивается точно в его животе. Пловец трижды дергается всем телом и медленно уходит вниз. С этим покончено.

Берусь за второго. После моего выстрела он на секунду теряется, а я только этого и жду. Стремительным рывком оказываюсь под ним и наношу прицельный удар в среднюю боковую часть корпуса – она наименее защищена ремнями дыхательного аппарата.

Заварушка, надо сказать, завершается вовремя – затянись она еще на пяток минут, и до поверхности мы бы недотянули.

Жора молодец! Он заканчивает разборку с последним «товарищем», всадив ему в горло нож по самую рукоятку.

Осмотревшись и не обнаружив других противников, мы одновременно проверяем давление в баллонах и, не сговариваясь, рвем к поверхности…

Что представляла собой заключительная часть дурацкого балета, мы понимаем, поднявшись с глубины на поверхность. Правда, наш подъем был сопряжен с двумя большими проблемами.

Во-первых, давление в баллонах падало быстрее, чем ожидалось.

Во-вторых, из-за нехватки смеси экстренное всплытие не предполагало путешествия до пограничного катера – мы уже молились богу, чтобы содержимого баллонов хватило на строго вертикальный подъем. А сверху темнеет брюхо проклятого килектора, команда которого наверняка жаждала нас растерзать.

На глубине двадцати метров смесь заканчивается. Выбор невелик: либо рвануть вверх после долгого пребывания на глубине и стопроцентно заполучить кессонку, либо соблюдать безопасный режим подъема и задохнуться на полпути. Мы выбираем первое.