Валерий Рощин - Секретный модуль

Следом в шлюз поднялся Сидельников. Он снял маску, ласты и освободился от дыхательного аппарата.

– Что здесь произошло? – прошептала Мария.

– Пока не знаю. Сейчас попробую выяснить. – Он сел рядом с женщиной, взял ее руку и осторожно отвел от лица: – Светлана Сергеевна, что с тобой?

Она молчала. Взгляд был устремлен куда-то вдаль сквозь титановую обшивку шлюза.

– Света, ты слышишь меня? Ты можешь говорить?…

– Похоже, она в шоковом состоянии, – предположила Скобцева.

– Да, вы правы.

– А что случилось с вашими коллегами?

– На них кто-то напал. У обоих ножевые ранения.

– Она? – кивнула Скобцева на женщину.

– Вряд ли…

В это время женщина судорожно всхлипнула и очнулась. С удивлением оглядев приплывших сверху людей, она вдруг задрожала, подняла руку и, показав на закрытый люк, испуганно вскрикнула.

Дружно повернув головы, Виктор и Мария посмотрели в указанном направлении…

Круглый люк, круглое оконце из толстого стекла, мощный запорный механизм как на подводных лодках, негромкие звуки скрипки из динамика переговорного устройства. И больше ничего…

Российская Федерация, Москва, Лубянская площадь. Наше время

На аэродроме нас встречает автобус.

Погрузка в его салон – настоящий ритуал. «Конторские» шофера давно знакомы с особенностями передвижения пловцов из отряда «Фрегат-22». А вот новичков приходится учить. Главная особенность заключается в большом количестве багажа со снаряжением, ведь, как правило, каждый пловец тащит с собой в командировку не менее четырех полноразмерных сумок!

В первой – сложенный гидрокомбинезон с двумя комплектами шерстяного белья, ластами, маской и подвесной системой. Во второй – ребризер с двумя запасными баллонами и регенеративным патроном. В третьей – автомат «АДС», боеприпасы к нему и специальный нож. Наконец, в четвертой находятся личные вещи пловца. Иногда добавляется и пятая с фляжкой чистой воды, с упаковками сухпая или с индивидуальным буксировщиком.

Короче, на восемь человек выходит как минимум тридцать два объемных и увесистых багажных места. На шестнадцать – шестьдесят четыре огромных сумки, которыми напрочь забивается корма любого автобуса. Сами мы обычно усаживаемся поближе к водиле.

Итак, едем.

Сорок минут слалома по запруженным подмосковным трассам, и мы на территории родной базы – в бывшем профилактории. Половина моих парней имеют семьи. Сдав оружие и снарягу, они переодеваются, прощаются с нами, седлают автомобили и разъезжаются по домам. Остальные, не имеющие обязательств и цепей, лениво расползаются по комфортабельным номерам общежития – мне и им торопиться некуда.

У меня есть в Москве скромная однокомнатная квартирка – даже не в спальном, а в могильном райончике. Заслужил, так сказать, за десяток ранений и пару контузий. Вполне приемлемое для одинокого холостяка логово. Тем не менее большую часть свободного от подвигов времени я предпочитаю проводить на базе, в обществе своих коллег. Здесь привычнее, спокойнее и удобнее на случай сбора по тревоге.

Закрыв изнутри дверь своих «апартаментов» на территории базы, бросаю в угол сумку со шмотками. В номере ничего не изменилось. А что здесь могло произойти за время моего короткого отсутствия? Только слой пыли стал толще, а посередине кухонного бокса лежит мертвый таракан…

Раздевшись, топаю в ванную принимать душ. После водных процедур инспектирую холодильник…

К сожалению, дельный совет из одной раритетной кулинарной книги в моем случае не прокатывает. Совет звучал примерно так: «Если к вам неожиданно пришли гости, пошлите девку в погреб. Пусть она принесет холодной телятины и клубники со сливками – это будет вполне прилично». Телятиной я питаюсь по праздникам, а вкус клубники напоминает детство. Зато в моем «погребе» завсегда найдется хорошая водка и закуска типа «братской могилы» – банки латвийских шпрот.

Сажусь ужинать…

Да, я холост и почти каждый вечер довольствуюсь скромной холодной трапезой, за исключением редких посещений ресторанов. Вам интересно, почему я не сложил по кирпичикам семейный очаг? Во-первых, потому, что перед глазами слишком много негативных примеров: кто-то из женатых друзей или коллег уходит к молоденьким, кто-то – просто в никуда. Счастливы буквально единицы, да и на трезвую голову не разберешь – счастливы они по-настоящему или научились виртуозно обманывать окружающих. Скорее, второе. Врут и терпят. Терпят и врут из-за невозможности расстаться с привычкой или из-за страха перед разделом нажитого хлама. В лучшем случае – из-за подрастающих детей. Во-вторых, потому, что в моем арсенале уже имеется печальный опыт семейной жизни. Повторять его не хочется…

Нет, я не женоненавистник и никого не зову на баррикады ради борьбы за права мужчин. Напротив, я уверен: люди – животные парные, и оставаться одному противоестественно. Однако большинство наших женщин делает все для того, чтобы на старости лет гулять во дворе со своими кошками или злыми карманными собачками. Выскочив замуж, они думают, будто ухватили бога за бороду и отныне необязательно нравиться избраннику. Они часами болтают с подружками по телефону или «Скайпу», ходят по дому в затрапезном нижнем белье, набивают на ночь желудки и при любом удобном случае дерут глотку подобно армейскому старшине. А потом вдруг с изумлением узнают об измене подлеца-мужа, променявшего «замечательную» жену на какую-то стерву.

Исходя из вышесказанного, мне совершенно непонятно, зачем нужен напарник женского пола с непомерным грузом жизненного опыта и после того как он добровольно и окончательно расстается с бесценными женскими качествами: слабостью, беззащитностью, внутренней и внешней привлекательностью. Что прикажете с ним делать? Обсуждать предстоящие президентские выборы или устраивать панихиду по ушедшей молодости?…

Нет уж, увольте…

* * *

Утро выдалось ненастным, ветреным, похмельным. И тоскливо-тревожным, что неудивительно, ведь мне приходится ехать на аудиенцию к боссу, от которого никогда не знаешь, чего ожидать. Готовишься к взбучке, а слышишь благодарность с похвалой; заходишь в кабинет с чистой совестью и тут же нарываешься на «хук с правой». В течение короткого рандеву он запросто сменит несколько масок и настроений: побыв нейтрально-холодным, вдруг по-отечески похлопает тебя по плечу, а потом превратится в недовольного брюзгу, похожего на сторожа с холостыми патронами.

Мой шеф носит звание генерал-лейтенант. Он староват, небольшого росточка и щуплого телосложения. Короткие седые волосы обрамляют лицо с правильными чертами. Кожа от невероятного количества выкуриваемых сигарет тонка и почти бесцветна. Однако внешность мало перекликается с внутренним содержанием. При некоторых недостатках характера он остается настоящим спецом, воспитанным в традициях классической школы контрразведки КГБ. О его способностях и талантах можно рассказывать долго, а можно обойтись и парой строк: пройдя длинный карьерный путь и долгое время вращаясь в высших кругах, Сергей Сергеевич Горчаков остался более или менее нормальным человеком. Во всяком случае, живет не во дворце, ездит на стареньком служебном авто без мигалки, а за продуктами ходит пешком с авоськой в обычный магазин. Иногда мне достается от него за дерзость, едкие шуточки и независимый характер, но в целом он относится ко мне с теплотой и ровной строгостью.