Иван Черных - Шаровая молния

Когда все трое вышли из машины, гендиректор с улыбкой на красном, с крапинками веснушек лице шагнул к Андреасу и пожал тому руку.

– Вот покупателей тебе привез, – сказал Андреас.

Гендиректор удивленно уставился на Геннадия. Летчику показалось, что он где-то видел эту рожу, но никак не мог вспомнить, где.

– Гена? – вдруг воскликнул гендиректор и, расставив руки, обхватил за плечи Голубкова. – Сколько лет, сколько зим! И как мы постарели! Не сразу узнал тебя. Да и ты, вижу, не признал своего школьного приятеля и представителя винзавода по закупке винограда и фруктов Петьку Долгорукова.

– Петр?! – еще больше удивился Геннадий. – Поистине, гора с горою… Ты – гендиректор? – вопросительно кивнул он на сооружение.

– Как видишь. А ты, поди, уже генерал?

– Не дотянул. То перестройка, то перестрелка.

– А мне они здорово помогли. «Кто был ничем, тот станет всем», напророчили большевики. И сбылось. Жаль, годы быстро бегут. Помнишь, как мы с тобой тут гужевались?

Еще бы! Геннадий помнил. Ему тогда после окончания летного училища нежданно-негаданно партнерша по танцам, хирург училищной поликлиники Рита Белокурова предложила путевку в геленджикский дом отдыха «Сказка». Рассчитывала поехать с ним – была влюблена в него по уши. Не получилось – начальство не отпустило, чему Геннадий был рад. Бродил как-то одиноко у пристани, любуясь кораблями; решил зайти в ресторан, где угощали только что выловленной, жаренной в сметане рыбой. Там и встретил школьного сверстника Петьку Долгорукова в кругу собутыльников, отмечавших сделку купли-продажи. Им тогда было по двадцать три, и такой разницы во внешности, понятно, не отмечалось. Долгоруков был в изрядном подпитии, но узнал симпатичного лейтенанта, обрадовался такому представительному другу (хотя друзьями они не были) и пригласил к своему столу. Представил:

– Мой друг и однокашник Гена Голубков, лейтенант, летчик. Прошу любить и жаловать. А это, – обвел взглядом мужчин, старше его вдвое, – мои подельники. Они выращивают виноград, фрукты, а я покупаю у них для винзавода. Прибыль делим. И им хорошо, и мне не хило, – захохотал Петр…

Тогда они крепко поддали. Пили за удачную сделку, за лейтенантские погоны. Когда расставались, Петр пригласил Геннадия к себе домой.

– Жена уехала к родителям, и мы хорошо отдохнем.

Геннадий принял предложение: неприлично появляться офицеру в пьяном виде в доме отдыха.

А наутро, когда они были еще в крепких объятиях Морфея, в дверь позвонили. Геннадий, привыкший к ранним курсантским побудкам, проснулся и с трудом растормошил Петьку.

– Кого в такую рань черт принес? – выругался Петр и, шатаясь, поплелся к двери.

Оказалось, приехали его знакомые посредники из соседних сел заключить заранее сделку на поставку фруктов и винограда. Приехали не пустые, с коньяком и закуской. И они снова бражничали.

Проводив гостей, Петька предложил Геннадию поехать в соседний пансионат, где, по его словам, такие девочки, что пальчики оближешь.

Геннадий объяснил, что надо появиться в доме отдыха, пока там не подняли шум о пропавшем лейтенанте.

– В другой раз съездим, – пообещал он.

И вот другой раз выпал только теперь…

Долгоруков, выпроводив с веранды подчиненных строителей, предложил выпить за встречу.

– Мы по делу, – возразил Андреас. – Они хотят купить хорошее жилье, а у меня времени в обрез. Мы еще выпьем с тобой.

– Так ты решил обосноваться здесь? – обратился Петр к Геннадию. – Правильно сделал. Геленджик – один из самых живописных, популярных и известных черноморских курортов России, самых современных и красивейших, а коттеджный городок, возведенный Петром Долгоруким, самый уютный, благоустроенный и оздоровительный. Посмотрите вокруг: с севера городок защищен от ветров отрогами Мархотского хребта, с северо-востока – город и курортные села, с юго-запада – живописное побережье, дорога на Туапсе, Лазаревское, Хосту; с юга – море, от одного вида которого на душе становится радостно. Не случайно к нам и зарубежные гости рвутся, но пока наше правительство отдает предпочтение своим гражданам, и правильно делает. Не скрою, дороговаты ныне земля и постройки на Черноморском побережье, несмотря на кризис; но никуда не денешься, ныне все дорожает.

– А поконкретнее, Петя? – с улыбкой спросил Геннадий.

Петр задумался, почесал мясистый раздвоенный подбородок. Наконец, решился:

– Для тебя как для старого друга, земляка, летчика, и для твоей милой, очаровательной супруги сделаю скидку. Моя средняя цена сто двадцать – сто тридцать «лимонов». С тебя возьму сто.

– Не хило. Но об этом давай позже поговорим. Покажи нам самый-самый престижный коттедж: красивый, просторный и с обширным участком земли.

– Идемте.

Он привел их к трехэтажному особняку, беленькому, гладенькому, как яичко, с изящной отделкой внутри. Два балкона-лоджии выступали к морю и к Мархотскому хребту, окутанному зеленью. Лана постояла на одном балконе, на другом, любуясь пейзажами. Коттедж и место ей явно понравились. И все-таки она сказала:

– Красиво, добросовестно построено, но очень дорого. Нам называли цену вдвое ниже.

– Не спорю. Есть и ниже. Не только по цене, но и по качеству. У моего конкурента Гаджиева. По сравнению с моими – у него курятники. И их придется доводить до нужной кондиции, чтобы не развалились, благоустраивать.

– Потому мы и приехали к тебе. Но согласись, Петя, дороговато в наше время. Потому и покупателей, сам видишь, нет, так что скинь еще десяток «лимончиков».

Петр снова почесал затылок.

– Десяток не могу, а пяток, так и быть, скину. Когда ты собираешься оформлять документы?

– Откладывать в долгий ящик не будем. На задаток у нас есть сумма, остальные, думаю, доплатим в течение месяца.

– Хорошо. И согласен с тобой: не будем откладывать в долгий ящик, обмоем нашу сделку.

– Вечером. Приезжай к нам. Ты же знаешь, где живет Андреас?

– Разумеется. Заеду.

– Мы ждем в гости сестру жены.

– Такая же красавица? – поинтересовался Петр.

– Еще красивее, – засмеялась Лана. – И моложе.

– Тогда я с вашего позволения поухаживаю за ней.

На этом и расстались.

Людмилу они встречали в порту в 15 часов. Она сошла с катера на воздушной подушке, будто сказочная фея, вся в белом: белое платье с кружевной отделкой, белая, тоже с кружевной отделкой, шляпка, белые, на высоком каблуке, туфельки. Она выглядела великолепно, и Геннадий невольно засмотрелся на Людмилу. Лана ощутимо толкнула его в бок.

– Зрение испортишь. Находишь, она лучше?

– Нахожу, – пошутил он. – Лучше одета. В остальном – ты несравненна.

Лана и в самом деле отличалась более утонченными чертами лица, более крупными и выразительными глазами, в которых светилась уверенность и властность, отмеченные еще раньше.