Владимир Макарычев - Автономный дрейф

На ходовом мостике, где собрались все командиры боевых частей, тоже грохотал голос замполита.

Комбриг прокомментировал услышанную информацию.

— Кстати, внук, Джон Маккейн, тоже пошел по стопам отца и деда. В конце пятидесятых стал военно-морским летчиком. Во время вьетнамской войны был сбит советским лейтенантом под Ханоем. Затем плен, где провел больше пяти лет. А сейчас он — сенатор. Адмиральские династии есть и на нашем флоте. К примеру, адмирал флота Владимир Касатонов. С 1964 года — первый заместитель главкома ВМФ, Герой Советского Союза. Сын Игорь, контр-адмирал, командующий Кольской флотилией Северного флота. Мы с ним учились на одном курсе в военно-морской академии. Толковый командир, — подытожил сказанное Сергеев.

Затем минуты две он внимательно разглядывал в морской бинокль вражескую группировку. А его благодарные слушатели напрасно всматривались в силуэты кораблей. Из-за усиливавшегося дождя их коричневые корпуса сливались с тучами, закрывавшими горизонт. Создавалось впечатление замкнутости пространства и приближения сверхъестественной силы, способной распорядиться людьми по своему собственному усмотрению. Но моряки во все времена, выходя в море, ощущают такую угрозу. Правда, они ее преодолевают в самом начале, чтобы в дальнейшем об этом не думать. Страх же существует всегда. Он предупреждает об опасности, заставляет приготовиться к преодолению трудностей, сплотиться с находящимися рядом сослуживцами. Чувство угрозы объединяет даже народы, дает им волю к победе над сильным врагом. А у моряков закаляет характер и возносит дружбу на самое почетное место в человеческих нравственных приоритетах. Она важнее любви, потому что любовь и смерть находятся рядом, они зачастую взаимоисключают друг друга, а морская дружба вечна и крепка. Без нее в море успеха не видать!

Сергеев между тем наконец-то прекратил бесполезное наблюдение. Пелена дождя окончательно затянула горизонт серой паутиной дождя.

— У американцев корабль называют в честь человека, имеющего заслуги перед Родиной, в том числе и при его жизни. У нас о нем вспоминают, лишь когда он умрет [25] В ноябре 2009 года на ОАО «Северная верфь» в Санк-Петербурге заложен фрегат «Адмирал флота Касатонов», по советской классификации — большой сторожевой корабль. . А как же, спросите вы, императорский флот, где военная служба являлась семейной традицией? Знаете, чей род в России выдал больше всего адмиралов и флотских генералов? — поинтересовался Сергеев.

Он говорил о том, чего не представляли собравшиеся на ходовом мостике офицеры. Да, они этого не знали. Морской офицер, как и сам императорский флот, представлялись им оплотом самодержавия. Образцом неравенства в отношениях между людьми и вместе с тем примером коллективизма, высочайшего боевого духа. Не зря царизм использовал моряков для подавления армейских восстаний, а советская власть бросала их на наиболее сложные участки Гражданской и Великой Отечественной войн.

— Рекордсменом по числу вышедших из русских рядов высших офицеров является фамилия известного флотского историка адмирала Алексея Зеленого, — по-отечески, не ожидая ответа от присутствующих, продолжал рассказчик. — Десять адмиралов и генералов за период Крымской войны 1853 года и до Февральской революции 1917-го. Или Бутаковы, семь человек с «орлами» на погонах [26] Манвелов Н. В. Обычаи и традиции Российского императорского флота. М.: Яуза, Эксмо, 2008. .

— Родственные связи помогают, — поддержал комбрига лейтенант Белов, — на флоте говорили, что если ты имеешь двоюродным братом адмиральского кота, то и это сослужит хорошую службу [27] Владимир Шигин. Битва за Балтику. М.:Вече, 2011. .

— У нас, лейтенант, флот рабоче-крестьянский, таких протекций, как в царском флоте, нет. Хотя…

Неожиданно капитан первого ранга прервал свой рассказ и повернул выключатель громкоговорителя. Голос из трансляции пропал, и вдруг стало тихо. По крыше рубки пулеметными очередями стучали капли тропического ливня. Воды, обрушившейся с небес, казалось, было больше, чем в море. Она заслонила непроницаемой пеленой обзор с мостика. Стало темно и как-то неуютно. В воздухе чувствовалась надвигающаяся угроза.

Комбриг так же неожиданно переключился на другую тему.

— Кто скажет, сколько управляемых зенитных ракет на вражеском эсминце?

— Четыре, — неуверенно произнес командир ракетно-артиллерийской боевой части, которому по должности положено было это знать.

— Неправильно, — жестко оборвал его Сергеев. — Кто продолжит?

Длинную паузу прервал звонкий голос вахтенного сигнальщика старшего матроса Андреева. Всем показалось, что тяжелая атмосфера разрядилась и комбрига снова охватит привычное доброжелательное настроение.

— Разрешите доложить, товарищ капитан первого ранга?

Сергеев, не показывая удивления, утвердительно кивнул в знак согласия. Было видно, как в уголках тонких губ слегка разгладилась жесткая линия морщинок. Крупный волевой подбородок вытянулся вперед, да и сам он приподнялся в командирском кресле, немного напрягся. Причиной тому послужила нестандартность ситуации. Матрос не имел права вмешиваться в разговор офицеров.

— Управляемых зенитных ракет — восемь, противолодочных ракет — двенадцать, артустановка МК-42, один вертолет, — скороговоркой выпалил матрос.

— Достаточно, — остановил его жестом комбриг. Он включил «Каштан» и объявил по всему кораблю: — Вниманию экипажа. Говорит командир бригады капитан первого ранга Сергеев. Корабль продолжает выполнять боевую задачу слежения за авианосной группировкой вероятного противника. Отмечаю слаженность действий всего экипажа. — Сделав паузу, более миролюбивым тоном добавил: — За проявленную в период выполнения боевой задачи бдительность, инициативу и блестящие профессиональные знания объявляю старшему матросу Андрееву Владимиру Сергеевичу десять суток отпуска. После возвращения с боевой службы.

За эти три часа все, кто находился в ходовой рубке корабля, узнали массу интересного из уст комбрига. Особенно заинтриговал его рассказ о том, как при подобной встрече двух кораблей американцы с помощью вертолета выбросили на палубу советского корабля подарок: коробку виски. Замполит же порекомендовал на надувном плотике отправить супостату томики В. И. Ленина.

Комбриг дал шутливую команду: подготовьте подарок супостату. Белов решил поддержать шутку комбрига и принес на ходовой мостик свой ответ вероятному противнику. Это был разговорник, составленный контрпропагандистом политотдела, — «Допрос военнопленного».

Между тем капитан первого ранга Сергеев продолжал исторический экскурс.