Анатолий Гончар - Смертники

– Третий, возьми вправо, поднимись вверх! – Игорь отдавал команды, продолжая продвигаться вперед.

– Понял, иду! – прозвучал еще более короткий ответ.

– Попробуй добраться до Ефимова! – Уточнение задачи, и автомат Гуревича полыхнул выстрелами. В глубине кустарника мелькнула и исчезла чья-то тень.

– Понял! – ответ или ему и вновь круговерть развернувшегося вокруг боя.

Игорь перекатом ушел в сторону, а в том месте, где он только что стоял, зацокали выпущенные с близкого расстояния пули. Стрелявший по нему Ваха зло заскрежетал зубами и, продолжая стрелять, попятился, отступая. Микрофон лежавшего в нагрудном кармане «Кенвуда» надрывался голосом Ибрагима Келоева, но Вахе было не до него. Оставшиеся в живых боевики спешно откатывались назад, вниз, в сторону базы. Вот затвор автомата Вахи клацнул в последний раз и остановился – в магазине кончились патроны. Достать из разгрузки новый рожок и заменить использованный времени уже не хватало – из-за ближайшего дерева на Ваху глядел черный ствол автомата.

– А-аллах акбар! – вскричал боевик и дернул рукой, пытаясь вытащить из разгрузки гранату, но не успел – пуля, казалось, специально метилась в его зрачок. Веко высоко вздернулось и тут же стало опускаться вниз, а из пробитого зрачка начала вытекать белесая, с черными вкраплениями жидкость; затем появилась кровь, веки захлопнулись окончательно, и Ваха перестал существовать.

На всякий случай полоснув короткой очередью по заваливающемуся телу, Гуревич, не останавливаясь, побежал дальше.

– Командир, мы у наших! – Игорь узнал голос «Второго».

– Хорошо, потом доложишь! – отвлекаться на имеющуюся у «Второго» информацию Игорь не собирался. – Четвертый, – продолжая движение, Гуревич начал вызывать Федора, старшего тылового дозора.

– На приеме, – отозвались тот.

– Наблюдай за базой, возможно появление отходящих «чехов»!? Прием.

– Уже, – ответил Федор, но Гуревич так и не понял: уже наблюдают, или уже появились отступающие? Но переспрашивать не стал. Большой разницы не было.

– Третий, подтянись; Второй, аккуратно к нам, работаем! – спокойно продолжал командовать Игорь, и все это несмотря на свистопляску пуль и осколков, проносящихся мимо и ложащихся совсем рядом.

Неподалеку упал и разорвался «ВОГ» – словно брошенные порывом ветра градины, осколки рассыпались по листьям деревьев и кустарников. Один небольшой осколок, полетев в сторону Гуревича, ударил в грудь, в материал разгрузки, пробил ее, но не сумел осилить плотной материи «горки».

– Сахнов, прикрой! Что рот раззявил? – рыкнув на своего заместителя, капитан рванулся вперед, выпустил очередь в переползающего за кустами боевика и тут же перевел автомат на выросшего буквально в двух шагах (словно из-под земли) моджахеда. Выстрелили оба, оба промахнулись и шарахнулись в разные стороны. Из-за спины грохнула очередь.

– Готов! – радостно возвестил сержант Сахнов, выскакивая с совершенно противоположной стороны от той, где его собирался лицезреть Гуревич.

– Слева от меня! – проорал Игорь, продолжая продвигаться вперед. – Не отставать! У, с-сука! – Длинная очередь по мелькнувшей за деревьями фигуре. Ответные пули заставили упасть и прижаться к земле.

– Мыльцын! – выискивая глазами идущего где-то справа пулеметчика, прокричал Гуревич. – Прижми эту скотину…

Он тут же вскочил и перебежал на другое место. Кто-то настойчиво пытался подловить капитана на мушку. Совсем рядом с тем местом, где он упал, дзинькнула пуля. – Что за… – Он не договорил, вскочив, вновь бросился вперед и влево.

Теперь пули ложились за спиной. Игорь упал и ощутил под руками нечто вязкое. Воздух ощутимо наполнился запахом смерти.

– «Смерди», – пошутил про себя Гуревич, оттирая о скошенную пулями листву испачканные кровью руки. И вот только теперь он вдруг почувствовал наполняющий лес смрад – жуткую смесь крови, пота, гари и миазмов, испускаемых мертвыми телами. Казалось, весь этот кошмар, придавленный тяжелым небом, опустился к самой земле. Игорь почувствовал подступающий к горлу комок, выругался и, вскочив на ноги, побежал дальше. Невидимый ему стрелок вновь прозевал момент, и пули пронеслись над головой Гуревича, когда он уже благополучно падал подле другого укрытия. Переползя в сторону, Игорь снял с головы свою черную кожаную шапочку с меховой оторочкой, подтянул к себе метровую веточку и надел шапку на нее конец. Затем перехватил палку в левую руку, отвел шапку как можно дальше в сторону и надел себе на голову капюшон маскхалата. После чего, надеясь на маскирующую защиту росших прямо перед лицом кустов, осторожно выглянул и начал поднимать вверх шапочку. Грохот вражеской очереди – и шапка слетела на землю. Головной убор было жалко, зато фокус удался – увидевший позицию противника Гуревич вскочил и навскидку длинной очередью срезал бандита, слишком сильно уверовавшего в свою маскировку.

Длинно зарокотал пулемет Мыльцына. Игорь сместился влево и с колена разрядил остатки магазина в убегающую фигуру еще одного бандита; тот, споткнувшись, повалился в кусты… Цепь наступающих выравнялась, и правый фланг начал стремительно продвигаться вперед, левый – старался не отставать. Противник окончательно стушевался, и лишь отдельные боевики все еще продолжали оказывать сопротивление…

Глаза слезились, туман отступил, но для уставших глаз все казалось затянутым серой дымкой. В глубине леса изредка мелькали зеленые призрачные фигуры, но Алексей не успевал выстрелить – точнее, успевал, но ему хотелось бить наверняка. К сожалению, никто не оставался в пределах его видимости на столь долгое время, чтобы он сумел сделать уверенный «на все сто» выстрел. Автомат, поставленный на одиночный огонь, ждал своего мига. Общая слабость от усталости, от потери крови, от боли в ране уже давно овладела Алексеем; ноги предательски дрожали, в глазах время от времени мелькали мушки. Он даже почти не обратил внимания на непонятную суету и стрельбу, вдруг начавшуюся на правом фланге противника. Он даже не смотрел туда. Его взор уперся в ближние подступы к окопам. Плевать, что происходит там дальше, его рубеж начинается здесь, в семидесяти метрах от защищаемых им пацанов.

И вот, наконец, он увидел первые приближающиеся к нему фигуры. Прицел… так, выровнять мушку… дрожащая рука дернулась в сторону… не спеши, не спеши… спокойно, унять дрожь, на секунду задержать дыхание… спокойно… плавно надавить на спуск… цевье на бруствер… так гораздо лучше, а первый уже совсем близко… Почему они не стреляют? Хотят взять в плен? Нет уж, дудки… вот она… мушка в центре расплывающейся в глазах груди… Ну, держись, бородатый, сейчас… Бородатый? Но он же без бороды! Еще один внимательный взгляд на лицо бегущего – и ужас, холодом объявший все тело. Ужас от осознания едва не сотворенного. Алексей медленно, боясь шелохнуться и совершить ненароком страшное, расслабил сжимавшийся на спусковом крючке палец, медленно поднял ствол, поставил автомат на предохранитель и, не в силах больше стоять, сполз на дно окопа. Автомат упал рядом.