Максим Шахов - Контейнер со смертью

Пятьдесят метров, сорок, тридцать, двадцать. И тут газели не выдержали близости хищника или просто заподозрили неладное. Они вдруг как по команде развернулись и бросились от льва. Они высоко и часто подпрыгивали на высоту метра в полтора, как будто пытались увидеть – не устроил ли им засаду второй хищник.

Когда они поняли, что устроил, было уже поздно, потому что этот хищник был самым опасным из всех существующих в природе. Это был человек, а человек умел убивать на расстоянии. Взлетело в воздух хитрое охотничье орудие и, растопырив свои плети-руки с камнями на конце, стремительно полетело вниз. Ближайшее животное дернуло задними ногами, неуклюже скакнуло и с размаху упало на землю. Остальные бросились в разные стороны от опасного места, а человек уже бежал из своего укрытия.

Газель билась, пытаясь встать на спутанные передние ноги, но снова падала. Росляков прыгнул вперед, стремясь поскорее прекратить мучения несчастной газели. Он схватил ее за шею и всем своим весом повалил на землю. Блеснуло в воздухе блестящее лезвие ножа, и животное забилось с развороченным горлом, из которого струей стала бить кровь. Росляков придавил газель и дождался, пока она перестала биться. Еще пара минут, и глаза ее остановились. Все, мертва.

Лев объявился, принюхиваясь к запаху крови. «Интересный момент, – подумал Росляков. – А кто у нас в этом прайде первым должен кушать, а? По их законам, первым ест вожак, самец. А женщины и дети едят во вторую очередь. Молодой лев автоматически относится к детям, пока он не обзавелся своим прайдом. Ситуация!»

Росляков не смотрел в сторону льва и старался, чтобы его размышления на эту тему не были такими яркими. Мелькнула мысль, и все, в сторону ее, а он должен заняться своим делом. Большим ножом Росляков начал отрубать заднюю ногу мертвой газели. Минут пять ему понадобилось, чтобы отделить не только мышцы и связки, но и кость. Лев все это время спокойно лежал неподалеку и жадно втягивал носом запах еды. «Вот вам и расклад, – подумал Росляков. – Теперь все ясно, понятно, кто тут босс».

Он приподнял ногу и пошел в сторону камней, где осталось его имущество. За его спиной послышались осторожные тяжелые шаги хищника, а потом хруст раздираемых тканей. Лев принял старшинство как само собой разумеющееся.

Разведя костер, Росляков нарезал зеленых ветвей зонтичной акации. На каждую веточку он насадил по несколько кусков мяса и воткнул вокруг костра самодельные «шампуры». Когда останется достаточное количество углей, то можно будет хорошенько прожарить в запас несколько кусков мяса.

Приготовление пищи и еда заняли около трех часов. Как-то неожиданно Росляков увидел, что лев уже лежит неподалеку, облизывая окровавленную морду и вылизывая передние лапы. Глаза у него были сытые и ленивые. Неподалеку кто-то дрался и верещал. Наверное, шакалы делили остатки мяса. Человек ел, жарил мясо, которое можно будет взять с собой в дорогу, а лев лежал метрах в двух и недовольно подергивал носом. Запах костра и обожженного мяса его раздражал.

– Ну, вот и все, – упаковав свои вещи, заявил Росляков.

Он поднялся на ноги, закинул за спину «рюкзак». Поднял и повесил на шею автомат.

– Прощай, – с грустной улыбкой сказал он льву.

Лев приподнял одно веко и недовольно посмотрел на человека. Чего ты топчешься, когда после еды надо спать. Какой ты неугомонный.

– Мне пора, брат, – снова сказал человек. – Спасибо за то, что составил компанию, что помог на охоте. Но меня ждет моя жизнь и мой человеческий долг. Прости, если обидел чем, и не забывай меня.

Затоптав костер и засыпав его рыхлой землей, которую в небольшом количестве удалось наскрести между камнями ногой, Росляков кивнул прощально льву и пошел на север. Лев проводил его взглядом одного лениво приоткрытого глаза. «Скупое мужское прощание, – грустно подумал Росляков. – А чего я, собственно, ждал? Жарких объятий, чтобы он бросился мне на шею и прослезился? Это же не собачка в конце концов, а дикий зверь. Он человека-то, может, впервые в жизни видит вот так близко. Кстати, очень позитивное для него знакомство. В том смысле, что хорошо закончилось. Не перенес бы он отношение лично ко мне на отношение ко всем остальным людям. Получит пулю в лоб, а шкуру сдерут и на стену повесят. Вот и все знакомство…»

Хруст камня за спиной заставил обернуться. Росляков остановился и замер. Лев с недовольным видом трусил за ним следом. Не глядя на человека, он прошел мимо, принюхался, озирая окрестности очень, кстати, по-хозяйски, и улегся. Вид у него такой, как будто он выполнил свой долг.

– Ты что? – изумился Росляков. – Ты хочешь идти со мной? А оно тебе нужно?

Вместо ответа лев перекатился на бок и откинул мохнатую голову. Он нежился от того, что после сытного обеда ему снова удалось прилечь.

– Слушай, – рассмеялся Росляков, – если ты намерен идти со мной, тогда тебе придется днем ногами топать, а валяться ночью. Иначе никак нельзя. Я-то привык спать по ночам, да и не вижу я в темноте, в отличие от тебя. Так что тебе решать! Если готов – пошли.

Росляков повернулся и пошел снова своей дорогой. Хруст камней под мощными лапами подтвердил, что лев увязался следом.

Таким неторопливым темпом они продвигались на север трое суток. Росляков не торопил льва, который еще не совсем оправился от своих ран. Он был очень осторожен и подолгу всматривался в даль. Уж он-то на месте террористов не поверил бы в то, что интересующий их человек запросто сгинул на плоскогорье. Особенно если учесть, что человек обладает определенными навыками и опытом. Простой и обычный из самолета на парашюте не прыгает. И шестерых вооруженных людей легко не убивает. «Я бы не поверил, – в который уже раз говорил себе Росляков. – Я бы оставил в этих местах достаточное количество глаз и ушей, которым не в тягость и неделю, и месяц наблюдать и ждать. Вопрос того стоит».

* * *

Начальство сообщило, что Росляков, скорее всего, выпрыгнул из самолета, летевшего рейсом на Каир. Произошло это, судя по возникшим в самолете неполадкам, где-то на линии городов Тауденни и Иллизи. Фактически на тысячекилометровом участке южного Алжира. Неполадки, о которых экипаж сообщал диспетчерам, касались электроники и связаны были с шасси и нижними люками. Эксперты, которых начальство привлекло для консультации, почесали в затылках, но согласились, что спровоцировать сигналы электроники возможно.

– Ты понял? – веселился Демичев, сидя по-турецки на кровати в дешевом дорожном отеле. – Он всех провел, а сам сел в самолет и вылетел в Каир! А по дороге начал морочить экипажу голову, а сам выпрыгнул вот где-то здесь. – Палец Андрея стал тыкать в разложенную на кровати карту. – Вот он зачем парашют спер у спасателей! Он уже тогда спланировал этот прыжок.