Максим Шахов - Торпеда-оборотень

Дымовая труба «Одиссея» располагалась в задней части надстройки. Ее основание было выше шлюпочной палубы, но чуть ниже палубы «би». Вилли обогнул трубу, метнулся к небольшому трапу, уходящему наверх, но подниматься не стал, а замер, почти распластавшись на палубе.

Внизу виднелись закрытые голубыми занавесками окна какого-то салона ВИП-палубы. Оттуда доносилась спокойная музыка – как из дорогого ресторана. Учитывая уровень гостей, под этими окнами по ВИП-палубе вполне могли прохаживаться гарды. Поскольку доступ простым смертным пассажирам сюда был перекрыт начисто, то и разведать, что здесь и к чему, заранее было невозможно. И Вилли, обратившись в слух, замер.

Кащеев, находящийся позади него, тоже прислушивался, хотя позиция у него была не такой удобной. Сектор обзора позволял видеть только торчащие по бокам «Одиссея» шлюпбалки да верхушки зачехленных шлюпок...

Приглушенный топот остановился у двери каюты Фаниса, и в нее постучались. Логинов с Апостолакисом быстро переглянулись. Виктор прижал палец к губам, бесшумно закрыл ноутбук и метнулся с ним к окну.

– Инженерная служба, господин Симмонс! Откройте, пожалуйста! – донеслось из-за двери.

Осторожно выглянув через стекло, Виктор приоткрыл иллюминатор и резко высунул на палубу голову. Там никого не оказалось, и Виктор сиганул в кувырке через иллюминатор. Ноутбук он держал в руках, так что прыжок очень напоминал стандартное «альфовское» упражнение с «калашниковым».

Мгновенно вскочив на ноги, Логинов оглянулся и прошипел:

– Быстрее!

Однако после «сыворотки правды» Фанис находился в таком состоянии, что не только не мог быстро передвигаться, но еще и умудрился свалить по дороге к иллюминатору стул. За дверью тот же голос приглушенно крикнул:

– Кто-нибудь на палубу, быстро!.. Фанис Апостолакис, откройте немедленно службе безопасности!

Логинов понял, что вдвоем с Апостолакисом им не уйти, и прошипел:

– Ты меня не видел! Понял?!

Фанис кивнул, и Логинов бросился в сторону носового входа в надстройку, поскольку он располагался дальше. Нырнуть в него незамеченным Виктор немного не успел. У кормового выхода затопали ноги, и кто-то крикнул:

– Эй, стой!

Заворачивая, Виктор успел увидеть мчавшегося за ним гарда. Логинов влетел в надстройку, и тут же услышал приближающийся по коридору из-за угла топот. Проскочить через фойе к трапу он не успевал и бесшумно метнулся под переборкой к углу. Вылетевшего из-за него гарда он встретил ударом ноги в солнечное сплетение. Тот грохнулся, Виктор перепрыгнул через него и бросился к трапу. Боковым зрением он увидел еще двоих типов в гражданском, мчавшихся по коридору.

Логинову ничего не оставалось, как рвануться по трапу вверх на свою палубу в расчете нырнуть в узкий коридорчик к спасительной кладовке с уборочным инвентарем. Однако наверху в фойе уже топали ноги заскочившего с палубы гарда, и Виктор понял, что тот его заметит.

Тогда он решил заскочить в свою каюту. Однако, взлетев наверх, Виктор вдруг услышал, что по его коридору кто-то бежит. Это было похоже на общую тревогу, и Логинов сломя голову выскочил из надстройки к левому борту. Но это была лишь оттяжка времени. Виктор отлично понимал, что его блокируют и обнаружат на палубе буквально через несколько секунд.

И он быстро перегнулся через фальшборт. От леерного ограждения он отличался тем, что был сплошным. Повиснуть на нем снаружи был единственный шанс Виктора выбраться. Проблема заключалась только в том, что снаружи фальшборт был абсолютно гладким, и, чтобы повиснуть на нем, нужно было быть Спайдерменом...

– Мать твою! – выдохнул Виктор и, сунув ноутбук под мышку, перекинул тело через фальшборт и повис, держась за его верх одной правой рукой.

В принципе, он нашел решение проблемы. Как раз в том месте, где он сиганул через фальшборт, располагался клюз ватервейса. На обычном языке – щелеобразное отверстие для стока за борт воды, расположенное в нижней части фальшборта на уровне палубы. Сейчас клюз располагался напротив паха повисшего на правой руке Логинова.

Как следует ухватиться за него левой рукой Логинов не мог, поскольку под мышкой держал ноутбук. А время шло на секунды. И Виктор, быстро вытащив ноутбук, зажал его между коленей. Сунув пальцы левой руки в клюз, он разжал правую. И тут же дверь надстройки с грохотом распахнулась...

Вилли, который, казалось, уснул, наконец пошевелился. Приподняв над правым плечом руку, он сделал довольно сложный знак. Однако Кащеев неоднократно имел дело со спецназовцами. Вилли понял. Чтобы дать «морскому котику» знать об этом, он легонько сжал его плечо.

Вилли приподнялся и вытянул голову. На фоне светлой надстройки он живо напомнил Кащееву суслика. Точно так же, как суслик, Вилли ненадолго замер, а потом метнулся к трапу и взбежал по нему к ограждению палубы «си». Металлические трапы имеют способность гудеть под ногами. Вилли же каким-то чудом умудрился взбежать по ступеням совершенно бесшумно.

Присев на палубе, он посмотрел по сторонам и метнулся к надстройке. Ее квадратные иллюминаторы были темными. Однако Вилли передвигался исключительно осторожно. Ведь это были иллюминаторы кают, в которых сейчас спали старшие офицеры и радисты.

Поочередно выглянув из-за углов, Вилли вернулся к трапу и посмотрел на палубу «си». После чего подал знак Кащееву. Тот метнулся к трапу и, стараясь ступать как можно ближе к краям ступеней, взлетел наверх. Это и был секрет бесшумного передвижения Вилли, который Кащеев разгадал, сидя внизу.

Как только он поднялся, Вилли снова метнулся к надстройке и осторожно присел в средней ее части, где иллюминаторов не было. Кащеев пристроился рядышком. Вилли посмотрел на часы и сказал:

– Сейчас как раз меняется вахта. Так что лучше не высовываться...

Кащеев кивнул и осторожно прижался спиной к стенке надстройки. Палуба «би» никакого ночного освещения не имела, поскольку это слепило бы штурманов и рулевых. Благодаря этому казалось, что огромное небо висит над самой головой. Неестественно большие звезды перемигивались друг с дружкой, словно бы обмениваясь сигналами азбуки Морзе...

Сидевший рядом с Кащеевым Вилли пошевелился. Он приподнял руку, и на циферблате его часов зеленоватым спокойным светом проявились стрелки. Было ровно четыре. На флоте это время называлось «собачьей вахтой». У психиатров «часом быка». Повинуясь биоритмам, человеческий организм в это время суток непроизвольно отключается, даже если человек пытается бодрствовать. Лучшего времени для нападения на караульных, дрыхнущих в своих машинах таксистов и других темных дел трудно придумать. Даже фашистская Германия напала на СССР в четыре часа. Так что в чем-чем, но в проработке операции заместителю начальника оперативного управления ЦРУ Чарльзу Куперу отказать было нельзя.