Максим Шахов - «Боинг» идет на таран

– Да ничего… – успел сказать Петров.

В этот момент снаружи донесся сдавленный вскрик Петрухи:

– Атас, охрана!..

Стоя на балконе дома Арби, Мурадов закурил очередную сигарету. Пассажирский пароход «Ираклис», дойдя почти до конца Цемесской бухты, плавно завернул и приблизился к морвокзалу. Тагир покосился на часы и продолжил наблюдение.

Ему нужно было знать, сколько времени понадобится завтра «Ираклису», чтобы отойти от стенки морвокзала, развернуться и приблизиться к нефтегавани. Вообще-то время швартовки и время отхода могли различаться. Однако не слишком существенно. Так что хронометраж для Тагира представлял очень ценную информацию.

Продолжая курить и следить за маневрами «Ираклиса», Тагир вдруг вспомнил о другом греческом судне, которое было своеобразным символом Новороссийска. Называлось оно «Барбарино». Судно потерпело аварию, налетев в шторм на мель в 1968 году.

На выезде из города сразу после поворота Сухумской дороги, за постом ГАИ «Шесхарис», располагался каменистый пляж. В сотне метров от него в море торчал проржавевший остов «Барбарино». За пляжем был насыпной мол-волнорез. За ним находилась лагуна, которую называли в честь греческого судна Барбариной. Поскольку основные жилые районы Новороссийска располагались на противоположной стороне бухты, то на пляже даже в разгар лета было не слишком многолюдно. А вот за волнорезом, на берегу лагуны, рыбаков хватало всегда.

«Ираклис» на какое-то время тоже можно было сделать достопримечательностью Новороссийска. Но для этого момент атаки нужно было рассчитать так, чтобы он не успел выйти из порта. Для Доку Умарова главное было, чтобы террористический акт стал мировой новостью, о которой сообщили бы все ведущие мировые агентства и рассказали телеканалы.

Учитывая, сколько пассажиров находилось на «Ираклисе», можно было не сомневаться, что они сделают не менее тысячи видеозаписей полыхающей нефтегавани. И все эти видеозаписи с удовольствием будут демонстрировать по телевидению в программах новостей. Причем все каналы, потому что такие кадры – это эксклюзив. А именно это и требовалось Умарову.

Едва услышав предупреждение мусорщика, Виктор крикнул:

– Отпускай, Петров!

Подполковник разжал руку. Логинов шмякнулся на дно бункера мусоровоза. Времени на то, чтобы успеть сгруппироваться, у него не было, так что приземление получилось весьма болезненным.

Петров наверху, пригнувшись, куда-то выглянул и озабоченно сказал:

– Джип!

В следующий миг крышка бункера с грохотом встала на место. Петров сиганул вниз. Спрыгнув на землю, он тихо выругался и кинулся в обход задней части мусоровоза к Петрухе.

Тот катил к подъемнику контейнера. Подполковник Петров, подскочив к нему сзади, пристроился рядом. Оба смотрели в сторону хозворот усадьбы. От них быстро приближался большой черный джип.

– Может, в кабину и рвем когти? – нервно проговорил Петруха.

– Спокойно! Просто работаем… Как его тут цеплять?

– За проушины! – сказал мусорщик. – Погодь!

Подцепив контейнер, он шагнул к рычагам гидравлического пульта. В стенке мусоровоза раздалось шипение, тут же перешедшее в заунывный вой. Контейнер оторвался от земли и начал быстро подниматься.

Петров с мусорщиком косились на джип. Приблизившись к мусорной площадке, тот притормозил. Петруха судорожно сглотнул, однако он свернул в другую сторону и, ускорившись, помчался к огромному дому-дворцу Габара.

– Ф-фух! – выдохнул Петруха и, с опозданием спохватившись, крикнул: – Берегись!

Его голос утонул в грохоте автоматически откинувшейся крышки контейнера. В тот же миг мусор с глухим стуком посыпался на дно пустого бункера. Петров быстро посмотрел в сторону удаляющегося джипа.

– Кажись, пронесло! – крикнул мусорщик.

– Да… – оглянулся по сторонам Петров. Не заметив ничего подозрительного, он сказал: – Я наверх, а ты посматривай тут!

Пока Петров обежал заднюю часть машины и снова вскарабкался по лестнице, мусорщик успел опустить опустевший контейнер на землю. Петров открыл крышку бункера и крикнул:

– Порядок, товарищ полковник, ложная тревога! Давайте!

Виктор, прятавшийся у передней стенки бункера, приблизился к люку. Чтобы не грохнуться на высыпанном мусоре, он осторожно вглядывался себе под ноги. В какой-то момент Виктор резко остановился. В свете, падавшем из проема, он вдруг рассмотрел ярко-зеленый колпачок одноразового шприца. Чуть наклонившись, Виктор сунул руку в карман, вытащил телефон и осветил его дисплеем.

Торчавший наверху Петров спросил:

– Что, товарищ полковник?

– Шприц!

– Шприц?

– Да!

Поскольку правая рука бездействовала, Виктор разогнулся и осторожно раздвинул кучу мусора ногой. В тусклом свете дисплея мобильного вдруг блеснула пустая ампула. Чуть в стороне Виктор почти сразу рассмотрел еще одну.

– Петров! – поднял он голову.

– Да.

– Нужен фонарь!

– Сейчас.

Петров исчез, по лестнице гулко протопали его ноги. Виктор, сунув мобильный в карман, ждал, не двигаясь с места. Секунд через тридцать ноги на лестнице затопали снова.

Взлетевший наверх Петров просунулся в проем:

– Держите, товарищ полковник.

Логинов дотянулся до фонаря и, включив его, осторожно присел. Сперва он осветил первую ампулу, потом вторую. На обеих были надписи, из которых следовало, что там находился физраствор.

– Ну что, товарищ полковник?.. – нетерпеливо обозвался вверху Петров.

– Натрий-хлор, – сказал Виктор, чувствуя полное опустошение.

Свинцовая усталость навалилась на него с новой силой – так, что даже пошевелить пальцем было почти невмоготу. Однако Виктор взял себя в руки и продолжил методично разгребать мусорную кучу – прямо фонарем.

Сперва он откопал третий шприц, а потом и четвертый. Вскоре блеснула еще одна ампула. Выковыряв на поверхность и осветив ее, Виктор увидел, что и она от физраствора. И тут он окончательно понял, что это пустышка…

«Ираклис» наконец подошел к стенке морвокзала. Швартовка должна была занять еще некоторое время, однако Мурадов на этом закончил хронометраж. Ему нужен был запас по времени. Посмотрев на часы, он собрался было уже уйти с балкона, как вдруг его внимание привлекло то, что происходило в нефтегавани.

Собственно, ничего сверхординарного там не происходило. Просто средних размеров танкер медленно отвалил от причала. Тагир, несмотря на то что со времени его практики прошло много лет, даже помнил номер этого причала. Восьмой.

Танкер уже отдал концы и задним ходом медленно выплывал в Цемесскую бухту. Делать это ему помогали два буксира. Чуть поодаль белел катер. Назывался он лоцманским. В данном случае, поскольку речь шла об отплытии, задача катера заключалась в том, чтобы после выхода в море забрать с борта катера лоцмана.