Сергей Зверев - Потерянный взвод

— Мы не встретили ни одной.

— И это странно.

— Возможно, крысы уничтожили все живое под землей, после чего сожрали друг друга?

— Возможно, — согласился Трофим. Он соглашался со всем, не споря. Где-то внутри него жила мысль о том, что спор с людьми Оттуда лишен всякого смысла. — Но потом снова должны были появиться крысы, нет?

— Если их не убивать регулярно.

Трофим задумался.

— Отравы — чтобы сыпать ее позади себя? — напомнил Стольников.

— Верно. Крысы жрали ее и мгновенно дохли. Валентин говорил, что крысы будут пожирать собратьев, но утащить всех не смогут. Так появится дорога из крыс, указывающая дорогу обратно.

Стольников улыбнулся с закрытыми глазами:

— Откуда он знал, что дорога, которой он идет, верная?

— Он не мог объяснить. Он словно видел ее. И уверенность его была так велика, что я разрешил нашим лекарям сварить ему отраву. И отпустил Валентина. Как и все перед ним ушедшие, он не вернулся.

— Когда, вы говорите, он ушел? — спросил, открывая глаза, Стольников.

— Семь лет назад.

— А когда появился Алхоев?

— Семь лет назад, — помолчав, повторил Трофим.

— А что случилось раньше — Валентин ушел или Алхоев появился?

Атаман подобрал под себя ноги и медленно поднялся над капитаном.

— Кровавый Магомед впервые появился у ворот крепости через два месяца после того, как из них вышел Валентин… Вы хотите сказать, что…

— Вот так предашься воспоминаниям и находишь ответы на простые вопросы, верно, атаман?

Трофим был взволнован и возбужден.

— Но Валентин… — Он качал головой и тер виски пальцами. — Валентин не мог привести сюда бандитов!.. Это был человек, на которого можно было положиться!..

— Вы плохо знаете чехов, — успокоил его разведчик. — Послушайте, атаман. У меня есть датчик, который указывает мое расположение. Алхоев видит, где я нахожусь каждую минуту. Мне нужно уйти из крепости, чтобы оказаться у своих. Как только я уйду из крепости, он снимет осаду. Ему нужны будут люди для охоты за мной. Я же выберусь к своим и выведу вас из этого ада.

— Это не ад, это наша земля.

— Есть земля лучшая.

— Лучшая для нас — здесь, — не раздумывая, подтвердил Трофим. — И я, конечно, позволю вам уйти. Но только потому, что твердо знаю: обратно вы не вернетесь. Ваши воины останутся здесь и начнут свой род заново. Город пополнится новыми мужчинами, а через несколько лет — крепкими, здоровыми детьми.

Стольников молчал, думая о своем.

— До появления Алхоева мы жили счастливо и спокойно. Возделывали лен, из которого шили одежду. Теперь он заканчивается, а выйти за стены крепости для работ означает плен и каторгу вдалеке отсюда. То есть смерть. Мы охотились на зайцев, фазанов и косуль. Пришел Алхоев, и пищи стало меньше. Он делает все, чтобы поработить мой народ.

— Вы говорите как вождь.

— Я и есть вождь. Нам нужны здоровые мужчины, а ему — здоровые рабочие…

— Поэтому он до сих пор вас и не уничтожил?

— По-видимому, да. Приводить рабочих Оттуда связано с хлопотами. Зачем это делать, если здесь есть свои рабы?

Стольников поднялся.

— Предупредите часовых на постах, чтобы отвлекли внимание боевиков, если мой побег из крепости будет обнаружен сразу.

— Я сделаю то, о чем вы просите. И сожалею, что больше не увижу вас.

— Вы ошибаетесь, увидите, — возразил Стольников. — Потому что ухожу я не для себя, а для тех, кого оставляю здесь.

Стольников выделил себе час для подготовки и пошел в здание, предоставленное для ночлега его людям.

До рассвета оставалось несколько часов.

Спрыгнув со стены, капитан перекатился в сторону, в тень, подальше от плящущих по траве языков костра. Распластавшись, он замер, очень надеясь на то, что прыжок его останется незамеченным. Но надежды его были напрасны. Перестав хрустеть, один из троих чехов отложил в сторону цилиндр с чипсами, беззвучно похлопал в ладоши, сбивая с них масляные крошки, — Стольникову показалось: аплодирует его горной подготовке. Затем боевик поднялся и, перехватив автомат за ствол, двинулся в его сторону.

Саша лежал, прижавшись к земле, в полной темноте. Чем ярче у стен горели костры, тем непрогляднее вокруг них была тьма. И сейчас он невидим. Но как только боец Алхоева зайдет в эту тьму, она перестанет быть помощником. Отпустив автомат, капитан медленно донес руку до голени и вытянул один из позаимствованных у Маслова ножей. Перевернулся на бок и отвел руку назад.

Уверенный, что шум — не что иное, как дерзость голодного шакала, боевик вышел из освещенной пламенем зоны и вошел в темноту. Еще несколько шагов он сделал по инерции, привыкая и присматриваясь. Сдержавшись, чтобы не выдохнуть шумно при броске, Стольников резко послал нож в черную тень.

Автомат упал за землю, боевик рухнул на колени, и обе руки его — Стольников видел — взметнулись куда-то к голове.

Нож, просвистев, вошел точно в горло. Невидимый своими боевик упал на бок и стал двигать ногами, как если бы ехал на велосипеде. Он не мог крикнуть. Чтобы известить своих, не имел возможности даже захрипеть. Приближение смерти, такой нелепой и неожиданной, было сильнее пронзившей тело боли. Он рыл каблуками землю с таким усердием, что на одном из армейских ботинок разорвался шнурок — Саша услышал этот звук, и он показался ему почти выстрелом.

Медлить было нельзя. Взяв автомат и прыжком подобрав под себя ноги, он быстро, стараясь не ступать шумно, побежал от крепости. Между постами оцепления, обозначенными словно в помощь Стольникову кострами, было не менее пятидесяти метров. Невидимая зона составляла не больше десяти. И вот сейчас Саше нужно было уходить от крепости, стараясь не оказаться на свету.

Разбить так посты при осаде мог только дурак, думал он, удаляясь все дальше и дальше. Чехи словно специально указывали место своего нахождения. Если только нет второй линии оцепления, невидимой…

Как только эта мысль пришла к капитану, он сбавил скорость и стал вглядываться в темноту более пристально. Не хватало еще нарваться на засаду, после того как удалось успешно покинуть пределы крепости.

Когда стали появляться кусты, он понял, что отошел от города метров на триста. Двигаться к подземному бункеру Алхоева по прямой он не мог. Единственным слабо защищенным местом в оцеплении была восточная стена, с которой он прыгнул. И теперь приходилось делать крюк, что отнимало силы и время.

Стольников уже не думал о растяжках, которые могли быть установлены здесь много лет назад, о змеях, водившихся здесь. Если принимать во внимание еще и эти мелочи, то не стоило вообще покидать город. Он всего лишь боялся нос к носу столкнуться с патрулем армии Алхоева.

Луна была затянута облаками, но ее место на небе все-таки определялось. Рассмотреть Большую Медведицу было делом трудным. В кармане был компас, но чего он стоил, когда вынуть его и откинуть крышку было все равно что пустить в небо ракету. Фосфорный циферблат тут же выдал бы Стольникова. То же самое случилось бы, включи он навигатор.