Евгений Сухов - Я — вор в законе: Мафия и власть

— Почему в мастерской? — подозрительно осведомился Гнилой. — Если что, смотри! — И он показал пистолет.

— Не бойтесь, — презрительно усмехнулась женщина, — я с вами воевать не собираюсь. Просто в мастерской стоит специальный сейф. Ваши деньги я положила туда, чтоб они мне не мешались.

— Ну ладно, иди вперед, — распорядился Гнилой. Руку с готовым к бою пистолетом он сунул в карман куртки. То же сделал и Кишка. Когда женщина встала из-за стола и пошла к двери, Гнилой невольно сглотнул слюну, глядя на ее стройные ноги в туфлях на высоких каблуках, на черное платье в обтяжку, подчеркивающее тонкую талию и высокую грудь. На черной материи платья мягко поблескивал золотой кулон. «Бля, вот это телка! — подумал Гнилой. — Не дурак был этот ее хахаль, покойный Гном. Ладно, в подвале с ней разберемся…» Гости спустились следом за хозяйкой магазина по крутой металлической лестнице в подвал, где пахло деревом, клеем и краской, и, не заходя в рабочее помещение, прошли в маленький кабинетик, где старший мастер принимал заказчиков. Там действительно стоял массивный сейф. В мастерской никого не было, а когда директриса открыла сейф и стала вынимать оттуда толстые пачки сотенных, Гнилой совсем успокоился.

— Ну-ка иди погуляй, — сказал он Кишке. — У меня к хозяйке разговор есть.

Кишка повиновался, и Гнилой захлопнул за ним дверь. Когда щелкнул замок, хозяйка вздрогнула. Гнилому с малолетства не приходилось ухаживать за женщинами — он брал их деньгами, а чаще угрозами или силой. Вот и теперь он сразу перешел к делу, хотя и испытывал некоторое волнение — таких красоток ему еще не приходилось видеть так близко. Верзила сделал шаг вперед, и женщина в черном платье испуганно попятилась.

— Ты чего шарахаешься? — удивился Гнилой. — Солдат ребенка не обидит.

— Взял деньги и катись отсюда, — со злобой прошипела хозяйка. — Я на чай не даю!

— Кому не даешь — а мне дашь! — ухмыльнулся Гнилой. — Гнома-то твоего больше нет. Тебе что, крепкий мужик не нужен? Я тебя прикрою в случае чего…

С этими словами Гнилой обнял женщину за талию, но она яростно вырвалась.

— Пошел к черту, идиот! Посмотри на себя в зеркало, урод!

— Ты чего хлебало раззявила, сучка? — рассвирепел Гнилой. — Ты кому это говоришь? А ну подь сюда!

Гнилой облапил женщину так, что у нее захрустели кости, и впился в ее шею поцелуем, больше напоминавшим укус. Ей, однако, удалось с непостижимой ловкостью высвободить руку, и в следующую секунду Гнилой с руганью содрогнулся от удара в пах. Хозяйка магазина бросилась было к двери, но в последний момент Гнилой ухватил ее за запястье и рванул к себе.

— Кишка! — рявкнул похотливый инкассатор. — Иди сюда!

Кишка ворвался в кабинетик и увидел, что багровый от вожделения Гнилой повалил женщину на стол и, прижав ее плечо одной рукой, другой судорожно пытается задрать черное платье. Жертва отчаянно отбивалась, матерно браня насильника и лягая его острыми каблучками.

— Руки ей держи! — приказал Гнилой. — Зайди спереди, вот так… Дерется, сучка… Ничего, тварь, не хочешь по-хорошему, так тебя и Кишка еще трахнет. Хочешь ее трахнуть, Кишка?

Он мог бы не спрашивать — похоть гуляла по придурковатой роже бойца. Кишка облапил женщину потными ладонями, ощущая упругость ее тела, вдыхая запах ее духов и оттого возбуждаясь все больше. Гнилой тем временем задрал платье до пояса и впился горящим взглядом в округлые ляжки, стянутые шелковистыми колготками, под которыми виднелась узкая полоска кружевных трусиков. Гнилой просунул лапищу под колготки, дернул трусики и, убедившись в том, что они ему не помешают, принялся лихорадочно расстегивать ширинку.

Он раздвинул коленями ноги женщины, извлек на свет божий свой член, окаменевший от желания, и помассировал его пальцами.

— Не надо, пожалуйста! — плача, умоляла женщина. — Я денег вам дам!

— Ага, теперь «пожалуйста»? — мстительно отозвался Гнилой. — А кто меня уродом обзывал? Деньги твои я и так возьму, если надо будет…

Он раздвинул пальцами нежные створки ее лона, направил в цель свой внушительный инструмент, отставил зад, приготовившись одним движением войти в нутро, но чуть помешкал, наслаждаясь своей властью над рыдающей красоткой. И тут раздался грохот и треск, дверь от мощного удара снаружи слетела с петель и шарахнула Кишку по голове. Тот выпустил извивающуюся женщину, а она тотчас рывком перепрыгнула через стол. Гнилой остался в дурацком положении — с выставленным на всеобщее обозрение стоящим торчком членом.

— Извини, что помешали, — спокойно сказал Абрамов, стоя в дверном проеме с пистолетом на изготовку. — Значит, вы теперь таким макаром дань собираете?

— Полные отморозки, — поморщившись, произнес Усманов.

Кишка стоял покачиваясь и, видимо, плохо осознавал происходящее. Удар дверью по голове не прошел для него бесследно. Внезапно лицо его исказилось, и он сунул руку в карман.

— Кишка, ты что?! — в ужасе крикнул Гнилой, но Кишка уже выхватил из кармана пистолет.

Грохнул выстрел. Абрамов не двинулся с места и не изменился в лице, зато Кишка разинул рот, зашатался и повалился в угол. Строго посередине лба у него появилась небольшая черно-багровая дырочка, из которой поползла алая струйка. Абрамов, держа пистолет у бедра, стрелял, не поднимая руки. От этого зрелища у Гнилого мгновенно пропала эрекция. Он понял, что дело пахнет жареным. До его слуха донеслись всхлипывания хозяйки магазина, которая сидела на полу, забившись в угол. Недолго думая, Гнилой метнулся туда, схватил хозяйку магазина за волосы и приставил к ее шее ствол пистолета.

— Бросайте оружие, а то я бабу пристрелю! — взвизгнул Гнилой.

— Ты ее в заложники взял, да? — полюбопытствовал Абрамов.

— Я ее в натуре пристрелю, — разозлился Гнилой, — если не сделаете, как я сказал!

— Да стреляй, мне-то что, — равнодушно произнес Абрамов. — Она мне не жена и не любовница. Напугал ежа голой жопой…

— Все, стреляю! — сделав страшное лицо, заорал Гнилой.

— Штаны застегни, герой, — посоветовал ему Абрамов, указывая глазами на его расстегнутую ширинку, из которой свисал опавший член. Гнилой на мгновение опустил взгляд, и тут же прогремел выстрел. Женщина в ужасе взвизгнула — кровь обрызгала ей лоб и щеку. Абрамов, как и прежде, стрелял от бедра, не поднимая руки, и вновь не промахнулся — пуля угодила Гнилому в лоб и наискосок прошла через мозг. Руки Гнилого бессильно обвисли вдоль тела, пистолет упал на пол, но бандит, уже мертвый, еще несколько секунд продолжал стоять на ногах и лишь затем качнулся и с глухим стуком повалился в угол. Директриса, дрожа, в ужасе смотрела на мертвеца. Абрамов покачал головой и с сожалением произнес:

— Вот идиоты… А могли бы договориться.