Альберт Байкалов - Все дело в отваге

– Значит, говоришь, похожую собачку увидела и рыбака, – задумчиво проговорил он. – Стресс, наверное.

– Помнишь, у Стрелки правая лапа…

– Ну, – кивнул Матвей. – Там как бы выстрижен клок шерсти…

– И зеленка, – добавила Марта.

– Поранилась, вот заботливый хозяин и обработал рану, – не понимая к чему клонит девушка, сделал вывод Кораблев.

– У той, что я видела, точно такая же рана была, – пояснила Марта.

Матвей включил правый сигнал поворота и надавил на тормоз.

– Ты чего? – Девушка испуганно захлопала глазами.

– Сейчас вернемся и посмотрим, что ты там за двойников видела, – решительно заявил он.

– Нет! – Марта вцепилась ему в руку.

«Что же тебя спровоцировало? Неужели гибель собаки произвела такой эффект? – наблюдая за девушкой, подумал Матвей. – Можно поверить, если за ее плечами нет никакого медицинского института и практики в клинике. Нет, здесь что-то не так. А если ты, дорогуша, вовсе никакой и не врач? – Неожиданно пришедшая мысль заставила посмотреть на Марту более внимательно. – А что, нахваталась вершков из Интернета, а сама обычный инвалид, состоящий на учете у психиатра. Нет, я же видел фотографии. Тогда, возможно, ты врач, который тронулся умом… Или недоучившийся в медицинском студент».

– Хорошо, – уже точно уверенный в том, что девушка не в себе, Кораблев тронул машину с места.

Когда они подъехали к дому Марты, было уже темно. Во дворе тоскливо горели несколько фонарей, свет от которых путался в ветвях старых тополей.

– Ты поднимешься? – робко спросила девушка, глядя прямо перед собой.

– Не боишься? – Матвей сделал вид, будто удивился.

– Чего? – Она убрала прядь волос за ухо и посмотрела на него.

«Нет, не может она быть сумасшедшей», – неожиданно подумал он, а вслух сказал:

– Но ведь совсем недавно ты утверждала, что я тебя собираюсь отравить.

– Глупости. – Она положила ему ладонь на запястье: – Пошли… Пожалуйста.

Марта открыла двери и пропустила Матвея вперед. Он шагнул в прихожую и развернулся. Она налетела на него по инерции, словно испугавшись, что он оставит ее на площадке. Но Матвей понял уловку. Марта специально сделала шаг длиннее, чтобы снова, как на лугу, оказаться в его объятиях. Он обхватил ее руками и прижал к себе. Она запрокинула назад голову и закрыла глаза. Кораблев поймал губами ее полуоткрытый рот, захлебнувшись в водовороте чувств.

Марта едва слышно застонала. Матвей подхватил ее на руки и понес в комнату.

– Погоди, – она неожиданно уперла ему кулачки в грудь и выпрямила руки.

Осторожно, словно хрустальную, он поставил девушку на пол.

– Извини. – Матвей провел по лбу обратной стороной ладони. – Что-то нашло.

– Ничего. – Она одернула блузку. – Мне приятно. Только… – Марта перешла на шепот.

– Что? – Он подался вперед.

– Как-то не по себе. – Девушка обхватила себя за плечи, поежилась и проскользнула между Матвеем и стенкой. – У меня есть бутылка вина. Ты как стресс снимаешь?

– У меня его попросту не бывает. – Кораблев прошел следом и оказался на кухне.

– Это не-нор-маль-но, – по складам проговорила Марта, беря с полки бокалы. – Ты садись. Может, есть хочешь?

– Нет уж, увольте, – пошутил Кораблев.

– Не начинай, а то обижусь, – девушка повернулась к нему и шутливо надула губки. Однако лицо вдруг снова стало испуганным. Она села. – И все же, что это было?

– Ты уверена, что видела точно такую же собаку?

– Матвей, я врач! – Марта смешно нахмурила брови. – И мне прекрасно известно, как люди сходят с ума. Да, это похоже на сумасшествие. Но у меня нет предпосылок. Я не пью, травм головы не было. Унаследовать психическое расстройство тоже не могла – не от кого.

Матвей наклонился, взял из рук девушки бокалы, поставил на стол.

– Где у тебя штопор?

Она показала большим пальцем вверх. Он открыл висевший над головой шкафчик.

Катя томно потянулась. Сквозь открытое окно доносилось пение жаворонка. Она провела рукой по сложенной из бревен стене и села. На столе стояла накрытая белой тряпочкой крынка с молоком. Рядом, на деревянной тарелке, – ломоть ржаного хлеба.

Молодая женщина свесила с кровати ноги и спрыгнула на пол. Взяла с деревянной спинки кровати сарафан, надела. Приложила ко лбу обернутый материей кусок бересты, завязала на затылке. Некое подобие кички, под которую убирали волосы, здесь носили все женщины. Немного подумав, вышла на крыльцо. Зажмурилась. Ступни ног обожгла приятная прохлада скопившейся за ночь на досках росы.

Посреди огороженного кольями двора Данила строгал доски. Увидев Катю, выпрямился, смахнул со лба пот и строго нахмурил брови:

– Ты поблагодарила Создателя за благодать?

Катя безропотно вернулась в дом. Как она могла забыть? И что с ней происходит? Который раз Даниле приходится напоминать ее обязанности.

Она развернулась лицом к углу, в котором стоял накрытый голубой тряпкой алтарь с лежавшим на нем камнем, опустила вдоль туловища руки и вздохнула:

– Спасибо тебе за ночь и отдых и за наступившее утро.

Сейчас через камень ее слова благодарности передадутся далекому Посреднику, а тот расскажет Создателю, как очищается от скверны Катерина, решившая уйти из грешной мирской жизни.

Она уже не помнила, сколько дней жила в этой деревне среди таких же, как она, кающихся. Здесь через молитвы, чистую пищу, воздух и воду она должна освободить душу и тело от всего плохого, чтобы продолжить идти дальше, к светлому спокойствию. Татьяна показала ей верный путь, потому что она Избранная. Кате повезло. Но она будет просить Посредника проявить такую заботу обо всех людях, оставшихся на испоганенной земле.

– Господи! – испуганно прошептала Катя. – О чем это я?

Она оглянулась на двери. Странное просветление отступило. Легкость во всем теле сменилась усталостью, а в груди появились тоска и тревога. Стало дурно.

«Где я и что со мной делают эти люди?» Мысли путались. То она становилась Катериной – послушницей Заставы, то вдруг снова, с мукой и болью, превращалась в обычную Катю – директора «Маленькой страны», брошенную мужем, несчастную женщину, так и не построившую к своим тридцати трем годам семейного очага. Пока она поняла одно: с ней произошла беда и виной тому Татьяна. Более того, Катя подозревала, что обманным путем ее вынудили подписать документы на передачу компании в собственность другому человеку. Наверняка и квартиру она так же подарила. В эту деревню, больше похожую на декорации к сказке про Ивана-дурака, ее везли очень долго. По крайней мере, они встретили в пути не один рассвет. Ей удалось запомнить это еще и по той причине, что именно на утренней зорьке и вечером, когда уставшее солнце уже скатывалось за горизонт, микроавтобус останавливался, все послушники выходили на улицу и совершали – как правило, в лесу – странный обряд. Она садилась на коврик, а все вокруг начинали прыгать, хлопать в ладоши и петь. Перед этим ей давали выпить странный напиток, похожий на холодное, пахнущее лимоном какао. От песнопения она впадала в транс и уже не помнила, как возвращалась в автобус. Потом ее заставили париться в обычной деревенской бане. Был душистый пар, от которого шла кругом голова, и ее стошнило. Дарья, ехавшая весь путь с ней и сменившая Татьяну, напоила Катю чем-то вроде кваса и проводила в дом, где ей предстояло жить до того момента, когда Посредник сочтет, что она готова подняться на следующую ступень своего очищения. Еще она знала, что называют этого полубога-получеловека так потому, что он является связующим звеном между людьми и теми, кто отправил их далеких предков на эту планету. Когда придет время, она улетит туда, откуда на Землю пришла жизнь. Колонизация закончилась, и избранные будут возвращены. Здесь, среди девственных лесов и не до конца отравленных рек, нечто вроде звездного карантина.