Александр Шувалов - Коллега

— Попробую, — поколебавшись, ответил я. — Покрепче и без сахара.

Лоскутов обиженно засопел, но смолчал. Наташа, почти двухметрового роста, лошадиной внешности девица, всегда говорит исключительно то, что думает, причем всем, невзирая на чины и должности. И без каких-либо для себя последствий: папа у девушки числится не последним человеком в Следственном комитете страны, а сама она дорабатывает в управе последние месяцы, перед тем как с песнями перейти туда же под крылышко к родителю или кому-нибудь из друзей родителя.

Забросила в большую синюю кружку пакетик с заваркой, залила его кипятком и поставила на стол. Тяжко вздохнула.

— Уходил бы ты отсюда, Серега, — придвинула ко мне емкость. — Съедят ведь.

— Подавятся, — хмуро ответил я и посмотрел на Мишаню. Тот криво усмехнулся и покачал головой. Видимо, он так не думал.

Сделал глоток из кружки и тут же из глубины желудка рванулся к горлу соленый ком. Несколько раз сглотнул и все-таки удержал его внутри себя, чем не доставил товарищу по службе ожидаемого удовольствия. Посидел немного и сделал еще глоток, потом еще один и еще. Чай прижился, стало легче настолько, что даже захотелось курить. Я достал из ящика стола сигареты, встал на ноги и двинулся из кабинета.

— Пожалуй, схожу, подымлю за компанию, — заявила наша правдорубка.

— Ну, тогда и я, — вскинулась было Аллочка.

— А ты побудешь здесь, — отрезала та, Аллочка нахмурилась, но осталась на месте.

Я угостил даму огоньком и прикурил сам. От первой же затяжки меня повело, пришлось опереться на стену.

— Круто он тебя, — заметила девушка, глядя на меня очень сверху и сразу вниз.

— Да уж, — честно признал я.

— Чем ударил-то, оглоблей?

— Пальцем.

— Это как?

— Да, так… — тот самый ряженый просто ткнул меня куда надо своим железным пальчиком. Спасибо, что не пришиб насмерть. Хотя он этого делать, уверен, вовсе не собирался. Просто весело и непринужденно показал мне, кто есть кто отныне и навсегда.

— Слышь, Серега, а ведь я серьезно, — Наташа нахмурилась. — Переводись отсюда к чертовой матери и поскорее. Ты здесь совсем чужой.

— Сам об этом думаю, — признался я. — Вот только…

Договорить нам не дали, дверь нашего кабинета растворилась и в проеме появилась озабоченная физиономия Мишани.

— Луценко, к шефу, — и важно добавил: — Срочно.

— Уже в пути, — видимо, Гена только что вернулся от начальства и горел желанием поделиться со мной обретенной там лаской и ценными подарками.

Я забросил окурок в урну, кивнул Наташе (та меня перекрестила) и походкой обреченного направился через коридор в кабинет Мякишева. На суд и расправу. От грядущей встречи с дорогим начальником ничего хорошего ждать не следовало, наоборот, стоило готовиться к худшему, например, к назначению персонально ответственным за срыв операции или еще чего-нибудь в этом роде.

Как выяснилось позже, предчувствия меня обманули. Все оказалось гораздо хуже.

Представители моей нынешней, да и предыдущей профессии не имеют пошлой привычки сильно задерживаться на этом свете. Раньше я, правда, исполнял приказы руководства и жил, вернее, существовал на довольно-таки скромное денежное содержание офицера российских вооруженных сил. Знали бы вы, что нам довелось натворить на планете Земля с моим коллегой и напарником! Только не узнаете, наши скромные дела, уверен, рассекретят очень даже нескоро. Сейчас же я отрабатываю заказы и имею за это неплохую денежку. А роль руководителя при моей скромной персоне исполняет один очень милый человек, который, как я уже говорил, меня и слил.

В официальных документах таких людей называют диспетчерами. Так и хочется представить заполошного растрепанного человечка за пультом, истошно орущего в трубку что-то вроде: «Киллер Пупкин — выйти на огневой рубеж и доложить, киллеру Хрюпкину — получить со склада взрывчатку и миномет! Находиться в часовой готовности!». На деле все обстоит несколько иначе, мой работодатель (так я его называю) получает заказ и передает его мне вместе с интересующей меня информацией и авансом, а по окончании акции выплачивает мне основную сумму. Не забыв заботливо отслюнявить двадцать процентов себе, любимому. Пару раз он предлагал мне помощь в разработке операции, но я каждый раз вежливо ее отвергал, потому что привык делать это самостоятельно.

Всегда понимал, что наше с ним сотрудничество не будет длиться вечно, но того, что все закрутится так стремительно, все равно, признаться, не ожидал. Три недели назад мой работодатель настоял на личной встрече и даже довольно-таки грамотно аргументировал ее необходимость. Мы пересеклись в одном тихом кафе на Варварке, немного пообщались и расстались вполне довольные друг другом. Вот только ушел я с той самой встречи не один, а с «хвостом»: двое ребят старательно довели меня до дома, во дворе я принялся оглядываться, они поступили в лучших традициях «наружки», то есть не стали наглеть.

Я поступил точно так же, вот только не стал экономить и нанял целую бригаду из числа отставных сотрудников знаменитой комитетской «семерки» (Седьмое управление КГБ, специализировавшееся на наружном наблюдении.), те грамотно пропасли клиента до места ночлега и после этого еще целую неделю шлялись за ним как привязанные. Почувствовал ли он наблюдение? Нет, конечно, «семерка» в прошлом и не таких ухарей водила, а мастерство, как известно, не пропьешь, сколь ни старайся.

В результате той нашей встречи без галстуков, ему стал известен (пусть, и не полностью) только адрес специально снятой для этого дела квартиры. Я же узнал много, много больше. Деды из бывшей серьезной службы бывшей крутой конторы постарались на славу и отработали каждую копеечку.

Почему он решил меня именно сдать, а просто не проплатил «десятку» вечнозеленых какому-нибудь отставному биатлонисту? Понятия не имею и даже не хочу об этом задумываться. Просто уверен, что если бы задержание все-таки состоялось, шансов остаться в живых у меня бы не было. Кто-нибудь из группы захвата или оперов обязательно открыл бы огонь на поражение и вряд ли промахнулся. Такие вот дела.

Я достал из кармана трубку, мой дорогой работодатель, как сейчас принято говорить, менеджер проявился после третьего длинного гудка.

— Алло, это вы? — ударил в ухо дробный тенорок.

— А кого вы ожидали услышать, — любезно отозвался я, — Монику Левински? Вы, вообще, собираетесь приезжать на встречу, или перенесем ее поближе к Новому году?

— Бога ради, извините, попал в пробку, буду на месте буквально через пять минут.

— Поторопитесь, — ехидно молвил я и отключился.

Помнится, в нашу первую и, как оказалось, последнюю встречу, он много говорил о грядущем увеличении объема работ и навязчиво предлагал своих людей в помощь. Я отказался, сообщив, что привык работать исключительно в одиночку, и был, мягко говоря, не совсем правдив. Все свои самые удачные дела во время службы я провернул вместе с напарником, да и сейчас завел себе, пусть и временного, но помощника. Кое для кого это окажется большим сюрпризом.