Александр Шувалов - Коллега

— А что говорит этот самый Наливайко?

— Хороший вопрос, — Гена снова закурил. — Этот самый Наливайко три часа назад вернулся из Белгорода, где находился в служебной командировке. Мы его встретили на вокзале и буквально отбили у гоблинов из службы безопасности «Востокресурса». В настоящее время этот красавец находится у нас, очень просит принести пива и подержать недельку-другую в КПЗ.

— А как он объясняет тот факт, что его магнитная карточка оказалась у киллера?

— Честно и правдиво. Вечером накануне отъезда заглянул в привокзальный бар пропустить рюмку-другую. Очнулся уже в поезде. Кстати, в Москву он тоже вернулся в жопу пьяным. Для того чтобы он смог ответить на вопросы, пришлось вызывать врача.

— Побеседовали?

— А толку? — Гена с чувством выругался. — Выпивал, говорит, в баре с каким-то мужиком. Описать его, естественно, не может и, вообще, ни хрена из событий того вечера не помнит. Единственное ценное, что удалось выяснить в ходе допроса, это то, что господин Наливайко, — пьянь и полный мудак по жизни.

— С такой-то фамилией, — залился смехом Мишаня, но натолкнулся на Генин взгляд и смолк.

— Не густо, — я вздохнул и в очередной раз потянулся за куревом.

— Но есть и хорошая новость, — добро заявил Гена.

— Киллер раскаялся и пришел с повинной? — с надеждой спросил я.

— Размечтался, — Гена посмотрел на часы. — Не пришел, а придет. И не он, а один человек…

— Кто?

— Тот, кто очень хорошо знает киллера.

— Откуда интересно? — спросил Лоскутов.

— Служил вместе с ним, — победно улыбнулся Гена и подмигнул мне. — Помнишь, я обещал, что не буду тебе в обузу, вот и постарался.

— Иди ты! — от удивления я поперхнулся дымом и закашлялся, Мишаня перегнулся через стол и заботливо постучал мне по спине.

— Так-то, — Гена собрал бумаги в папку. — Значит, так, особо с этим перцем не церемониться. Ему приказано с нами сотрудничать, вот, пусть и сотрудничает. И, вообще…

Дверь растворилась.

— Добрый вечер, — в кабинет вошел высокий, коротко стриженый мужик.

Тонкий в талии и широкий в плечах, очень похожий на агента спецслужб из иностранного боевика. В наших фильмах получается немного не то, уж слишком хилые у отечественных звезд экрана для этого плечики и тонкие ручонки с ножонками. Зато торчат наетые и напитые животы. Они их старательно втягивают, но те все равно, в самый неподходящий момент отлипают от позвоночника и влезают в кадр.

— Привет, — Гена откинулся на спинку стула. — Что надо?

— Я ищу подполковника Мякишева.

— Считай, что уже нашел.

Вперевалку, как огромный, раздувшийся от жира пингвин, толстяк носился по просторному, чуть ли в четверть футбольного поля, кабинету и с остервенением пинал ни в чем не повинную мебель.

— Он пугает, нет, ты понял, он МЕНЯ пугает, дескать, сможет завалить, когда захочет.

«Уже напугал, — пронеслось в голове у начальника службы безопасности. Прыжки и ужимки дорогого шефа он наблюдал стоя, потому что присесть ему не предложили: — Будешь так психовать, и валить не придется. Сам ласты склеишь».

— Он, сука, не понял, с кем связался, — продолжал бушевать толстяк. — Да я, бля, все двери в Белом доме да на Охотном ногами открываю! — и в доказательство только что сказанного от души приложился обутой в ручной нездешней работы туфель ступней по облицованной дубом стене. Скривился и охнул от боли.

«Врешь — открывание подобным образом дверей в вышеупомянутых учреждениях давно вышло из моды. Теперь в них скромно проходят бочком, предварительно робко постучав».

— Он что себе вообразил? — остановился, взял со стола стакан с чем-то шипучим и осушил в два глотка. Извлек из кармана платок и принялся вытирать мгновенно взмокшую физиономию. — Да я его по-всякому достану! Заплачу бабок и стрелков найму. Лучших!

«Да, хоть всю сборную страны, — стоящий напротив стола чуть слышно вздохнул: — Только куда они будут стрелять?» — зябко повел плечами. Со всеми ими случилось худшее из того, с чем меньше всего хотелось столкнуться: на охоту вышел профессионал-одиночка. В том, что противник — профессионал и не из последних, бывший старший опер второго главка (Второе главное управление КГБ СССР отвечало за внутреннюю безопасность и контрразведку.) бывшего КГБ бывшей империи ни секунды с самого начала не сомневался. А потом еще кое-что узнал, и тут-то стало совсем грустно.

— Что молчишь, Силин? — и, не дав ответить, завопил по-новой: — Просрал гада? За что я тебе вообще бабки плачу? — треснул крупным пухлым кулаком по столу, — Может работать надоело? Так увольняйся!

— Нет, Андрей Юрьевич, — поспешил ответить тот. — Не надоело.

Бывший комитетский подполковник прекрасно помнил, как покинул рабочее место его предшественник, толковый, кстати, мужик, из бывших ментов. Потому что сам «проводил» его на пенсию, а потом лично руководил скромной церемонией по захоронению останков в лесу под Луховицами.

— А то смотри, — Чирков усмехнулся. — Незаменимых у нас, сам понимаешь, не бывает. Если устал, только намекни, понял?

— Я все понял, Андрей Юрьевич.

— Тогда какие будут предложения?

«Заплати! — проорал мысленно Силин. — Заплати, сколько попросили, и живи, сука жирная, дальше!» — но вслух этого, конечно, не произнес. Уж больно не хотелось этой же ночью оказаться на два метра под землей.

— Надо начинать торговаться.

— Что-о-о? — проревел хозяин кабинета. — Ты что…

— Я не сказал платить, — негромко проговорил начальник службы безопасности. — А только торговаться. Пока он будет уверен в том, что получит деньги, ваша жизнь вне опасности. Главное для нас сейчас это потянуть время.

— Ну, допустим, — Чирков с размаху бросил тушу в кресло. Кресло жалобно пискнуло и сделало вид, что прямо сейчас рассыплется. — А пока я буду разводить с ним базар, ты…

— Я буду его искать.

— Где интересно? — ехидно спросил толстяк. Достал из коробки сигару и принялся катать ее по столу. — В Интернете? — махнул рукой. — Садись.

— Ну, зачем же? — Силин аккуратно присел на краешек стула. — Кое-что в этом направлении уже делается.

— А почему не доложил? — грозно спросил великий и ужасный, и нахмурился.

«Да потому, что ты мне рта не дал раскрыть, козел», — быстро ответил подчиненный. И опять мысленно.

— Я уже несколько дней работаю по этому человеку, Андрей Юрьевич, — осторожно начал он. — Вчера мне позвонили. Есть выход на его бывшего сослуживца, и не просто сослуживца, а напарника, — торопливо добавил. — Это стоило денег.

— Сколько? — платить Чирков не любил и всегда переживал расставание с деньгами болезненнее, чем мать с единственным, уходящим на войну, сыном.

— «Десятку».