Александр Шувалов - Коллега

— Приготовиться, — обращаясь к собственному левому запястью, на котором якобы крепился микрофон, проговорил «охранник». — Начало движения по моей команде.

Снял с вешалки белую куртку, надел поверх пиджака, прихватил стоявшее на полу ведро, открыл дверь и вышел.

Он проехал мимо клуба, бросил взгляд на стоящие у входа шикарные лимузины, припарковавшийся неподалеку скромный серенький «форд» с тремя пассажирами, усмехнулся, достал телефон и принялся набирать номер.

Собеседник Чиркова глянул в окошечко зазвонившего телефона, — номер не определялся. Пожал плечами и приложил трубку к уху.

— Илья Константинович? — прозвучал совершенно незнакомый, негромкий голос. — Мне кажется, вы догадываетесь, кто это звонит.

— М-м-м, не совсем, хотя… — чуть помедлив, ответил тот.

— Через три минуты, — глянул на часы. — Даже чуть раньше, ваш сосед по столику умрет.

— Даже так?

— Уверяю вас. Так что, если не хотите этого видеть…

— Спасибо, я вас понял, — встал из-за стола. — На минутку, — и направился в туалет, не отнимая трубки от уха.

— Перезвоню чуть позже, — сообщил телефонный собеседник и отключился.

Не торопясь и тщательно, как хирург перед операцией, вымыл руки, потом так же, не спеша, принялся их сушить под струей горячего воздуха. Как будто, чего-то ожидая. И дождался. Дверь распахнулась, на пороге возник охранник клуба.

— Что?

— Илья Сергеевич, — растерянно проговорил тот. — Ваш товарищ…

— Иду.

Чирков кулем валялся на полу возле перевернутого стула. Силин, начальник его охраны, приложив пальцы к шее, тщетно пытался отыскать пульс.

— Что с ним?

— Думаю, инсульт, — убрал руку от шеи и незаметным, ласкающим движением коснулся рукава, выдернул крохотную иголку с микрофоном и зажал между пальцев. — Еще утром у Андрея Юрьевича поднялось давление, доктор рекомендовал постельный режим, — тяжко вздохнул. — Не послушался.

— Вот оно как… — глянул на багрово-красное лицо покойного и перекрестился.

Несмотря на холод и непогоду, летняя веранда кафе продолжала работать. Наверное, для особо закаленных, любящих свежий воздух клиентов. Или желающих без помех поболтать о том, о сем. Я допил кофе, не торопясь закурил, глянул на часы и потянулся к лежащей на столе трубке. Набрал по памяти номер и нажал на зеленую кнопку.

— Слушаю вас, — произнес низкий, на удивление спокойный, голос.

— Это снова я, Илья Константинович, можете говорить?

— Да.

— Насколько я понял, господин Чирков уже не с нами?

— Верно.

— Скорбите?

— Как вам сказать…

— Насколько мне известно, когда-то он работал на вас, а потом вы его отпустили и даже помогли решить вопрос с шахтами.

— Вы очень осведомлены.

— Польщен, однако, к делу. Как вы думаете, зачем я устроил представление в клубе?

— Теряюсь в догадках.

— Думаю, что вы уже все поняли

— Вы хотите сказать…

— Совершенно верно, мой объект — вы.

— Вот как.

— И прошу заметить, что демонстрацию своих возможностей я устроил, не затрагивая ваших интересов.

— Оценил, — хмыкнул он. — Премного благодарен. И сколько же вы хотите получить за свой талант?

— Сумма остается прежней и, пожалуйста, не пытайтесь меня убедить в том, что вы менее состоятельны, нежели покойный.

— Не буду.

— Прекрасно. Платить собираетесь?

— Да, — не колеблясь, ответил он, а я заулыбался как поддатый жених на свадьбе.

— Сколько вам понадобится времени?

— Три дня. Записывайте адрес, куда сбросить реквизиты.

— Я запомню. Надеюсь, обойдемся без ненужных телодвижений.

— Я не Чирков.

— Приятно слышать, прощайте.

— Минуту, — вдруг сказал он. — Одну минуту.

— Слушаю.

— Вы интересный человек, уважаемый аноним, — задумчиво проговорил он. — Поэтому я расстаюсь с деньгами легко. Поверьте, не каждому удается меня так легко ошкурить.

— Если учесть тот факт, что шахты покойного наверняка отойдут к вам…

— Вы и это знаете?

— Работа такая.

— Профессионал, — одобрительно проговорил он. — В наше время это большая редкость. Если я правильно понял, это ваша последняя акция?

— Хотелось бы.

— Жизнь — непредсказуемая штука. Может быть, когда-нибудь вы захотите тряхнуть стариной, а мне как раз в это время понадобится человек с вашими талантами?

— Насколько мне известно, силовые методы — не ваш стиль.

— Вам не все обо мне известно. Итак?

— Хм… — я даже растерялся. — Если вдруг… Ладно, назову вам один номер, сразу предупреждаю, не отслеживается.

— Называйте.

— Записывайте.

— Я запомню.

— Он позвонил, — Котов как следует глотнул водки из горла. — Сказал, что ты ему вдруг понадобился, и очень просил сообщить, если вдруг выйдешь на связь. — Будешь? — протянул ополовиненную бутылку (минут десять назад она была полнехонька).

— Нет, спасибо.

Мы встретились на Петрашке (жарг. Станция метро «Петровско-Разумовская»), Саня ожидал меня на заднем сиденье собственного джипа.

— Привет, — запрыгнул внутрь, поздоровался с ним, потом пожал руку сидевшему за рулем Валентину, невысокому, хрупкому с виду парню с ангельским личиком и крупными не по росту руками. Кстати, очень сильными.

— Как скажешь, — повторил упражнение, вытер ладонью рот и глянул исподлобья. — Хреново выглядишь.

— Кто бы говорил, — буркнул я.

На Саню действительно было страшно смотреть: небритая, опухшая и почерневшая физиономия, мешки под глазами. А запах… Как будто он не только пил неделю, как минимум, не просыхая, но и принимал водочные ванны.

— Действительно, — Котов равнодушно глянул в зеркало заднего вида.

— Что-нибудь случилось?

— Не со мной, — хмуро пояснил он. — С Квадратовым

— Олегом?

— У нас один Олег, — и добавил после паузы: — Был. Похороны во вторник.

— Кто его? — опешил я.

— Рак.

— У Олега? — Олег Квадратов, друг и бывший сослуживец Котова, всегда отличался завидным здоровьем и считался мужчиной весьма нехилым. Такими, как он, по моему глубокому убеждению, можно крошить крепостные стены. Было можно. Классный мужик, умница, опер от бога. Человек с абсолютно атрофированным чувством страха.

— Мои соболезнования.

— Принимаются, — прикончил бутылку и опустил на пол. Тара звякнула, встретившись с другой, накануне опустошенной емкостью.

— На похоронах, извини, не буду. Дело в том, что вчера меня взорвали в моей же машине, поэтому несколько дней я как бы не живой.

— Коллега?

— Он самый.

— Интересное кино, — извлек из портфеля очередную бутылку и принялся свинчивать пробку. Валентин жалобно вздохнул. — Значит, бывший заделался душегубом?

— Типа того.