Александр Шувалов - Контролер

— Никто, — согласился я, — ты, кстати, меня сразу узнал?

— В том-то и дело, что нет, — пригорюнился он. — Потом, конечно, людей за тобой послал и на работу, и домой, а тебя как ветром сдуло. Признаться, я решил, что ты просто сдернул.

— Шефу обо мне доложил?

— Решил, что сам разберусь. Слушай, давай…

— Я уже сказал, что позже. Сначала пообщайся с моим товарищем, у него к тебе несколько вопросов. Кира, твоя очередь…

— А вот теперь действительно все — устало проговорил он и вздохнул. За прошедшее время клиент выпил еще три чашки кофе, выкурил массу сигарет и был дважды отконвоирован в сортир и назад — Исповедь закончена. Теперь хотелось бы кое-что обсудить.

— Например?

— У меня в сумке сто пятьдесят тысяч «зелени» и почти полмиллиона евро. Можете взять их себе.

— Возьмем, не волнуйся, — успокоил его Берташевич.

— Можешь считать, что их там уже нет, — сказал Дед.

— А где остальные бабки? — спросил Сироткин.

— Извините, но до них вам не добраться. Поэтому предлагаю, забирайте деньги, а меня просто сдайте в контору, пускай там разбираются.

— Жить хочешь? — поинтересовался Берташевич.

— Хочу, — сознался пленный. — Очень хочу.

— А в конторе, думаешь, тебя пожалеют?

— Это уже мои проблемы. Ладно, мужики, решайте. Я вам уже все рассказал.

Мы с Кириллом переглянулись. Он пожал плечами.

— Ты уверен, что все? — Кирилл закатил глаза и развел руки в стороны. По его мнению, я опять все усложнял, как тогда, четыре года назад.

— Абсолютно, — полковник смотрел мне в глаза как человек, которому больше нечего скрывать, устало и опустошенно. Может, он говорил чистую правду, а может… Это только в шпионских романах у допрашиваемых трясутся при вранье руки, потеет лысина, и встают дыбом бакенбарды.

Сироткин посмотрел на часы:

— Заканчиваем, командир?

— Пора, — сказал Дед, тоже глянув на часы. — У нас еще дел по горло.

Наступила тишина. Все смотрели на меня в ожидании, окончательного решения. Я повернулся в Шадурскому.

— А вот теперь взбодри его, Дед.

— «Хохотунчиком»?

— Ни в коем случае. «Зомби», и не жалей дозы. Товарищ, если ты не забыл, за вечер почти литр кофе выжрал.

При выезде из Москвы машина остановилась у светофора.

— Игорь. — Лицо моего напарника, освещаемое сине-зелено-красными отблесками с вывески какого-то кабака, было хмурым. — Как ты догадался?

— О чем?

— О том, что акции в Москве это только прикрытие.

— Это не прикрытие, Кира.

— Тогда что?

— Оплеухи. Три заключительные издевательские оплеухи.

— Понятно, — и он еще больше нахмурился.

Мой заместитель всегда исповедовал в работе старинный баскетбольный принцип «спереди пожестче, сзади попроще», старался действовать максимально незатейливо и без лишних наворотов, а потому довольно часто добивался успехов. Мои методы он одобрял далеко не всегда, считая, что я вечно все усложняю и порой просто витаю в облаках. Если бы тогда в Южной Америке мы поступили так, как предлагал он, вполне возможно, все сложилось бы удачно: Режиссер нашел бы упокоение на местном кладбище, а наш друг регулярно навещал его могилку с цветами, приобретенными на оперативные средства. Может быть, все было бы именно так, а может — и нет.

— И, потом, я не догадался, Кира.

— ???

— Я его просчитал. Прикинь, после такой акции просто необходимо залечь на дно очень и очень надолго.

— Если не навсегда.

— Именно. Вот, я и приложил одно место к другому и пришел к выводу, что напоследок этот деятель постарается сработать по максимуму и слупить с заказчиков как можно больше. И потом…

— Что?

— Как тебе сказать, ты же должен помнить данные на этого красавца.

— Ну.

— Заоблачное самомнение, кроме всего прочего. Он всегда считал себя номером один. А тут какая-то перепевка уже исполненного. Мелковато будет.

Все наши заранее отработанные планы полетели к чертовой матери после того, что мы услышали от героя-полковника. Услышали, переспросили и уточнили. Вот тут-то и стало ясно, что настало время разворачиваться на сто восемьдесят градусов. Как гласит старинная армейская поговорка: «Пельмени раскрутить, мясо — в исходное положение». По сравнению с этим три акции в Москве воспринимались, в лучшем случае, как мелкое паскудство, потому что…

Никольск, городишко на северо-западе Московской области. Ткацкая фабрика, ликероводочный, естественно, завод, дышащий на ладан научно-исследовательский институт «Химтехнологии», все, что осталось от когда-то мощного здешнего ВПК. Тридцать две тысячи населения. Если у этих уродов получится задуманное, в живых останется гораздо меньше половины от общего числа, а сам городок превратится в химический вариант Чернобыля, самый настоящий незаживающий гнойник на ближних подступах к столице. Я сказал, именно для того чтобы эта гнусная сказка не стала былью, мы с Кирой и спешили к месту грядущих событий. Впрочем, по порядку.

В 2006 году наш клиент трудился в необременительной должности «классной дамы», то есть куратора при учебном подразделении в одном интересном заведении, специализирующемся на подготовке российских военных разведчиков. Любая учеба, как водится, сопровождается практическими занятиями, вот будущие разведчики и лазили по всему Подмосковью, подглядывали, подслушивали, оборудовали тайники и даже проводили учебное минирование. Командир одной из таких групп, которому поручили просто прогуляться по территории НИИ «Химтехнологии» в Никольске и составить общий план, проявил инициативу, и ребята проникли вовнутрь одного из складских помещений, благо замок на дверях был самый, что ни на есть, дрянной. В дальнем углу склада обнаружились старые деревянные ящики с какими-то металлическими контейнерами внутри. Юные разведчики вскрыли один из них и переписали нанесенную на контейнер маркировку, вернулись и доложили о совершенном подвиге куратору. Тот навел справки и форменным образом обалдел. В контейнерах находилось боевое отравляющее вещество «Табун»(ОВ нервнопаралитического действия) немецкого производства.

Полковник приказал подчиненным немедленно забыть об увиденном, и даже отобрал (есть такой военный термин) у них подписки о неразглашении, а сам взял этот интересный факт на заметку. Через два года, когда Режиссеру кровь из носа понадобилась какая-нибудь химическая гадость для акции, вспомнил. Лично смотался и проверил. Доложил шефу и удостоился благодарности за находку.

— А как эта дрянь туда попала?

— Элементарно, Ватсон, — я переключился и прибавил газу. — В течение всей войны, ты же помнишь, боевые газы не применялись. Где-то даже упоминалось, что летом 1941 наши по этому поводу заключили договор с Германией через посредников. Когда осенью того же года немец пер к Москве, думаю, господа гитлеровцы прихватили эту дрянь с собой.