Альберт Байкалов - Под грифом «Любой ценой»

– Давай вперед, – подтолкнул его сзади Абесалом.

Джин развернулся, схватил его за грудки и притянул к себе:

– Оружие верни!

– Сейчас. – Абесалом кивнул головой и повернулся к Евдомси: – Отдай нашим помощникам стволы.

– Ты уверен? – спросил грузин.

– Живее! – поторопил Абесалом.

Послышалась возня. Евдомси снял рюкзак, поставил его на землю и стал развязывать.

– Сергей Геннадиевич! – раздался вдруг из-за забора голос Дрона.

Джин присел на корточки.

– Чего разорался? – ответил Филиппов.

Послышался женский смех.

– Ольга, а чего это выот нас прячетесь?

Все замерли.

Джин лихорадочно пытался понять, что все это значит. Стало ясно, что таким образом командир дал понять – они контролируют ситуацию. Но каков дальнейший план действий?

– Пойдемте назад, – вновь раздался женский голос. – Здесь патрули после десяти вечера.

– Нет здесь никого, – стал заверять Дрон. – В беседке балдеют, я видел.

Джин посмотрел на силуэт Абесалома.

– Что будем делать?

– Ждать, когда уйдут, – немного подумав, ответил тот.

– Может?.. – Джин провел по шее большим пальцем.

Он знал, Абесалом не согласится на убийство. Так оно и вышло.

– Ты что? Нам потом еще надо успеть уйти.

По периметру шла широкая тропа. Диверсанты рассредоточились в кустарнике вдоль нее.

Вскоре негромкий разговор двух прогуливающихся пар удалился.

Джин понял: Антон о них знает. Более того, был точно информирован, где находятся диверсанты, и безошибочно вышел к этому месту. Значит, часть спецназовцев рассредоточилась снаружи, и сейчас их видят. Одновременно Джин с Шаманом теперь знали, что патруля с этой стороны не будет. Что это значит? Их будут брать на территории?

Джину вернули пистолет.

– Хакута! – громким шепотом окликнул Абесалом.

– Здесь я! – шевельнулась тень у самого забора.

– Лаз готов?

– Да. Я нашел его.

– Пошли. – Увлекая за собой Джина, Абесалом перебежал через дорожку и присел рядом с Хакутой.

Вдвоем они стали осторожно убирать мелкие ветки и траву, которыми был завален лаз под вертикальной бетонной плитой. Вскоре проход был свободен. Абесалом опустил в него голову и некоторое время вслушивался в доносившиеся из глубины двора звуки. По-видимому, его ничто не насторожило. Он снова сел и махнул рукой Цинцадзе.

Согласно расчету, этот грузин должен был проникнуть на территорию первым. Он не брал с собой ни оружия, ни рюкзака. В случае чего должен был врать, будто решил просто поживиться вещами отдыхающих. У него за плечами были две судимости за кражу, и он знал, как вести себя с представителями власти. Конечно, в результате разбирательства все равно установят, что он уже год не живет в Абхазии. Раскопают и более серьезные грешки. Но пока до этого дойдет, группа будет уже далеко.

На другой стороне было тихо, и вскоре все оказались на территории санатория.

Джина не удивило, что все время, пока они занимались установкой взрывных устройств в этой части санатория, не появился ни один патрульный. Он чувствовал, за каждым их шагом наблюдают. Однако время шло, а никто и не пытался обезвредить людей Абесалома. Немного поразмыслив, Джин пришел к выводу, что из опасения шума Филиппов не предпримет сейчас никаких шагов. Действительно, зачем зря пугать людей? Они установят мины и уйдут. Спецназовцы их снимут, а банду блокируют где-то в малозаселенном районе…

Изобилующие оврагами и ямами горы, лес, непроходимый кустарник и темнота не позволяли идти быстро. Уже светало, а группа не прошла и пяти километров. Абесалом заметно нервничал. Он опасался, что район оцепят.

– Как бы ты поступил на моем месте? – неожиданно спросил он Джина.

– Совсем не так.

– Объясни.

– Нужно было уходить к российской границе, а не наоборот, – пояснил Джин.

– Почему? – опешил грузин.

– Разве не догадался? – Джин насмешливо посмотрел на Абесалома. – Именно в этом направлении сосредоточат основные усилия по розыску. В приграничных районах усилят патрулирование пограничники. Как позволят условия, привлекут авиацию.

– Почему раньше не сказал? – расстроился командир.

– Разве ты спрашивал? – вопросом на вопрос ответил Джин.

– Странные вы люди, чеченцы, – сокрушенно вздохнул Абесалом. – Пора взрывать санаторий. Ты как думаешь?

– Учти, – прищурился Джин, – не пройдет и полчаса, здесь будет много военных.

– Скажи, что делать?

– Ты командир, – пожал плечами Джин, – неужели сам не знаешь?

– Знаю. Но все же хочется узнать твое мнение.

– Если бы мы лучше спрятали адские машинки, самый удачный вариант – взорвать завтра утром.

– Тогда было бы вернее вообще сделать это, когда окажемся в Грузии, – возразил подслушавший разговор Хакута.

– Нет, – цокнул языком Джин. – Я видел батареи. Тем более что у моря сыро. Половина бомб не сработает.

– Правильно говоришь! – восхитился Абесалом и вынул пульт размером с сотовый телефон.

Глеб Васильевич вышел на перрон. От волнения он забыл даже номер вагона. К тому же их прицепили к другому составу, и теперь он вконец растерялся. Лишь когда случайно увидел в окно знакомое лицо пассажира из соседнего купе, немного успокоился и взял себя в руки. Стараясь не выдать волнения, прошел мимо болтающих о чем-то на перроне проводниц.

– Наконец-то! – неожиданно обрадованно воскликнула одна. – А я уже стала волноваться. До отправления три минуты, а вас нет.

– Нет, я здесь был, – не оборачиваясь, бросил он и взялся за поручни.

– А где ваша попутчица?

– Какая? – втянул голову в плечи Глеб Васильевич.

– Девушка.

– Так она сошла, – соврал он, размышляя, как быть.

– Но у нее билет до Сухума! – не унималась проводница.

Глеба Васильевича охватила злость.

– Послушайте, она что, дочь мне? Сказала, что, возможно, здесь сойдет, а дальше на машине. Парень у нее в этом городе.

– Я не видела, чтобы эта пассажирка багаж забирала, – удивленно протянула проводница.

Глеб Васильевич испугался. Как быть, если сейчас отправятся проверять?

– Чего ты волнуешься? – неожиданно поморщилась ее напарница. – Или поезд решила задержать? Человек говорит тебе, что сошла, – значит, сошла.

Глеб Васильевич понял: таким образом женщина сняла с себя моральную ответственность.

Он наконец забрался в вагон и отправился в купе. Однако по пути вспомнил, что оно закрыто.

– Черт! – топнул он ногой и встал у окна.

Просить проводницу открыть двери было опасно. Она может увидеть оставленные Викой вещи, и тогда неизвестно, как будут развиваться события.

Вскоре поезд тронулся. Мимо поплыли утопающие в зелени дома и устремившиеся вверх кипарисы.

По проходу шла проводница, и Глеб Васильевич попросил: