Юлия Латынина - Охота на изюбря

Что удивило Лося — Извольский спал не один. Рядом с парализованным человеком свернулась в клубок женская фигурка. Светлые волосы рассыпались по подушке, голова уткнулась куда-то под мышку Извольскому. «И что баба не сделает ради денег», — подумал про себя Лось. Извольский лежал навзничь, полумрак мешал Лосю получше рассмотреть полное желтоватое лицо с закрытыми глазами. Девушка лежала боком, Лось видел только волосы цвета спелой пшеницы. Наверное, это была та самая Ира, которая два часа назад просила Калягина помириться с Черягой. Просьба очень разумная, но несколько запоздалая.

Вокруг стояла мертвая тишина, и Лось слышал, как дышат двое в постели: Извольский тяжело, с заметным присвистом, девушка совсем неслышно.

«Если Черяга не в спальне Извольского, то он в его кабинете, — вспомнил Лось четкую инструкцию Калягина, — выходишь из спальни, идешь по коридору, вторая дверь направо. Охранников на втором этаже нет, ничего не бойся».

Лось поднял руку, сделал два шага и выстрелил. Одному из лучших стрелков России было впадло стрелять в упор в спящего паралитика, и он стрелял метров с двух. На лбу Извольского появилась темная точка, похожая на майского жука. Девушка даже не вздрогнула, когда вторая пуля вошла ей в висок. В приципе девушку можно было оставить в живых, но — не дай бог проснется и увидит рядом с собой мертвого жениха раньше, чем Лось сумеет выбраться из Ахтарска. Так что можно было считать, что девочке не повезло. Лучше ей было бы ночевать сегодня в другом месте.

Лось, не выпуская пистолета, повернулся к двери. И только тут до него дошло, что происходит нечто очень странное. А именно — оба спящих продолжали размеренно дышать.

В следующую секунду внешняя дверь, снабженная цифровым замком, мягко щелкнула, и Лось понял, что она закрылась. Под потолком вспыхнул лимонно-резкий свет.

— Бросили бы вы пушку, Александр Спиридоныч, — посоветовал откуда-то мягкий голос.

Лось сорвал одеяло с постели. Никакого Извольского там и в помине не было. На подушке, мертво поблескивая резиновой кожей, лежала голова вроде тех, которые играют в «Куклах». Голова, надо сказать, была классная — при плохом освещении ближе чем с полуметра и не отличишь. Вместо тела у головы был элементарно скатанный валик. А с девчонкой и того проще, головы никакой не было, был светлый парик, надетый на гипсовую кругляшку.

Лось в бешенстве сбросил подушки. Между ними бесшумно крутился маленький черный магнитофон, и из этого магнитофона по-прежнему доносилось размеренное дыхание: мужское, с присвистом, и почти неслышное женское. Почему-то Лося особенно взбесило, что магнитофон был никакая не спецтехника, а обычный репортерский диктофончик, чуть ли не китайского производства и с несодранной аляповатой наклейкой.

— А теперь, Лось, — мягко сказал все тот же голос с потолка, — будь добр, ствол положи на тумбочку, разденься, ляг на пол и руки за голову. Трусы можешь оставить. Стеклышки в спальне, как ты знаешь, пуленепробиваемые. Так что, пожалуйста, никуда не бросайся и ничего не ломай, а то вчиним иск за умышленную порчу чужого имущества.

«Интересно, Калягин меня сдал или со мною влип?» — подумал Лось. Однако предаваться долгим размышлениям не приходилось. Лось аккуратно, как было ведено, положил волыну на столик, поразмыслил и вытащил, во избежание недоразумений, еще одну.

Разделся и лег на пушистую медвежью шкуру.

Дверь щелкнула снова, раздались шаги, в затылок Лосю уперся холодный девятимиллиметровый ствол. Скосив глаза. Лось увидел белые кроссовки на трех или четырех парах ног. Кто-то из охранников нагнулся, подобрал одежду Лося и начал ее проверять.

Через несколько минут шмотки швырнули около него.

— Чисто. Можешь одеться.

Лось влез обратно в штаны, застегнул рубашку и натянул сверху черную водолазку. Кроссовки, впрочем, у него отобрали, видимо, в качестве дополнительной страховки. Мало кому придет в голову мысль выскочить из дома в двенадцатиградусный мороз без ботинок.

Руки тут же завернули назад и стянули наручниками.

— Пошли.

По коридору его протащили, подхватив под локти. Две двери слева, третья — направо. Лося впихнули в тот самый кабинет Извольского, куда он намеревался заглянуть после спальни.

Кабинет был ярко освещен. Стол самого директора был пуст, зато за длинным розового дерева столом для совещаний сидели двое: Черяга и Калягин. Сбоку располагались еще охранники, все вооруженные. Лося удивило отсутствие Извольского, но тут же он сообразил, что это от излишней осторожности. Извольский наверняка был рядом и смотрел все представление по телевизору. Но режиссеры-любители не хотели, чтобы в случае неразумного поведения Лося парализованный человек послужил бы какой-нибудь приманкой или, скажем, помехой для стрельбы. Это было лишнее — Лось вести себя неразумно не собирался. Если его не пристрелили в спальне — не пристрелят и сейчас.

— Присаживайся, Лось, — любезно сказал Черяга. Это его голос звучал со стены пять минут назад. Лося усадили в вертящееся кресло и тут же пристегнули еще одной парой наручников.

— Дурак ты, Вовка, что меня сдал, — сказал Лось, — тебе самому за Камаза яйца повыдергают.

— Думаю, что вы не очень въезжаете в ситуацию, — покачал головой Черяга, — никого Вовка не сдавал. И вообще у нас с ним очень хорошие отношения. Гораздо лучшие, чем могла бы подумать невнимательная публика.

— Да и у меня неплохие, — сказал знакомый голос из-за спины Лося.

Тот обернулся: в углу комнаты, незамеченный им с первого раза, стоял здоровый, что твой медведь, мордоворот — мама моя, да это Витя Камаз…

— Ты? — в обалдении спросил Лось, — откуда? Тебя же в капусту покрошили…

— Видите ли, — с прежней любезностью объяснил Черяга, — пока ваши ребятки ехали гасить Камаза, их стволы некоторое время находились отдельно от исполнителей, и это дало нам возможность позаботиться о патронах. А так как оружие было брошено на месте преступления, как и подобает профессионалам, и подобрано, соответственно, промышленной полицией, то о подмене никто и не узнал. Единственное, что я должен заметить, — это что Витя Камаз оказался препаршивым актером. Нам пришлось испортить целых три пленки, потому что на первых двух труп ерзал, трепетал ресницами, и даже один раз расчихался. Лось некоторое время тупо смотрел на Черягу.

— Вы заменили патроны на холостые?! Это не может быть! На автоматах не было насадки! И я… я перещелкивал обойму перед стрельбой! Я что, похож на идиота?

— Зачем на холостые? — удивился Черяга, — как вы правильно отметили, Александр Спиридоныч, автомат Калашникова перезаряжается, используя энергию пороховых газов, и без специальной насадки холостыми из него не стрельнешь… Вовка просто вынул из патронов половину порохового заряда. Простая рутинная операция, которая заняла у него где-то часа три… Убить ими было можно только с расстояния этак в полметра. Хотя, разумеется, у Вити был бронежилет…