Кирилл Казанцев - В негодяя стрелять приятно

– Кое-что есть. И это не мои деньги. Их Хасан дал. Просил семье передать.

Догорал костер. Понемногу светлело небо.

Мириам не знала, куда ее привезли. Из окон дома виднелись лишь сад и высокий забор – туда ее не выпускали. Где мать, что случилось с отцом, оставалось для нее тайной. За ней присматривали две молодые женщины и на вопросы девочки отвечали одно и то же – мол, они ничего не знают, но скоро приедет человек, который ей все объяснит.

Мириам зачем-то сфотографировали. И одна из девушек по секрету шепнула ей, что это фото, как она догадывается, передадут Хасану, чтобы он знал – с дочкой все в порядке. А в остальном с Хасановой обращались хорошо. У нее была даже своя комната, телевизор, большая коллекция детских фильмов.

Трижды в день одна из девушек вкатывала к ней в комнату сервировочный столик с завтраком, обедом или ужином. Но Мириам почти не притрагивалась к еде. Глядя в телевизор, она не могла уследить за событиями фильма и ждала, когда появится тот, кто сможет ей объяснить, что произошло.

И вот этот человек объявился. Он уже находился в доме, когда Мириам проснулась и вышла в гостиную. На диване сидел высокий старик: очень благообразный, в строгом костюме, даже чем-то похожий на дипломата. По-русски он говорил неплохо, но с заметным иностранным акцентом.

– Меня твой папа прислал, – приветливо улыбаясь, произнес Генрих Штайнер.

– Вы видели его? – рванулась к депутату ландтага Мирка.

– Садись рядом со мной, девочка. Я тебе должен кое-что сказать.

Мириам как завороженная смотрела на немца. Села на краешке дивана, сложила руки на коленях.

– У твоего папы неприятности. Его схватили плохие люди. Они бы схватили и вас с мамой, но папа успел вас спасти. Потому ты здесь. Ведь ты хочешь помочь отцу? Ты хочешь увидеть его снова?

– Конечно. Я все для этого сделаю, – вырвалось у Мириам. – А где мама?

Штайнер грустно улыбнулся, он имел опыт общения с девочками, умел убеждать.

– Твоя мама сейчас в другом месте. Так надо. Потом вы все снова окажетесь вместе – когда твоего отца отпустят. Ты хорошая дочь. Я не сомневаюсь, ты все сделаешь для своего отца. За него требуют большие деньги. Очень большие, и есть только один способ их получить…

Мириам слушала шелестящий голос немца, он вползал в уши, отравлял мозг. Девочка не могла поверить тому, что слышала – ведь старик был такой благообразный, добрый, он так хотел помочь ей, спасти ее отца.

Мириам даже переспросила, правильно ли она поняла. А услышав ответ, просто окаменела. Штайнер даже приложил к глазам носовой платок.

– … тебе тяжело, я понимаю. И мне было тяжело сообщить тебе это. Но другого способа нет. В конце концов, со всеми девочками это раньше или позже случается. Такова жизнь. Все произойдет здесь, в этом доме. Если тебя попробуют обидеть, к тебе придут на помощь.

Штайнер нагнулся, заглянул в глаза Мириам, они были неподвижные и стеклянные, как у куклы.

– Ты можешь отказаться. Но тогда твой отец… – Штайнер сделал долгую паузу, притворно вздохнул. – Подумай, я не тороплю. Утром скажешь. Ведь и я должен дать ответ тем, кто похитил твоего отца.

Весь день Мириам просидела, глядя в одну точку перед собой. Она не произнесла ни слова, когда вечером одна из девушек расстелила ей постель и вышла, закрыв комнату на ключ. Вот только тогда девочка заплакала, она уткнулась лицом в подушку и беззвучно всхлипывала. А потом слезы высохли. Мириам подошла к окну, глянула в ночной сад.

– Папа, папочка… – прошептала она в темноту. – Ты не сердись, но я не смогу. Я не смогу жить после этого. Ты сам не сумеешь посмотреть мне в глаза. А я не смогу посмотреть тебе. Зачем тогда жить? Ты простишь мне, если сразу после этого я умру, отравлюсь или повешусь, утоплюсь? Мама у нас еще молодая, вы родите с ней себе новую дочку. Вам будет ради кого жить…

Утром Мириам спустилась в гостиную. Штайнер отложил газету, состроив скорбное лицо, посмотрел девочке в глаза.

– Я согласна, – тихо произнесла она.

Дни ожидания растянулись. Ларин уже смыл татуировки, сбрил бороду. Взгляд его стал прежним, спокойным и внимательным. Хоть в душе и творилось черт знает что. Они с Машей жили в небольшом частном мотеле, расположенном возле трассы. И вот, наконец, день, на который был назначен интернет-аукцион, настал.

В небольшом номере на столике светился экран ноутбука. Мужчина и женщина сидели перед ним. Рядом валялись пачки денег – все, что сумели собрать, обнулив кредитки. Вместе с баксами Хасана лежали российские рубли и даже простреленная пачка евро – та самая, которая уже однажды спасла Андрею жизнь. Всего набралось около пятидесяти тысяч евро.

– Не волнуйся, все будет хорошо. – Ларин взял Машу за руку. – Мы ее вытащим.

– Сперва надо аукцион выиграть. Только так можно выйти на след девочки… – Маша дрожала от волнения, глядя на экран.

За десять минут до начала торгов в окошке на сайте появилось объявление, что начинается регистрация участников. Рос список. Регистрировались под «никами». Ларин отстучал на клавиатуре и свой.

– Уайт, значит «белый», – пояснил он свой выбор Маше. – Мой ник системный. Посмотри, сколько здесь всяких мистеров Грин, Браун и Блек.

– Впечатляюще. За пять минут уже тридцать пять ублюдков набралось, готовых выложить тысячи за то, чтобы… Нет, язык не поворачивается произнести.

– Не тридцать пять, а тридцать четыре, – поправил Ларин. – Ты и меня вместе с ними посчитала.

– Да их уже через полсотни перевалило! Они ходят по одной с нами земле, у многих еще и семьи есть, дети… Как они им потом в глаза могут смотреть?

– Маш, погаси эмоции.

– Хороший совет, если ты знаешь, как им воспользоваться… Боюсь, наших денег не хватит.

– Насчет денег не переживай. Если что, станем блефовать. – Андрей держал руки над клавиатурой.

– Пока – да. А потом как? У тебя могут потребовать предъявить бабки прежде, чем покажут девчонку. Не будет бабок, ты ее не увидишь.

– Все, тихо. Начинается, – прошептал Ларин.

На экране загорелось сообщение, что торги начались. Над строчкой для внесения ставок появилась линейка, которую медленно заполнял зеленый цвет, как при загрузке программы. Рядом замелькал цифры – шел обратный отсчет тех самых пяти минут – времени, когда еще принимаются ставки.

Стартовая цена тут же подскочила.

– Двенадцать, двенадцать пятьсот, четырнадцать… – озвучивала цифры Маша. – Делай ставку! Повышай понемногу, мы должны тянуть время!

– Погоди. У меня другая тактика, – не спешил вступать в игру Ларин. – Пусть несколько ублюдков отвалят, у кого денег поменьше.

– Видишь, уже пятнадцать сто.

– Зато первая минута прошла. На второй я и вступлю.