Иван Черных - Последний кровник

…В Моздоке, особенно на командно-диспетчерском пункте аэродрома, все эти дни офицеров и генералов будоражила напряженная обстановка. Мало того, что порой трудно было разобраться, где что происходит, непонятно откуда поступала тревожная непроверенная информация. Погода была сложная – едва всходило солнце, образовывались грозы, налетали шквальные ветры; самолеты и вертолеты взлетали редко, а наземное командование требовало бомбить скопления боевиков, ставить минные заграждения, обвиняло авиаторов в невыполнении приказа.

19 августа на аэродроме Ботлиха боевики с одной из горных вершин обстреляли автостоянку и сожгли два вертолета «Ми-24», а два «Ми-8» повредили. А тут еще кто-то подлил масла в огонь – якобы летчики, не разобравшись, откуда нанесен удар, отбомбились по своим. Выяснять обстановку вынуждены были все высокие военачальники – от командующего чеченской группировкой до командиров авиационных полков.

Разобрались – информация ложная. В том районе, где якобы наши части подверглись удару с воздуха, авиация не летала. Все равно нижестоящие командиры получили взбучку: надо точнее давать цели и четче обозначать местонахождение своих войск.

Полковник Крутогоров в эти дни тоже находился в Моздоке. И ему, пожалуй, доставалось больше, чем другим, – к милиции у некоторых армейских военачальников всегда было пренебрежительное отношение, а на войне особенно – что они могут, в том числе и милицейские авиаторы?

Вот и к Владимиру Васильевичу: «Почему мало летаете?.. Почему плохо помогаете наземным войскам?.. Почему не обеспечиваете свои блокпосты прикрытием?»

21 августа на КДП прибыли генералы Ракетов и Куренцов. Их поджидал Крутогоров, зная, что они еще накануне наметили план инспекционного полета в места вторжения банд Басаева. В частности, в Ботлих.

– Ну что, Владимир Васильевич, – с улыбкой обратился к Крутогорову начальник главного организационно-инспекторского управления МВД России Ракетов, – приготовил нам воздушное такси?

– Вон стоит, поджидает вас, Виктор Васильевич, – кивнул Крутогоров на «Ми-8», у которого уже выстроился экипаж: майоры Орлов и Анощенков, бортовой техник старший лейтенант Максим Юрин. – Разрешите лично доставить вас к месту назначения?

– Что, летчикам своим не доверяешь? – пошутил Ракетов.

– Почему не доверяю. Они у меня асы. Но если за что-то ругать будете, с меня больше спроса.

– Понятно. Это у нас не заржавеет. Посмотрим, как воюют твои асы.

Солнце уже перевалило верхнюю точку неба, и дюраль вертолета накалилась так, что прикоснуться рукой невозможно. В пассажирском салоне было жарче, чем в финской бане. Вмиг одежка стала мокрой, а по лицам потекли ручейки пота. Но когда взлетели и летчики включили вентиляцию, освежающий ветерок вернул хорошее настроение. Генералы стали обсуждать события в Дагестане, прикидывать, как могут развиваться в дальнейшем военные действия. Крутогоров находился вместе с Ракетовым и Куренцовым, подтверждая полное доверие своим летчикам.

На борту вертолета находились еще двое разведчиков из отряда «Росич» рядовые Андрей Дробин и Алексей Осипов да два офицера ФАПСИ, сопровождавших спецаппаратуру. Все четверо прильнули к иллюминаторам, наблюдая за проносившимися внизу деревушками, дорогами, речушками. Каждый думал о своем и не предполагал, что может произойти через час с небольшим… Да и трудно было предположить, когда утром по радио сообщали, что ночью наши бомбардировщики совершили боевые вылеты, нанесли по расположению боевиков ракетно-бомбовые удары, уничтожили несколько машин; из радиопереговоров басаевцев узнали, что Хаттаб получил огнестрельное ранение.

Вроде бы наши войска завладели инициативой, и боевикам ничего не оставалось, как повернуть обратно. Успокаивало и то, что, когда пролетали вдоль чеченской границы, по вертолету не было произведено ни одного выстрела.

К сожалению, обстановка оказалась более сложной, чем вещали средства массовой информации.

Еще на подлете к Ботлиху Орлов увидел на аэродроме кавалькаду машин и группу людей. Доложил Крутогорову.

– Ох уж это кавказское гостеприимство! – осуждающе воскликнул полковник. – И какой это умник догадался оповестить местных начальников, что летят генералы? Всыплю ему по первое число. Запрашивайте разрешение на посадку, – отдал распоряжение Владимир Васильевич.

Орлов связался с командным пунктом.

– Предупреждают, товарищ полковник, что вон с той горушки боевики стреляют, – сообщил Орлов.

– Садись в таком случае подальше от толпы.

Вертолет отвернул в сторону и сел почти на краю аэродрома, в стороне от встречавших.

– Всем быстро из вертолета! – крикнул Крутогоров и спустился на землю.

За ним поспешили остальные. И в этот миг огненная стрела ударила в фюзеляж вертолета. Грохнул взрыв. Корпус «Ми-8» раскололся надвое, разбрызгивая в стороны осколки и пламя вспыхнувшего керосина из разорванных топливных баков.

Майоры Орлов и Анощенков кинулись спасать не успевших выскочить из вертолета людей. Помогли одному, другому. И тут рванул подвесной бак. Летчиков с ног до головы окатило керосином. Вспыхнули, как порох, их летные костюмы из синтетической ткани. Оба Андрея упали на землю и огненными факелами покатились от вертолета.

Грохнул сдетонировавший боекомплект, отбрасывая людей еще дальше от машины, нанося осколками раны. Офицера ФАПСИ, доставлявшего спецаппаратуру, сразило наповал. Полковника Крутогорова, генералов Куренцова и Ракитова контузило. Все трое, едва оправившись от контузии, бросились помогать раненым, сбивать с Орлова и Анощенкова пламя…

Четверо суток боролись врачи за жизнь героев-пилотов. В ожоговом центре Махачкалы делали все, чтобы облегчить невыносимые муки раненых и обгоревших – более чем на 70 процентов лишились кожи. Надежды спасти их не оставалось ни на один процент. Но офицеры не знали этого и просили врачей об одном: «Не сообщайте домой».

А дома…

Не зря говорят: сердце любящего – вещун. Правду говорят.

Светлана Орлова и Анна Анощенкова словно чувствовали накануне беду, не находили себе места, а когда им сообщили, что мужья ранены и лежат в госпитале в Махачкале, сразу засобирались туда.

– В Махачкалу ехать не следует, – сказали им. – Мужей скоро отправят в Москву, вот туда и поедете.

За Андреем Орловым ухаживала родная тетя, проживающая в Махачкале. Да и девушки-медсестры не отходили от кроватей пилотов. То уколы им делали, стараясь облегчить страдания, то поили соком и чаем, то меняли тампоны. А они еще, превозмогая нестерпимую боль, шутили:

– Ну как, девушки, не побоитесь теперь, глядя на нас, выйти замуж за летчиков? Не бойтесь, ныне медицина такая, еще красивее нас сделает.