Иван Черных - Последний кровник

Напарник достал из пакета приличных размеров фаллоимитатор.

– И зачем им еще мужики? – засмеялся Лось.

– Это мамка, наверное, для себя берегла, – сделал вывод Ваган. – Ты бабки ищи, а не всякую хренотень.

Но напарник ничего стоящего не нашел. Сунул в карман куртки целлофановый пакет.

– Собирайтесь! – приказал девушкам кавказец. – Будете паиньками, ничего вам не сделаем.

Вывели их на улицу, посадили в свою машину.

– Проверь сутенера, – распорядился Ваган.

Лось пошел к красным «Жигулям». Сутенер малость оклемался, стонал и рвал руку с наручниками.

– Что, не нравится? – с издевкой спросил Лось. – Как твоя фамилия?

– Гаврюшкин.

– Имя, отчество?

– Алексей Михайлович. Ребята, – взмолился сутенер, – возьмите что хотите, только отпустите.

– А что у тебя есть?

– Немного денег.

– Сколько?

– Не помню. Там, в бардачке.

Лось открыл перчаточное отделение, достал пачку купюр. Пересчитал.

– Десять тысяч триста. Негусто. Чем еще можешь откупиться?

– Возьмите мобильник.

– Само собой. – Пошарил по карманам. Забрав документы, отстегнул наручники. – Значит, так, бизнесмен, мы отпустим тебя. С условием: за тобой должок в пять тысяч баксов. Вернешь по первому звонку и получишь документы. Обратишься в милицию, тебе же хуже: у нас там свой человек.

С девушками у Вагана вышло посложнее: у одной оказалось всего триста рублей, у другой и того меньше – сто пятьдесят. Налетчик вернул их.

– С вас, красотки, причитается по тысяче баксов. Срок – неделя. Я позвоню. Не вздумайте мудрить, нас много, и вы без надзора не останетесь. Документы вернем, когда получим должок.

Ваган ощупал ту, что покрупнее: она показалась ему посимпатичнее. Когда напарник вернулся, спросил его:

– Будем трахать?

– Ты что? – возмутился Лось. – От них сифилисом пахнет.

– Тогда пошли вон! – приказал Ваган путанам и открыл дверцу. – И помните наказ.

Путан как ветром сдуло. Не в тот подъезд пошли, из которого вышли, а шаркнули за дом, в темноту.

– А зря, – с сожалением вздохнул Ваган. – Путаны ничего, аппетитные.

– И с пустыми карманами. Что это за улов?! Копейки!

– Ничего. Через неделю семь тысяч баксов получишь.

– А если ментам сдадут?

– Не сдадут. Они приезжие, выдворения хуже смерти боятся. А менты тоже штраф потребуют, нервы помотают. Сутенер-водила тем более будет молчать – пять тысяч баксов ничто по сравнению с каталажкой. А в следующий раз, когда вздумаете поехать к путанам, лучше одному в милицейскую форму облачиться. Сейчас идет активная борьба с наркобизнесом – вот и представляйтесь поначалу стражами порядка, обвиняйте путан в торговле наркотиками.

– А ты разве с нами не поедешь?

– Может, и поеду. Но я на дядю работаю, охраняю его бизнес от всяких рэкетиров и налетчиков вроде вас.

– Понятно. Хорошо иметь богатого дядюшку… Ты нам покажи его на всякий случай, чтобы случайно не обидеть.

– Покажу, когда вы дорастете до настоящих налетчиков…

Не зря предупреждал, думал теперь Ваган. Вот Крыня залетел со своими братками. И за Лосем теперь менты могут следить…

Весь полет от Моздока до Москвы Владимир Васильевич не находил себе места. Мысль, что Ваган опередит его и доберется до родных, не давала покоя. Пытался логически представить картину действий бандита: надо узнать, где квартира Крутогорова, проследить за его домочадцами, продумать, где и как подобраться к ним. На это должно уйти немало времени. И все-таки страх отодвигал все рассуждения на задний план: Ваган – опытный убийца, на его счету уже Лиля и отец. И на Владимира он покушался на земле и, похоже, не раз в небе, коль взял на вооружение ракетный комплекс. Понял, что через жену и мать подступиться к кровнику быстрее и легче.

А «Ил-76» будто застыл над облаками, только гудит, ноет свою заунывную песню. И пассажиры, в основном офицеры, приумолкли с пасмурными лицами, словно не рады, что вырвались из ада.

Проклятые Чечня, Дагестан, Ингушетия… Откуда там столько банд, ненавистников своей же власти? А последняя не в состоянии навести порядок. Да и как? Когда столько безработных. Есть всем хочется, вот и пользуются своей мошной забугорные вербовщики.

Ваган. Выродок самого низкого, звериного пошиба. Убивает людей, насилует, издевается. И как его сердце не лопнет от крика истязаемых, как глаза не вылезут из орбит, видя лужи крови, внутренности распоротых животов!

Лиля, милая девочка! В двадцать два года изверг загубил ее. Ничего еще хорошего не успела увидеть в жизни. Мать, отец и Владимир очень любили ее. Росла хиленькая, частенько болела, и мать со слезами причитала: «Прости, ненаглядная. Видно, не удалось отдать тебе все свои силы, не та кровинушка досталась тебе, чтобы расти крепкой и здоровой».

А вот красотой Бог Лилю не обидел. В школе мальчишки заглядывались на нее, тем более в институте. Олег Васильков на втором курсе сделал ей предложение. Она не спешила замуж, свадьбу отгуляли лишь после того, когда Лиля защитила диплом.

Сестра и теперь стояла у него перед глазами. То такая, которая еще училась в школе, то такая, которую довелось увидеть после истязания выродком… Теперь нависла угроза над женой, дочкой, матерью. Успеет ли? И Владимир Васильевич, чтобы отогнать страшные мысли, ходил по салону, пытался читать свежие новости в газетах, услужливо предоставленных стюардессой. Нет, смысл прочитанного не доходил, понять, что происходит в стране, в мире, не удавалось. Сердце продолжало ныть и болеть, давило на грудь, перехватывая дыхание. На глаза навертывались слезы, и он еле сдерживал рыдания. Такого с ним не происходило даже там, в Чечне, когда гибли близкие товарищи. Совсем раскис, мысленно упрекал он себя, но унять боль души не мог.

Самолет приземлился в аэропорту Жуковский. Владимира Васильевича встретил помощник полковника Селезнева, майор Севостьянов. И по его сочувствующему виду понял – плохи дела. Не стал даже спрашивать. И майор молчал. Лишь когда сели в машину и поехали, с трудом выдавил:

– Куда поедем? – Пояснил минуту спустя: – Морг в вашем районе, Ясенево. Надо опознать.

– Поехали в морг. – Спохватился: – А дочка?

– Дочка жива. У соседей была. Дернул черт Елену Ивановну поехать в тот день в «Ашан». Вас ждала, накупила всякой домашней утвари, деликатесов… Все в машине осталось. Бандиты так торопились – машина у вашего подъезда остановилась, – что даже ключи от машины и квартиры не взяли. А ведь скорее всего вы – главная их мишень. Мы кое-что предусмотрели, но и вы сами не теряйте бдительности.

– Селезнев еще не прилетел?

– Вечером обещает.

Владимир Васильевич вернулся из морга убитый и раздавленный. Обескровленные лица матери и жены потрясли его: серо-белые, словно из папье-маше, с заострившимися чертами; у матери обозначилось больше морщин под глазами, у губ… шея была перевязана марлевой повязкой. У Лены тоже под глазами появились темные полосы. Такой страх пережили… И он чувствовал себя виноватым: не уберег, не предупредил своевременно. Где же этот убийца-ублюдок? Далеко не ушел, где-то прячется здесь, чтобы разделаться со своим последним кровником. Эх, встретиться бы с ним лицом к лицу! Как это сделать? А ведь можно. Разве он, Владимир Васильевич, глупее этого кровожадного ваххабита? Надо, надо придумать! Нельзя допустить, чтобы этот зверь охотился на наших людей на нашей земле!