Лев Пучков - Блиндажные крысы

Игорь Викторович Ковров, генерал самой компетентной Службы страны, прогуливался за часовней и размышлял о превратностях судьбы.

Последнее утро апреля было отвратительным. И виноват в этом был вовсе не мощный беспросветный «фронт», зависший над «Горками-9»: на такие мелочи генерал даже не обращал внимание.

Генерал не спал двое суток. При этом он не просто просиживал в кресле, а пребывал в состоянии сильнейшего стресса. В режиме жесткого цейтнота он решал сложнейшие интеллектуальные головоломки на пределе человеческих возможностей. Ему удалось отчасти разрешить ситуацию с внезапно свалившимся «наследством», вывести из-под удара всех деток (без кавычек и скобок, просто — деток) блестяще «отстреляться» перед Чрезвычайной комиссией, созданной по мотивам происшествия на спецобъекте «Стодола-24», и ценой неимоверных усилий предотвратить лавинообразные последствия «сдачи» других объектов «Блиндажа». Последние сутки были особенно напряженными, они отняли столько сил и энергии и потребовали таких мощных эмоциональных трат, каких иному человеку не выпадет, пожалуй, и за всю жизнь.

Сейчас, накануне аудиенции с Президентом, генерал был истощен душевно и физически и… всерьез размышлял о смерти. Личное оружие на аудиенцию брать было бессмысленно, при досмотре его все равно бы отняли, но, будучи ветераном Службы, генерал знал один безотказный метод. Если во время аудиенции будет сделан хотя бы даже намек на действие, угрожающее жизни и здоровью Президента — намекающего мгновенно убьют.

Хорошая смерть. Быстрая и безболезненная. И сразу будут решены все проблемы.

Стоп… Мысль, может быть, и зрелая, но в данном случае совершенно неуместная и явно вызванная чрезмерным перенапряжением. Надо немедля гнать ее прочь и занять себя чем-то, не относящимся к теме.

Генерал усилием воли взял себя в руки, наскоро подышал по йоговской методике и попробовал сосредоточиться на созерцании часовни. Неплохо было бы, конечно, зайти внутрь и в два счета отрешиться от всего мирского, но… в часовню генерала никто не приглашал, так что оставалось лицезреть то, что было явлено взору.

Внутри часовни генерал никогда не бывал, так что о ее убранстве судить не мог, а вот снаружи она показалась ему скромной. Вернее даже так: нарочито скромной. Ладно бы, где-нибудь в захолустном городишке, на окраине Империи — но для резиденции первого лица страны могли бы возвести что-нибудь более величественное и искусное. Вот такое пуританство, это что: притворство или состояние души? И чье это притворство или состояние души? Надо будет, если удастся, выжить после всего этого, уточнить, при ком возводили часовню…

Долго размышлять в одиночестве генералу не пришлось: примерно через четверть часа появился Президент. Генерал расценил это как добрый знак, по местным меркам ждать его заставили совсем недолго.

Настроение у Президента было под стать небу над «Горками-9», но генерала это не смутило. Ситуация очень неприятная, поводов для благодушия нет, так что настроение вполне рабочее и не стоит принимать эту высокую хмурость на свой счет.

Президент на секунду остановился для рукопожатия, затем вновь пошел по аллее, кивком пригласив генерала составить компанию.

«Ну прямо как в шпионском романе, — без тени иронии подумал генерал, подстраиваясь под темп первого лица страны. — Эксклюзивная аудиенция, уединенное местечко и полная имитация глубочайшего доверия и государственной тайны».

Эксклюзивность состояла в том, что по табелю о рангах Службы генерал Ковров являлся персоной второго эшелона. С персонами такого ранга Президент встречается крайне редко, как правило перед телекамерами и только в том случае, если персоны замещают временно отсутствующих начальников Служб. Аудиенции персонам такого ранга Президент назначает обычно в одном случае: если рассматривается вопрос о назначении данной персоны на должность начальника Службы.

Сейчас такой вопрос не рассматривался, а эксклюзивность была оправдана обстоятельствами: Ковров как должностное лицо, экстренно принявшее «хозяйство» низложенного генерала Желябова, в течение двух суток исполнял обязанности председателя межведомственной комиссии по расследованию обстоятельств инцидента в полку правительственной связи и был вызван Президентом для личного отчета по итогам работы за эти двое суток.

Озабоченность Президента была вполне понятной и закономерной: человек, возглавлявший комиссию по расследованию происшествия, которое вполне можно квалифицировать как сорвавшееся покушение на Президента(!), внезапно оказался жутким негодяем и очень некстати сгорел вместе со своей усадьбой при штурме спецназа. И теперь, разумеется, нельзя исключать, что этот самый негодяй виновен не только в том, что ему инкриминировали по «Стодоле-24».

Одним словом, Президент желал владеть всей информацией по данному вопросу, и не по докладам секретариата, а из первых уст.

— Докладывайте, — бросил Президент через плечо, слегка замедляя шаг: — Что у вас в папке?

— Ручка и несколько листков чистой бумаги.

— Зачем?

— Через минуту вы дадите команду написать фамилии.

— С чего вы взяли? Вы настолько хорошо меня знаете, что можете предугадать, как я поступлю через минуту?

— Это просто предположение. Если я ошибся, готов немедленно написать рапорт об отставке.

— Заинтриговали, — Президент еще немного сбавил шаг и вполне интеллигентно осведомился: — У вас с ногами все в порядке? Ничего, что мы гуляем и беседуем?

— Я совершенно здоров, — отчеканил генерал.

— Хорошо, — кивнул Президент. — Докладывайте. Вам удалось установить что-то новое за эти двое суток?

— Да, удалось, — генерал выдержал эффектную паузу и выдал: — Есть круг лиц, причастных к деятельности «Блиндажа».

— Ну что ж, уже неплохо, — равнодушно похвалил Президент. — Но меня гораздо больше интересует происшествие в полку связи. Можете считать это эгоизмом, но…

— Это одни и те же люди, — ровным тоном добавил генерал.