Максим Шахов - Непрощенный

Около восьми тридцати утра первого сентября корабль береговой охраны ВМС США «Даллас» медленно подошел к причальной стенке Севастопольского морского торгового порта. В официальных документах этот визит именовался «дружественным», однако выстроившиеся на берегу крымчане в едином порыве скандировали: «НАТО, гоу хоум!»

Впрочем, протестантов было всего около ста тридцати человек. Ведь как раз в это время во всех школах города-героя начинались линейки, посвященные началу нового учебного года. Так что время швартовки было отнюдь не случайным, как и сам заход «Далласа» в Севастополь. За всем этим стояло Центральное разведывательное управление США. Точнее, заместитель начальника оперативного управления ЦРУ Чарльз Купер.

На борт «Далласа» Купер поднялся около суток назад. Ночью, под покровом темноты и закрывших небо облаков. С подводной лодки. И именно после этого «Даллас», державший курс к побережью Турции, направился в Крым. Об истинной цели этого визита не знали не только члены экипажа «Далласа», но и сам командир фрегата. В специальной шифротелеграмме ему было просто предписано «оказать полное и исключительное содействие командору Куперу в испытании новых образцов радиоэлектронной техники для ВМС США».

Как и положено по расписанию, при заходе в порт и швартовке командир «Далласа» капитан третьего ранга Хьюз неотлучно находился на мостике. Под прицелом многочисленных фото– и телеобъективов. Купер же наблюдал за берегом через иллюминатор из своей каюты. Причем так, чтобы никто даже случайно не смог бы увидеть или уловить объективом камеры его лица. Когда фрегат наконец привалился бортом к причалу, Купер подался назад.

– Порядок, сэр? Бросили концы?

– Да, Сэм, – кивнул Купер.

Человек, находившийся в его каюте, был одет в матросскую форму. На вид ему было около тридцати. Обветренное лицо с загрубевшей кожей выдавало бывалого моряка. Однако Сэм Мэтью был не совсем моряком и уж точно не матросом. Он был сержантом элитного подразделения «US NAVY SEALS», что в точном переводе означает «морские котики ВМС США». Попросту говоря, Сэм являлся подводным диверсантом экстра-класса, регулярно выполнявшим задания ЦРУ. Трое суток назад его ночью выдернули из постели знойной любовницы-латиноамериканки, после чего он вместе с Купером совершил авиабросок через Атлантику, а потом на подводной лодке тайно добрался до «Далласа». И все это ради того, чтобы прокатиться на мусорной машине на окраину Севастополя.

– Отлично, сэр! Я готов!

Обсуждать приказы и задания «морских котиков» отучают еще на первом этапе нахождения в учебном центре. Но на этот раз Сэму Мэтью трудно было скрыть свой сарказм. Однако Купер ничего не заметил – достав спутниковый телефон, он на всякий случай отвернулся и по памяти набрал номер.

– Да! – вскоре послышалось в трубке на русском.

– Это Петр, – тоже на русском проговорил Купер. Язык вероятного противника он давным-давно освоил в Принстонском университете, а за годы работы в ЦРУ довел свои знания почти до совершенства. – Ты в порядке, Иван?

– Да, – без малейшего энтузиазма заверил Купера телефонный собеседник. – Я в порядке, если это можно так назвать…

Купер тут же поспешил его ободрить:

– Ваня, ждать осталось совсем немного! Мы уже при…ехали!

Несмотря на то что оба используемых телефона имели встроенные шифроблоки, Купер, по въевшейся в кровь привычке, старался не сболтнуть лишнего.

– Так! – мгновенно оживился его телефонный собеседник. – И когда?

– Я думаю, в ближайшие два часа. Как только уладятся все формальности, я перезвоню и скажу точно.

– Понял! Тогда жду! – бодро ответил телефонный собеседник Купера.

Замначальника отдела контрразведки ЧФ капитан первого ранга Плотников был в гражданском. Прежде чем прибыть на место встречи, Плотников изрядно покружил по севастопольским улицам, чтобы убедиться, что за ним нет «хвоста». Наконец темно-синяя «Ауди» остановилась в укромном переулке.

Полковник Управления по борьбе с терроризмом ФСБ РФ Логинов снимал на соседней улице квартиру под видом киевского бизнесмена. Это было самым удобным прикрытием, поскольку дело, по которому Логинов прибыл в Крым, в прямом и переносном смысле попахивало. Пару месяцев назад Логинову при весьма сомнительной помощи бывшего агента контрразведки ЧФ и бывшего же крымского бандита Мони наконец удалось ликвидировать беглого предателя, экс-офицера ФСБ Кащеева.

Но зачистка получилась не совсем чистой – Кащеев после укуса Мониного бультерьера просто упал в вертикальную штольню, которую зачем-то во время войны пробурили в скальной породе балаклавского арсенала немцы. Глубина штольни была такой, что без специального снаряжения в нее нечего было и соваться. При этом Главная военная прокуратура, которая вела засекреченное дело Кащеева, требовала у ФСБ юридических оснований для его прекращения. А таким основанием, естественно, мог быть только труп Кащеева – опознанный, освидетельствованный медэкспертизой и вообще задокументированный в установленном законом порядке.

Вот ФСБ и пришлось разрабатывать специальную операцию. Из лучших спелеологов Урала организовали небольшую группу, которая и прибыла в Крым якобы для изучения местных пещер. Сегодня у спелеологов был тренировочный день. И именно сегодня, с подачи Плотникова, решили предпринять первую попытку спуска в злополучную штольню.

Севастопольская свалка, в отличие от свалок континентальных городов, на которых безраздельно властвуют вороны, давала пропитание также и огромному количеству морских птиц. Чайки и бакланы разнообразили здесь свой рацион, урезанный ежегодным скудением рыбных запасов. Морские птицы мирно уживались с сухопутными, а те и другие – с маргинальными элементами вроде бомжей, алкашей и охотников за металлами.

Вообще говоря, на свалке, в сравнении с Крымским полуостровом в целом, царила гармония. Там, за забором, татары никак не могли ужиться с русскими, левые с правыми, оранжевые с бело-голубыми, украинские ВМС с российским Черноморским флотом. А здесь, среди зловонных мусорных дюн, не было ни левых, ни правых, ни татар, ни русских, ни украинцев, ни военных, ни гражданских – все были равны. Если, конечно, соблюдали неписаный кодекс свалки.

От ворот к сектору непищевых отходов с наплечной сумкой проковылял высокий здоровый бомж. Несмотря на утреннее время, он был уже навеселе и в его сумке тихонько позвякивала не пустая, а полная посуда.

Поравнявшись с искореженным пожаром скелетом ларька, высокий бомж притормозил.

– Здорово, Десантура!