Кирилл Казанцев - Команда мести

– Ладно. – Приняв решение, Виктор Васильевич несколько подобрел, и Старостин сразу же интуитивно почувствовал эту перемену. – Сам разберусь. Что вы вообще без меня можете? Никчемушники.

Вроде бы и слова звучали обидные, но только Андрей Михайлович предпочитал помалкивать и воспринимать их как должное. У него вообще сложилось такое впечатление – и не без оснований! – что сейчас он сумел избежать очень серьезной опасности.

– Все, иди, – дал отмашку генерал. – Работай.

«Пронесло!» – облегченно подумал Андрей Михайлович. Но уходить не спешил.

– Есть еще один вопрос…

– Что за вопрос?

– Как быть с Малышевым?

– А что Малышев? – удивился генерал. – Пусть трудится, деньги зарабатывает!

– Мне кажется, что он выходит из-под нашего контроля, – напомнил Старостин. – Пытается вести свою собственную игру.

– Вот! – Талаев назидательно поднял вверх палец. – Вот о чем ты должен думать в первую очередь! Ты там для того и поставлен, чтобы все контролировать, а не в частного детектива играть.

– Так что с ним делать? – настойчиво повторил Андрей Михайлович.

– Пока просто приглядывай, – подумав немного, решил генерал. – Ну, а потом… Посмотрим. Все. Иди. Не до тебя мне сейчас.

– Есть! – Как хороший строевик, Старостин лихо развернулся через левое плечо и покинул кабинет.

Пожилой чеченец ждал уже несколько часов. Сидел в квартире одного из своих земляков, тянул подаваемый с подчеркнутым почтением чай, кружку за кружкой. И – ждал. Его никто не беспокоил. Даже хозяева квартиры не смели без приглашения войти в комнату, в которой обосновался столь уважаемый гость.

Старик размышлял, время от времени смачивая губы чаем. Не было сомнений в том, что этот верткий, как змея, офицер опять ускользнул. Можно сказать, из-под самого носа, буквально из рук ускользнул.

Для пожилого стало своего рода идеей фикс догнать этого человека, схватить, заглянуть ему в глаза и увидеть там страх. Страх смерти, страх боли – не имеет значения. И в то же время в глубине души чеченец понимал – даже если догонит и схватит, страха он не дождется. Это сильный и гордый человек. Жалко, что он родился русским…

Ахмед появился уже к обеду. Прибежал запыхавшийся, потный. Скорее всего, он не бежал всю дорогу – только последние лестничные марши, чтобы уважаемый земляк видел всю ту степень почтения, с которой выполняются его указания.

– Он улетел! – выкрикнул Ахмед, как только вошел в комнату.

– Куда? – коротко спросил старик.

– Вроде бы в Душанбе, – ответил Ахмед, присаживаясь к столу. – Но только точно никто не знает. Даже сами менты – и то не знают.

– Там были не менты, – зачем-то поправил его пожилой. – Тебя никто из них не узнал?

– Нет, уважаемый! – самодовольно улыбнулся молодой чеченец. – Мы были очень осторожны.

– Хорошо, – кивнул пожилой. – Тогда узнайте точно, куда он улетел.

Ахмед кивнул и вышел на кухню. Старик продолжал прихлебывать чай. До него доносились обрывки фраз – Ахмед с кем-то говорил по телефону. Кого-то пугал, кому-то льстил, кого-то просил.

В комнату он вернулся минут через двадцать.

– Все точно. Он улетел в Душанбе. Под фамилией Агарадзе.

Пожилой удовлетворенно кивнул. Правильно, именно эту фамилию ему называли в южной республике, где он почти уже поймал «кровника». Впрочем, как и в этот раз. Почти. Что, естественно, не считается.

Отодвинув кружку с недопитым чаем, старик встал.

– Мне тоже нужно в Душанбе. Билеты достать сможешь?

– Конечно, уважаемый! Сколько вам нужно билетов?

– Десять, – немного поразмыслив, решил старик. – И еще один. Мне.

– Хорошо, почтеннейший! – подхватился Ахмед. – Билеты будут. Даже если мне придется всех таджиков с этого рейса ссадить!

Старик недовольно поморщился – хвастун. Пытается доказать, как он здесь, в Москве, круто стоит. Словами доказывает, забыв о том, что за человека намного красноречивее говорят поступки.

– Я самых лучших ребят с вами отправлю, – продолжал Ахмед. – Спортсмены, ничего не боятся…

– Мне не нужны твои люди там, – надменно уронил старик.

– Почему? – растерялся Ахмед. – Вы же сказали – десять человек…

– Твои люди, – на лице пожилого чеченца появилась брезгливая гримаса, – бандиты. Они привыкли здесь воевать с женщинами и детьми. А мне нужны настоящие воины. Наш враг – воин. Твоим бандитам там делать нечего. Он пройдет сквозь них и даже не заметит.

Ахмед покраснел. Действительно, его люди здесь, в Москве, были обыкновенными бандитами, грабителями, рэкетирами. Среди чеченцев вести такой образ жизни никогда не считалось зазорным. Маленькая горная страна с бесплодной каменистой почвой могла выжить только благодаря тому, что постоянно что-то тащила у соседей – то у одних, то у других. Но при этом каждый чеченец искренне верит в то, что он – прирожденный воин. По сути, старик сейчас оскорбил всех московских чеченцев, отказав им в праве называть себя воинами. Мало того, сравнил их с каким-то неверным, причем сравнение было не в их пользу.

Однако и протестовать Ахмед не осмелился. Только склонил голову, чтобы уважаемый гость не увидел злобных волчьих огоньков в глазах. Он отлично знал – на родине не котируются те, кто не принимал участия в войнах с Россией. И как бы ты ни гнул пальцы и ни топорщил усы, всегда найдется кто-то, кто спросит: «Скажи-ка, брат, а где ты был, пока мы там воевали?»

– Дай телефон! – требовательно протянул руку старик. – Мне надо позвонить в Грозный.

…Уже на следующее утро в Москве было десять молодых чеченцев. Слегка небритые, крепкие, одетые в одинаковые спортивные костюмы. Движения расслабленные, текучие, плавные, глаза – как бы сонные. Ахмед, который встречал этих ребят в аэропорту, с первого же взгляда оценил приехавших и не мог не согласиться со стариком. Конечно, каждый чеченец – сам себе режиссер, и никогда не признает вслух кого-то – пусть даже и самого уважаемого своего земляка – круче себя. Но старик был не просто прав – он был трижды прав. Людей Ахмеда, схватись они с этими ребятами, ничего хорошего не ожидало. Это были прирожденные воины, ничего, кроме войны, не знавшие и не желающие знать.

В квартиру, где уже вторые сутки не спал старик, вместе с Ахмедом поднялся только старший десятка.

– Мы прилетели, – чуть склонив голову, просто сообщил он.

– Хорошо, – кивнул старик. – Мы отправляемся в Душанбе.

Старший лишь усмехнулся. Ему было все равно, куда лететь и с кем воевать. Он выполнял свой долг перед родом.

– Вы, – продолжал пожилой, – команда по вольной борьбе. Я ваш тренер. Пока мы в пути, так ко мне и обращаться. Понятно?

И опять старший только ухмыльнулся. Зачем лишние слова?

– Поехали! – Старик шагнул к выходу…