Александр Тамоников - Горный блокпост

— Мою фотографию?

— Да! Я спросила, что бы это значило? Он вздохнул и ничего не ответил. Занялся делами. После отбоя, ночью, я к нему. А Жаров вежливо так отстранил меня и сказал: «Не надо, Валя, я люблю другую женщину, фото которой стоит на столе!» Меня всю перевернуло, говорю: но она же с Бекетовым? А он: это без разницы, главное, что я ее люблю! И надеюсь, настанет время, заметит и она мое чувство! Я накричала на него: телок, мол, он облизанный, баба в камуфляже. Слизняк. А он, не повышая голоса: «Успокойся, Валя! И больше данной темы не касайся, как не надейся на то, что я буду спать с тобой. Этого не будет!» Я опять: мужик он или нет? И кто узнает, трахались мы или нет? Вот тут Жаров показал, кто в доме хозяин. Резко оборвал меня и отправил спать, пригрозив, что если и дальше буду приставать, то вернет в часть! Вот так я узнала о том, что Жаров сходит от тебя с ума. Поэтому и говорю: счастливая ты! И счастье свое заслужила. Одно хочу посоветовать, Кристина, поверь, от чистого сердца, не ошибись в выборе! И продолжай оставаться такой, какой есть. А я уволюсь. Вот контракт закончится, уеду домой! Пошла бы к черту эта армия!

Родимцева выглядела растерянной. Она никак не ожидала услышать то, что услышала. И чувства ее перемешались. Бекетов изменил ей, а Жаров молча, ни чем не показывая это, любил. И любит! Бекетов тоже любит, но так, как выгодно ему! А Жаров? Но почему Жаров? Зачем? Впрочем, парень он неплохой, на хорошем счету, красивый, ровесник Кристины. Полная противоположность Бекетову. Самоуверенному и своевольному, самолюбивому Бекетову. Но сердце Родимцевой отчего-то продолжает тянуться к капитану. Может, оттого, что она раньше на Жарова не обращала никакого внимания? А если обратить? Ведь это ничего не значит! Можно построить и дружеские отношения. Кристина вздохнула.

Губочкина, видя, что сумела выполнить миссию, возложенную на нее Жаровым, затушив окурок, поднялась со стула:

— Ладно, Кристина! Еще раз поздравляю тебя с днем рождения. Желаю, поверь, искренне желаю тебе счастья. В подруги не набиваюсь, захочешь, я готова, нет, дело твое! Пойду я!

Кристина остановила Губочкину:

— Подожди, Валя! Я в шесть в фойе хочу вечеринку устроить для своих, так ты приходи, ладно?

— Зачем, Кристя? Лучше Жарова пригласи, приглядись к нему! Хороший он человек, надежный. Из таких мужья верные получаются. Для таких семья — все! А я не приду, не обижайся. Просто нет настроения.

— И все же, если захочешь, приходи. Мне интересно с тобой. Ты можешь дать дельные советы.

Губочкина усмехнулась:

— Намекаешь на то, что я старая, прожженная баба?

— Ну что ты! Что ты! Какая же ты старая? У тебя еще все впереди! Вот увидишь, Валя!

— Спасибо тебе, Кристина! Жаль, раньше не сошлись. Но это моя вина. Счастья тебе!

Валентина вышла из номера и быстро направилась к выходу из казармы.

Кристина, закрыв за ней дверь, прошептала:

— Боже! Как же все сложно!

Кристине захотелось плакать. Она легла на постель, уткнувшись в подушку. Так начался для нее самый светлый день в жизни, день ее рождения, которого она всегда с нетерпением ждала и который, как правило, проходил хоть и празднично, но не так, как того хотелось бы Кристине. Намного слаще было ожидание праздника. Кристина плакала тихо, совершенно сбитая с толку откровениями Губочкиной.

Губочкина, пройдя по аллее, остановилась у скамейки, позвонила Жарову:

— Игорек?

— Как дела, Валентина?

— Лучше не придумаешь, развела лохушку на все сто.

— Уверена?

— Абсолютно! Дорога тебе расчищена, доволен?

— Я оценю твою работу после того, как встречусь с Родимцевой.

Валентина посоветовала:

— Тогда делай это немедленно. Подари подарок, сыграй влюбленного, застенчивого Ромео, получишь приглашение на вечеринку. А там, глядишь, уже сегодня трахнешь эту невесть что мнящую из себя сучку!

— Ты выражения подбирай, дорогая?!

— Значит, говоришь, лучше прямо сейчас к ней завалиться?

— Да.

— А я там, случайно, на Бекетова не налечу?

Губочкина рассмеялась:

— Испугался? Думаю, Бекетов при виде тебя разозлится не на шутку. Базарить попусту не станет! Не тот мужик! Скорее, сразу же жало свернет!

— Ну, ты?! Я тоже не пацан, просто встреча с Бекетовым может все испортить.

— Хочешь, чтобы я узнала, что делает капитан?

— Это было бы неплохо.

— Хорошо, дорогой! Что ради «любви» не сделаешь?

— Ради денег, дорогая.

— А это для меня одно и то же!

Жаров приказал:

— Как отследишь Бекетова, звонок мне.

— Хорошо. Но и ты будь наготове навестить Родимцеву. Она как раз в том состоянии, что вполне можно обработать.

— Работай.

Старший лейтенант отключил телефон. А Валентина направилась в магазин военторга. Она правильно просчитала, что если капитан и надумает с утра пойти к возлюбленной, то непременно через магазин. Без подарка Бекетов к Кристине не сунется. В «Военторге» выяснилось, что капитан еще не приходил. Губочкина заняла позицию недалеко от магазина, вызвав по мобильнику Жарова:

— Игорек! Можешь двигать к своей шлюшке!

— Путь свободен?

— Да! Но сколько долго он будет свободен, не знаю. Но об опасности, если что, предупрежу.

— Попробовала бы не предупредить.

— Ну, вот опять грубость. Я чем-то ночью не угодила тебе? По-моему, выполнила все твои прихоти.

— Заткнись. И следи за обстановкой. Я пошел.

Взяв с собой большой пакет, который скрыл в себе пышный букет, купленный накануне заместителем, и положив в карман форменного кителя красную атласную коробочку, Жаров вышел из номера. Услышал, что в душевой кто-то плещется под струями холодной воды. Поинтересовался у дежурной, кто это моржует. Женщина ответила, что Бекетов. Это успокоило старшего лейтенанта. Если капитан только занялся душем, то в ближайшие полчаса у Родимцевой не появится точно. Жаров прошел аллеей до казармы связисток. У дневальной спросил вежливо, может ли увидеть Родимцеву? Ефрейтор, зная, что у подруги день рождения, пропустила офицера.

Жаров, достав шикарный букет, тихо, аккуратно постучал в комнату Кристины.

Услышал ответное:

— Войдите!

Жаров вошел и сразу заметил, что Родимцева плакала, хотя сейчас слез видно не было. Но плакала, выдавали покрасневшие, слегка опухшие глаза. При виде Жарова Кристина удивленно воскликнула:

— Вы?

Старший лейтенант поклонился:

— Да я! Позвольте, Кристина, поздравить вас с днем рождения и пожелать… пожелать всего того, что вы сами хотели бы пожелать себе. Но главное, счастья. И еще любви, большой, взаимной, верной любви!

— Спасибо!

— Ну, что вы! Извините, это еще не все! Я хотел бы сделать вам приятное!

Кристина, приняв букет, ответила:

— Вы уже сделали мне приятное! Я очень люблю цветы. Мне не так часто их дарят!