Кирилл Казанцев - Грязный спорт

Баркетов скривился так, словно ему дали под дых.

– Он мертв.

– Помогите! – прохрипел Трофимов, корчась на полу под оседлавшим его чиновником из ФХР. Заветный диктофон Игнат Артемьевич бережно прижимал одной рукой к груди, а второй в это время старался заблокировать удары противника. Симбулатов целился жертве кулаком в лицо. Один раз попасть у него получилось. Из разбитого носа Трофимова тянулась тоненькая струйка крови.

– Я тебя урою, сука! – истошно вопил Ринат Мартынович.

Он полностью утратил над собой контроль и продолжал размахивать руками даже после того, как Росляков с Баркетовым вдвоем оттащили его от Игната Артемьевича. Симбулатов попытался поддеть лежащего ногой.

– Успокойтесь, – посоветовал ему сотрудник Роскомспорта. – Какой уже смысл, Ринат Мартынович? После драки кулаками не машут. Смиритесь и поймите, что теперь для вас все кончено.

– Нет! – зло выкрикнул Симбулатов и обернулся к нему. – Вы еще не знаете, с кем связались, засранцы! Я вас сгною! Ясно? Вы у меня…

Баркетов ударил его рукояткой «магнума» по зубам.

– Не надо, – вразумил хоккеиста Росляков, а затем протянул Максиму наручники. – Лучше надень-ка на него вот это.

Сам же Алексей склонился над главным тренером «беркутов», протянул ему руку и помог подняться. Забрал диктофон. Отмотал запись назад и включил кнопку воспроизведения.

«То есть на выездных встречах слитых матчей не будет?» – отдаленно, но вполне разборчиво прозвучал голос Игната Артемьевича.

«Нет. Только на домашних играх», – это уже говорил Симбулатов.

Росляков улыбнулся, выключил диктофон и сунул его в карман куртки. Баркетов к этому времени уже справился с чиновником из ФХР, заломив ему руки за спину и надежно сковав их металлическими самозатягивающимися браслетами. Ринат Мартынович угомонился. Он с болью смотрел на поверженную пуму, приобретенную им когда-то за баснословные деньги. Трудно было сказать, о чем больше жалел Симбулатов – о питомице или о напрасно потраченных сбережениях.

Росляков придвинул к себе стул и устало опустился на него. С окровавленными лохмотьями на рукавах сотрудник Роскомспорта в этот момент был похож на большую раненую птицу…

Телефонный звонок разбудил Чуйкина. Следователь протер глаза, бросил взгляд на стоящий в изголовье будильник и только после этого потянулся к мобильнику. Жена недовольно заворочалась под правым боком, но не проснулась. Чуйкин глянул на высветившийся номер, затем нажал кнопку отбоя и неохотно выбрался из-под одеяла.

Заснуть вчера удалось очень поздно. Чуйкин ворочался без сна, мучимый мыслью о том, что очередной такой же, как и он, коллекционер, с которым они договорились об обмене карточками через Интернет, скорее всего «кинул» коллегу. Письма от него не было уже больше месяца. А ведь при помощи этих карточек Чуйкин надеялся закрыть очередную коллекцию. Теперь придется вести переговоры с нуля, и уже с другими людьми…

Вместе с мобильником следователь вышел в смежную комнату, закрыл за собой дверь спальни и, буквально упав в кресло, перезвонил по последнему входящему номеру. Чуйкин знал, кто домогался его в столь ранний час.

Росляков ответил сразу:

– Разбудил, что ли?

– А ты на часы смотрел, Леша? – парировал старший следователь районной прокуратуры. – Чего с петухами вскакиваешь?

– Да с какими петухами? – Росляков усмехнулся, но веселости в его голосе не было. – Я и не ложился еще, Володя. Не до того было. А звоню тебе потому, что новости есть. И работенка для тебя, не терпящая отлагательств.

– Побойся бога, Леша, я только глаза продрал! Какая тут работенка?

– Мы Симбулатова взяли.

На мгновение Чуйкин утратил дар речи. Росляков был не склонным к юмору человеком, да и ослышаться следователь никак не мог. Остатки сна как рукой сняло. Чуйкин встрепенулся и распрямился в кресле. Машинально понизил голос до шепота.

– Как взяли? – переспросил он.

– С поличным, конечно. Покушался на жизнь человека. Могу лично засвидетельствовать. Но не это самое главное, Володя. У меня в наличии аудиозапись, из которой следует, что именно уважаемый Ринат Мартынович стоял за всеми этими аферами со «Стальными Беркутами». Улика железобетонная, не подкопаешься. Он признается во всем содеянном, в том числе и в убийстве Олега Осина.

– А в убийстве Агафонова?

Росляков помолчал.

– Боюсь, там другая история, Володя. Но это уже при личной встрече.

– Ну, хорошо, – Чуйкин поднялся и, удерживая мобильник плечом, прошелся по комнате. Снял со спинки стула свежую выглаженную женой накануне вечером рубашку. – А от меня-то ты что хочешь? Конкретно?

– Можно и конкретно. Я, конечно, предоставлю данную запись в службу безопасности Роскомспорта, но ведь тут еще и криминал налицо. Пусть прокуратура тоже подключается к этому делу. Звони генеральному и договаривайся о встрече. Я буду во столько, во сколько скажешь.

– Сейчас звонить? – опешил следователь.

Он уже просунул одну руку в рукав рубашки, да так и замер в этом нелепом положении. Мобильник чуть не соскользнул с плеча.

– Так это же бомба, Володя! Настоящая бомба! Не врубаешься? Уровень Симбулатова – и такой скандал! Звони, не бойся. Тебя, глядишь, за это еще и к награде представят. Премию выпишут… Или как там у вас поощряют ценных сотрудников. Мне же лавры без надобности. Готов уступить по старой дружбе.

Чуйкин надел рубашку. Росляков был прав: раскрытие такого дела благотворно скажется на его дальнейшей карьере. Он взглянул на часы. Половина шестого утра. Город просыпался, для важного звонка не так уж и рано. Нужно было рисковать.

– Договорились, – согласился следователь, взвесив все «за» и «против». – А ты сам-то сейчас где?

– Я в гостях у Рината Мартыновича. Принял он меня, прямо скажем, не очень радушно, но ты ведь знаешь… Я умею заставить проявить к себе должное уважение, – Росляков вновь усмехнулся. – В общем, мы сейчас выезжаем и двигаем прямиком в генпрокуратуру. Ты, как договоришься о встрече, отзвонись мне. Будет нужно – подождем. Спать я все равно сегодня уже не лягу. Очень эмоциональный день выдался.

– Хорошо. Я перезвоню.

Чуйкин отключил связь, бросил мобильник в кресло и продолжил одеваться. На то, чтобы привести себя в надлежащий вид, у старшего следователя районной прокуратуры ушло десять минут. Лишь после этого он по памяти набрал домашний номер генерального прокурора. Владимиру долго пришлось вслушиваться в бесконечные протяжные гудки. Наконец абонент откликнулся.

– Кто это? – сонным хрипловатым басом осведомился генеральный.

Чуйкин на мгновение стушевался.

– Борис Константинович, это вас из прокуратуры Ленинского района беспокоят. Старший следователь Владимир Чуйкин.