Стивен Хантер - Я, снайпер

У Билла не было никакого желания выяснять, блефует ли Ник.

— Джесси, вот тебе двадцатка, куколка. Завтра позвоню.

Девушка поспешно скрылась, и Ник занял ее место.

Билл сделал глоток мартини, затем еще один, закусил оливкой и поинтересовался:

— Мне можно заказать коктейль?

— Разумеется.

— А вы, я так понимаю, ничего пить не будете.

— Совершенно верно.

Подозвав Вито Корлеоне, [84] Вито Корлеоне — герой романа М. Пьюзо «Крестный отец», глава итальянской мафии. Билл заказал еще одну водку с мартини.

— Итак, Ник, я полностью в вашем распоряжении.

— Я вот думаю, почему бы мне не арестовать вас по семи пунктам обвинения? Ведь пока я вроде оказываю пособничество и пытаюсь скрыть преступление, а именно убийство при отягчающих обстоятельствах.

Нижняя челюсть Билла не просто упала на стол, она пробила пол до самого винного погреба. Когда он наконец смог снова дышать и челюсть возвратилась в сустав, он выдавил слабым голосом, давясь мокротой в горле:

— Я… я…

Это была даже не попытка отпираться.

— Мы обнаружили пленку камеры видеонаблюдения за тысяча девятьсот семьдесят первый год с записью ограбления банка в Ньякетте, штат Массачусетс. На ней отчетливо видно, как молодой Томас Констебл стреляет в спину двум охранникам и убивает их.

— Я… э-э… вы шутите?

— Вовсе нет. Затем мы достали неопровержимые доказательства, связывающие Констебла с четырьмя ирландскими наемниками, профессиональными снайперами, которые убили Джоан Фландерс, Джека Стронга, Митци Рейли, Митча Грина и Карла Хичкока, и я готов поспорить, что мы также сможем привязать Констебла к убийству чикагского полицейского Денниса Вашингтона. Завтра, когда мы проведем новые обыски, мы получим новые улики. Итак, Билл, вот как обстоит дело. Вы или проблема, или ее решение. Мне почему-то кажется, вы предпочтете второй путь, так как понимаете, что в противном случае будете раздавлены. И тогда вам предстоит долгий срок в одном очень неприятном заведении.

— Ник, я ничего не знал…

— Оставьте это своему адвокату. У меня нет времени. Мистер Феддерс, или вы сейчас идете со мной и поете соловьем, или вашей такой замечательной жизни наступит мрачный конец. Почему-то я не думаю, что мисс Дельф будет по воскресеньям совершать дальний путь в тюрьму Марион, чтобы выслушивать ваши жалобы о групповых изнасилованиях. Да и миссис Феддерс, возможно, не будет.

Билл залпом осушил бокал и знаком попросил Вито принести еще мартини.

Затем он повернулся к Нику и торжественно, честно, даже по-отечески посмотрел ему в глаза — это было одним из его самых действенных инструментов.

— Ник, — промолвил он елейным голосом, — вы просите меня предать человека, который помогал мне всю мою жизнь. Благодаря Тому Констеблу я ношу хорошую обувь — это, кстати, Альден, а не Аллен Эдмондс, — хорошие костюмы, женат на красивой понимающей женщине, у меня четверо замечательных детей, хорошо образованных и успешно начавших карьеру, и, как видите, я время от времени выхожу прогуляться, каким бы старым псом ни был. И все это благодаря Тому. Я зарабатываю пять миллионов в год, у меня прекрасное поместье на берегу Потомака, чудесный особняк в Неаполе и еще один на Восточном побережье, рядом с особняком Дика Чейни. У меня есть лошади, ружья «Перацци», меня считают одним из лучших в городе игроков в покер и бридж. Самые высокопоставленные люди отвечают на мои звонки. А все из-за щедрости, поддержки, веры и даже любви Тома Констебла, которого вы сейчас обвинили в ужасных преступлениях. И вы интересуетесь, предам ли я этого человека? Отвернусь ли от него? Сделаю ли больно этому великому американцу?

— Вопрос стоимостью шестьдесят четыре года за решеткой.

— Что ж, Ник, отвечу вам быстро, одной короткой фразой: конечно да. За секунду. За полсекунды. И у меня есть что вам дать. А теперь уходим отсюда. Надеюсь, ваши стенографисты и машинистки готовы, ведь ночь предстоит длинная.

Два часа спустя Свэггер и Чак сидели в ресторане напротив единственного мотеля Индиан-Рапидса. Оба заказали самые простые блюда, но в огромном количестве. Накануне они приняли душ и переоделись в одежду, купленную в единственном магазине крохотного городка, старом убогом заведении, в котором продавалось все, от оружия до сливочного масла.

— Я понятия не имел, что так проголодался, — заметил Боб.

— Вижу, горючим ты заправился. Теперь нужно хорошенько выспаться. Наверное, у тебя запущенный случай того, что я называю синдромом боевого стресса.

— Гм, — отозвался Боб, — возможно, ты прав. Определенно, сейчас я чувствую себя лучше. Позвонил жене, пообещал, что вернусь домой через несколько дней. Она не сразу поняла, кто я такой, а когда наконец мне удалось расшевелить ее память, сообщила, что дочери уже выросли, вышли замуж и завели детей.

— Тебе нужно остыть, провести в полном безделье долгий спокойный год.

— Было бы неплохо. Может, как-нибудь попозже. Во вторник мне надо в последний раз съездить в Вашингтон и все уладить. Затем я собираюсь заскочить в Чикаго. У меня есть пистолет, принадлежавший одному полицейскому, который хотелось бы вернуть его вдове.

— Утомленные не знают покоя, — усмехнулся Чак. — Послушай, Боб, больше тебе никто этого не скажет, так что придется довольствоваться мной, а я не умею произносить речи. Не повезло тебе. Но ты не позволил так обойтись с Карлом Хичкоком и, если смотреть шире, с нами, со снайперами, убийцами, мерзавцами, с винтовкой где-то там, за передовой; мы никогда не попадаем в учебники истории, даже если нам удается вернуться к своим. Так что как снайпер снайперу, проклятье, у меня просто нет слов, молодчина, герой, ты порадовал всех маленьких ковбоев.

Свэггер улыбнулся. Для него такой похвалы было достаточно. Внезапно он ощутил волну усталости. Надо идти.

— Брат Чак, мне пора на боковую.

— Я все понял.

— Разбудишь меня утром, и мы решим, куда направиться и что делать дальше.

— Хорошо.

— Значит, до завтра.

— Ганни, один маленький вопрос. Иначе я не засну. Черт побери, как тебе удалось сделать этот выстрел? Дистанция почти шестьсот ярдов, у тебя обычная трубка с тысячными делениями, а у ирландца навороченный суперкомпьютер. Но ты его опередил и уложил прежде, чем он успел нажать на курок. Как? Во имя всего святого, это был лучший выстрел из всех, о каких я только слышал.

— А, это, — произнес Боб таким тоном, словно речь шла о потерявшемся носке. — Энто думал, что охотится на меня, но на самом деле это я охотился на него. Я понимал, что, если дело дойдет до Одинокого дерева, стрельба будет быстрой, на большом расстоянии и исход войны определит один патрон. Я провел ночь в этой долине, до твоего приезда, еще до того, как отправился в дом. Я исходил ее вдоль и поперек, изучил карту, стараясь хорошенько все запомнить. Я определил, откуда пойдет — или поползет, неважно — ирландец, если направится по прямой от первой долины, потому что он должен был догадаться, где развернется представление. Это было самым главным. Дальше я постарался прикинуть, откуда он будет стрелять. Я обнаружил у него на пути точку, где нет ветра. Объясняется это тем, что ярдах в двухстах справа есть неприметный глазу бугор высотой футов двадцать, естественная преграда для ветра. И я рассудил так: если Энто будет спускаться по склону, он выстрелит, когда окажется в этой безветренной точке. Так поступил бы на его месте любой снайпер. Зачем рассчитывать поправку на встречный ветер, если этого можно избежать? Я измерил лазерным дальномером расстояние от этой точки до дерева. Получилось пятьсот тридцать семь ярдов. Взяв твою винтовку, я установил прицел на пять тридцать семь, строго по центру, без смещения. После чего просто смотрел и ждал, и как только Энто почувствовал, что ветер затих, он замер, всего на мгновение, осмысливая ситуацию, после чего приготовился стрелять. Но я его опередил где-то на полсекунды и сделал свою ставку, хотя и попал чуть правее. Пуля прошла в пяти дюймах от середины груди. Вырвала руку из плеча. Зрелище получилось не из красивых, но, с другой стороны, в этой игре вообще красивого мало. А теперь знаешь что? Сейчас я выпью виски с Чаком Маккензи, Чаком-Чаки-Чакити-Чаком, великим снайпером морской пехоты, моим другом, человеком, подстрелившим трех ирландских мерзавцев и трижды за три секунды спасшим мою никчемную жизнь пьяницы. Ты составишь компанию старику, Чакити-Чак, долбаный убийца-снайпер?