Альберт Байкалов - Приговор подпишем сами

Взгляд его сделался сосредоточенным:

– Пять, пять, пять, «С» и четверочка, – прошептал Эдгарс, набирая код. – Да что же это такое?! – он нахмурился и повторил, нажимая клавиши: – Три раза по пять, «С», четыре. Есть…

С минуту Эдгарс что-то скачивал, потом торопливо вынул флэшку, сунул ее в карман и вышел.

После того как хлопнули входные двери, Настя еще некоторое время сидела. Неожиданно она вспомнила пароль. Он был простой и легко запоминающийся. Совсем не такой, какой Эдгарс ей говорил в прошлый раз. Значит, сменил. Почему? Она медленно встала и подошла к столу. Немного поколебавшись, набрала в окошке услышанные от Эдгарса цифры и букву. Сделала это спонтанно, больше из любопытства. Экран открылся. Взору предстали несколько папок. Названия были написаны на английском. Она навела курсор на одну из них и щелкнула кнопкой мыши. Экран мигнул, и на нем высветились какие-то таблицы и графики. Текст был также на языке туманного Альбиона. С замиранием сердца Настя закрыла это окно и прислушалась. На площадке по-прежнему было тихо. Она навела курсор на следующую иконку и снова дважды щелкнула. В следующий момент ей показалось, что жизнь кончилась. Сначала Настя оцепенела. Потом, справившись с первым впечатлением от увиденного, передвинула картинку. Зажмурилась, снова открыла глаза. Воздуха стало катастрофически не хватать.

– Как?! – сорвалось с ее губ. – Разве такое возможно?

На экране были снимки того, как она в отсутствие Эдгарса обыскивает квартиру, копается в личных вещах, проверяет карманы, фотографирует страницы записной книжки. Десять самых отвратительных моментов ее жизни сделали мир уныло-серым.

Девушка торопливо вышла из программы и вернулась на свое место.

«Значит, он все знал, – жгла нестерпимой болью мысль. – Но почему так вел себя? Ничего удивительного; зачем показывать, что разоблачил агента? Лучше всего держать его рядом. Мало ли. Исчезнет этот, появится другой, – страх и отчаяние сменились злостью на Эдгарса. – Значит, вот как ты со мной, сытый и холеный козел! Решил поиметь? Не выйдет. Посмотрим кто кого! Стоп! – Следующая мысль заставила ее задуматься. – А не случайно ли он все это подстроил? Ведь несколько раз повторил пароль. Причем какой! Его школьник с ходу запомнит. А если нет?»

Настя вдруг заплакала. Почему ей так не везет в жизни? Хотела заработать денег, влюбилась во врага. Теперь разрывается между двух огней. Что важнее? Наверное, любовь. А как же Родина? «Но почему я должна страдать во благо страны, которая на меня и моих родителей давно плевала», – неожиданно подумала она – и успокоилась. Так ведь это шанс! Почему бы его не использовать? Кто она такая? Обычная, едва сводившая концы с концами медицинская сестра. Она что, присягу принимала? На нее словно разом нахлынули все пережитые с самого детства обиды. Разве они с мамой жили? Нет, выживали. Неужели это справедливо, когда одним можно все, а другим шиш с маслом? Почему к ней обратился Иван Васильевич? Ведь в подъезде еще несколько квартир, в которых живут несколько девушек одного с ней возраста. Да потому, что рожей они, как говорится, не вышли. Зато с рождения имеют все. И парни к ним на солидных машинах приезжают, и тусуются они в клубах, куда Насте вход заказан. Но красота временна. Через пять лет от нее ничего не останется. И что – как мама, влачить жалкое существование, от зарплаты к зарплате растягивая получку, равную сумме, которую кто-то тратит на бокал коктейля? Нет, она не будет больше скрывать от Эдгарса, что является агентом ФСБ! Настя уверена – он любит ее и сегодня подстроил все это для того, чтобы дать ей возможность самой исправить ошибки. Точно!

Девушка решительно встала, прошла в ванну, посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Веки припухли, а тушь растеклась. Она стала быстро приводить себя в порядок.

– Тук-тук! – раздался из-за дверей голос Эдгарса. – И что там делает моя принцесса?

– Эдгарс! – она распахнула двери и бросилась в его объятья: – Ну, какая я принцесса. Я плохая! Я обманывала тебя! Я работаю на ФСБ. Но я, правда, люблю тебя!

– Что ты такое говоришь? – изумленно проговорил Баладис, освобождаясь из ее рук. – Ты шутишь?

– Нет, и ты это знаешь! – она топнула ногой и зарыдала. – Я… Я дрянь… Я должна сегодня впустить в твою квартиру оперативников…

Дрон недолго думал, куда ему спрятаться. Уже уверенный в том, что до наступления темноты орава тинейджеров заглянет на территории лагеря под каждый листок, он решил отсидеться там, где его, по крайней мере, сегодня искать точно не будут. Вскоре он уже прокрался вдоль стены спального корпуса и спустился в подвал, из которого час назад унес ноги. На улице сгустились сумерки, здесь же вообще ничего нельзя было разглядеть уже в двух шагах от входа. Вытянув вперед руки, он осторожно двинулся в направлении комнаты, где пришел в себя. Однако на полпути споткнулся обо что-то мягкое. Примерно здесь он ударом локтя в основание черепа отключил одного из бандитов.

«Неужели убил?» – мелькнула мысль.

Дрон медленно сел, осторожно нащупал спину человека. Повел рукой выше.

«Точно, убил! – дошло до Василия, когда он прижал указательный и большой палец к шее. – Значит, я ошибся; это место не может быть безопасным. Наверняка сюда придут, чтобы убрать тело».

Василий выпрямился и развернулся обратно, к выходу. На улице уже было темно.

– …второе отделение, крыша спального корпуса, – услышал он строгий мужской голос, доносившийся с плаца. – Задача та же. При обнаружении диверсанта немедленно сообщить по радио инструктору. Третье отделение…

О том, чтобы совсем покинуть территорию, не могло быть и речи. Без лестницы это невозможно. Тот, кто занимался оборудованием лагеря, позаботился о том, чтобы периметр стал практически неприступным. Дрон успел заметить, что рядом с забором даже спилены высокие деревья. Это наводило на мысль, что хозяева заведения очень не хотели, чтобы здесь оказался кто-то посторонний. Он уже не сомневался, что и дети были обычным прикрытием каких-то грязных дел. Поэтому Дорофеев не особо переживал, что не мог уйти. Он хотел разобраться, что в действительности здесь скрывают.

Дрон вновь оказался в кустарнике, где прятался сразу после побега. Отсюда уже нельзя было разглядеть, что происходит на плацу. Но, судя по звукам, там прошло большое построение, на котором была поставлена задача отыскать «шпиона». Было понятно, что детям это преподносится как игра.

Шаги и негромкие голоса справа заставили сначала опуститься на корточки, потом распластаться на земле. Хрустнула ветка. Кто-то выругался. Голос принадлежал подростку. Ему ответил второй. Судя по всему, воспитанники шли цепью.