Сергей Соболев - Командировка на тот свет

В половине третьего пополудни амир сам вышел на связь.

– Это амир Юсуф Ислам!

– На связи штаб! Мы вас слушаем!

– Уберите «вертушки»! Если хоть один ваш вертолет пролетит над санаторием… Будем тогда расстреливать заложников! За каждый пролет над нами – один труп. Устроит?

– Минутку…

– Мне некогда ждать! Где этот… с которым я раньше общался?

– Подполковник Мишин?

– Да! Давай его к микрофону!

Спустя несколько секунд в эфире прозвучал спокойный, но несколько усталый голос.

– Подполковник Мишин на связи!

– А-а… чекист! Куда пропал?

– Да так… были дела.

– Дело у нас сейчас общее, верно?

– Я вас слушаю.

– Вот и слушай… Значит, так, чекист. Сначала спрошу… Только не крути мне тут, говори как есть! Я вранья не потерплю!

– Спрашивай.

– Как там дела с транспортом?

– Транспорт готов. Отвезем, куда скажете. Только не трогайте заложников! И освободите женщин, как мы и договаривались.

– А самолет?

– Только что вылетел из Домодедово.

– Там все те, кто в списке?

– Да! Девять человек… те самые, кого вы затребовали!

– А почему мне не дали возможность переговорить с ними до того, как они вылетели?

– Потому что вы пока не сделали ответных шагов.

– Каких? Что ты придумал?

– Освободите хотя бы часть заложников… Отпустите женщин!

– Чекист, ты не понял! Здесь тебе не базар, чтобы торговаться!

– Мы не торгуемся! – несколько покривив душой, сказал в микрофон Мишин. – Мы пытаемся договориться.

Молчание в эфире длилось около минуты.

– Ладно, несколько человек я, так и быть, готов освободить… Дам возможность заработать тебе орденок. И новое звание… Ты же хочешь стать полковником? Чего молчишь?!

– «Несколько человек», это сколько?

– Не более десяти. По остальным будем разговаривать, когда самолет сядет в Минводах!

– А когда вы их намерены освободить? Вот этих «нескольких»?

– Я подумаю, сколько душ мы освободим. И кого именно вам передать первыми. Когда? Ну… Давай через час свяжемся.

– В половине четвертого, значит?

– Ты мне сроки не указывай… сам тебя вызову! Отбой связи.

Бойцы отряда «воинов джихада» поочередно, по сменам – подменяясь из резерва амира, в котором насчитывалось четверо, – отправлялись в главное здание. Там они могли подкрепиться и на какой-то час-другой вздремнуть. Даже Алгереев позволил себе послеполуденный сон; благо в округе стояла тишина. И благо его сон и покой охранял верный человек Ваха…

Тамерлан на время устроился во втором корпусе. Здесь, в этом здании, спокойней всего. Если, конечно, в этом месте, оцепленном федералами, можно найти хоть какое-то «спокойное место»… Спал чутко, как зверь. Стоило Вахе войти в помещение, как Тамерлан тут же открыл глаза.

– Что там?

– Тебя амир спрашивает.

– Что-нибудь срочное?

– Он только что со штабом говорил. Хочет, я так понимаю, с тобой посоветоваться.

Алгереев умылся, вытерся чистым полотенцем. Сделал несколько крупных глотков из стеклянной посудины, которую ему передал телохранитель. В очередной раз удивился – и что они тут все находят в этой соленовато-кислой минерализованной воде?.. Надел и раскатал шлем-маску, поправил амуницию, сунул микродинамик от рации в ушную раковину. Сопровождаемый нукером, вышел из второго корпуса во двор.

– Аллаху акбар! – поприветствовал он амира и стоящих возле него двоих бойцов. – Есть какие-нибудь новости?

– Да, есть известия.

Сайтиев и Алгереев отошли в сторонку.

– Значит, так, Тамерлан. Я только что разговаривал с их старшими. Самолет примерно через час приземлится в местном аэропорту…

– Прекрасно.

– К шести вечера они готовы предоставить транспорт. Вернее, один автобус можно будет забрать из тех, что стоят перед главным корпусом. И еще два микроавтобуса они предоставят уже от себя.

– Прекрасно, – повторил Алгереев. – Хорошие новости… Наши, значит, уже летят в Минеральные Воды?

– Да, как мы и требовали… Федералы готовы освободить всех, кто попал в известный тебе список.

Алгереев с удовлетворенным видом кивнул. По правде говоря, из всего списка его по-настоящему интересовал лишь один человек. А именно Мурат Исрапилов, его сводный брат. Они от одного отца. Мурат еще в начале двухтысячного вышел из леса, амнистировался и был устроен через своих людей в систему МВД Чечни. Постоянно бывал в командировках в Москве, ведал московской и подмосковной диаспорами. Но работал он на обе стороны – и на центороевских, а также на федералов, и на тех, с кем был связан давними узами, в том числе и родственными.

Некоторые предприниматели, некоторые люди, делившиеся с подпольем средствами от своих местных бизнесов либо собиравшие закят , то есть своеобразный налог с соплеменников в пользу джамаата, в одно время пытались отказаться от своих обязательств. Иначе говоря, перестали платить. Мурат и его приятель Сулим Гасаев, прикрываясь своим служебным положением, как раз и занимались вышибанием из соплеменников денежных средств. Их двоих задержали за похищение бизнесменов, выходцев из Чечни и Дагестана. Несмотря на все старания отмазать, осудили на большие сроки и отправили отбывать наказание в ментовскую зону в Рязанской области…

Будь ситуация несколько иная, не запались они на сборе закята, действуй они лишь в интересах центороевских или близких к ним кланов – тех, кого поддерживали нынче федералы, – эти двое давно были бы на свободе. Но требовать их перевода в ИТУ в Чечне или ближе к Чечне, на Кавказ, было бы после всего случившегося с ними – и открывшегося – неразумно. Им двоим, особенно Исрапилову, было безопасней до поры до времени находиться в ментовской зоне. Потому что, если бы они попали в руки тех своих соплеменников, кто нынче управляет в Ичкерии, то к ним возникло бы слишком много вопросов. А те, к кому возникает нынче «много вопросов», как правило, долго не живут.

– Очень хорошо, – сказал он после коротких раздумий. – Как я и говорил, между четырьмя и пятью часами мы можем освободить небольшое количество заложников.

– Чтобы показать свою договороспособность ?

– Не только… хотя и этот момент важен. – Алгереев понизил голос. – Я ведь тебе говорил, Руслан, что среди заложников будет наш человек.

– Да, я это помню. Ты ей доверяешь, этой женщине? Она не из наших…

– Я доверяю тем методам, при помощи которых были некогда перепрошиты ее мозги. В свое время над ней славно поработали настоящие мастера!

– Она не сболтнет что-нибудь лишнее? Может, она, как те, кого готовят в смертницы… Не в себе, скажем так.

– Обколота наркотой? – Алгереев хмыкнул. – Руслан, не хочу вдаваться в подробности… Да я и сам этой технологии не до конца понимаю. Не важно. Она думает – у нее это крепко сидит в мозгах, – что ее в свое время «прессовала» гэбня! Была история с похищением. Короче, она полностью уверена в том, что ее похищали именно органы, что это была акция устрашения. Что ее там насиловали, что над ней издевались для того, чтобы ее опустить, чтобы напугать… Поэтому она люто, не меньше нашего с тобой, ненавидит «лубянских». И не только их. У нее свой счет. Вернее, она так думает. Я тебе рассказал это, потому что уверен, что дальше тебя этот разговор не пойдет.