Андрей Константинов - Сочинитель

Створки упорно не желали раскрываться, Серегин уже хотел было плюнуть и положить вещицу обратно на подоконник, но тут пальцы его соскользнули на камушки вензеля и, видимо, случайно нажали на один из них — еле слышно щелкнула пружинка, и медальон открылся. Андрей прищурился — в каждой половинке было по фотографии, и Серегину показалось, что он бредит, потому что одно лицо он узнал сразу: в ту створку, которую украшал вензель, был вделан маленький фотопортрет Сереги Челищева — его старого приятеля, погибшего летом под Лугой…

Обнорский ошалело вытер пот со лба и помотал головой: да, это был Челищев, безо всякого сомнения — он… Лицо на второй фотографии тоже показалось Андрею чем-то знакомым, но времени, чтобы вспомнить, кто это, не осталось. Краем глаза Серегин заметил, что загадочная брюнетка выбирается из бассейна… Обнорский торопливо закрыл медальон и, стараясь не звенеть цепочкой, осторожно положил его на подоконник рядом с ключом от шкафчика в раздевалке. Подгоняемый ударами колотящегося сердца, Андрей выскочил из парилки и с наслаждением глотнул прохладного, как казалось после сауны, воздуха…

Первым побуждением Обнорского было выйти к бассейну и спросить брюнетку в лоб: откуда ты, милая, знаешь Серегу? Вот только — на каком языке спрашивать? По-русски она вроде бы не понимает… Или не хочет понимать? Кто она такая? А вдруг — парень на фотографии в медальоне никакой не Серега Челищев, мало ли на свете похожих мужиков? Живешь себе и не знаешь, что где-то во Франции, в каком-нибудь Лионе есть твой двойник… Нет, это Челищев был на фотографии, точно он! И второй мужик — его лицо Андрей тоже где-то видел…

Серегин вышел к бассейну и пристально посмотрел на брюнетку, вытиравшуюся белым полотенцем. На этот раз она среагировала на его взгляд и даже вопросительно свела брови над зелеными глазами — мол, в чем дело, парень, чего уставился?

— Вы… — хрипло спросил Андреи по-русски. — Вы закончили?

Он кивнул на бассейн, но женщина недоуменно пожала плечами и ответила по-английски:

— Я не понимаю… О чем вы спрашиваете?

— Я спрашиваю насчет бассейна, — перешел на английский Обнорский. — Вы закончили? Можно и мне поплавать?

Брюнетка чуть склонила голову к правому плечу и без улыбки сказала:

— Бассейн не мой — вы можете пользоваться им, не спрашивая разрешения у меня.

— Конечно, — кивнул Андрей. — А скажите, пожалуйста…

— Извините, — не стала слушать его женщина. — Я очень тороплюсь. Всего доброго.

— Бай, — машинально сказал ей в спину Обнорский.

Брюнетка быстро повернулась и вышла из зала, через пару секунд Андрей услышал, как мягко стукнула дверь в сауну. Что оставалось делать Серегину? Ну, не бежать же за хозяйкой загадочного медальона, не хватать же ее за руки… Тихонько ругнувшись, Обнорский плюхнулся в купель, с наслаждением ощутив, как холодная вода вбирает в себя жар распаренного тела…

То ли от перегрева, то ли от усталости, то ли от полной неожиданности своего открытия — Андрей растерялся и не знал, что ему делать… «Может быть, попробовать вызвать эту брюнетку на откровенный разговор? Сказать ей, так, мол и так, я — друг Сережи Челищева, фотографию которого вы храните в своем медальоне… Что вас с ним связывало? Ага… А она тут же поинтересуется, откуда я знаю, какие фотографии в ее медальоне… И что отвечать? Сказать, что пока она в бассейне плескалась, я в ее медальон залез? Мол, вы в России, девушка, не фиг оставлять без присмотра ценные вещи… А может быть, я все усложняю? Может, просто подойти к ней, извиниться, сказать, что мне очень знакомо ее лицо, что я журналист и, вообще — человек приличный, что не собираюсь к ней приставать… Туда-сюда, слово за слово… Главное — разговор завязать, а там можно и невзначай якобы про Серегу что-нибудь сказать — посмотреть на ее реакцию… Что я теряю-то?»

Обнорский решительно вылез из бассейна и, даже не вытираясь, рванул к сауне. Но в парилке уже никого не было — зеленоглазая незнакомка ушла. Андрей подумал и решил, что бежать за ней в раздевалку для женщин, пожалуй, не стоит — если он туда ввалится, брюнетка может не поверить его словам насчет того, что он-де человек приличный… А если попробовать перехватить ее на выходе? Женщины собираются долго — пока все, что положено, натянут-подтянут, пока у зеркала покрутятся, пока глазки подкрасят и причешутся, мужик четыре раза успеет одеться, раздеться и снова одеться…

Серегин быстро заскочил в душ, ополоснулся, лихорадочно вытерся, разгладил мокрые волосы пятерней и мгновенно оделся — конечно, этот процесс занял не сорок пять секунд, но минуты в три он уложился…

Выйдя из раздевалки, Андрей кивнул девушке-администратору, назвал номер, на счет которого надо было приплюсовать стоимость сеанса в сауне, и вышел из «центра здоровья» в кафе «Европы». Обнорский был уверен, что зеленоглазая брюнетка еще копается в раздевалке — стало быть если посидеть за столиком в кафе за стаканом сока, она обязательно пройдет мимо… Но Серегин снова просчитался. Он за полчаса «усидел» в кафе два стакана апельсинового сока и чашку кофе — а незнакомка так и не появилась. «Уснула она там, что ли?» — с досадой подумал Андрей и, не выдержав, встал из-за столика и направился в «центр здоровья».

Увидев его, девушка-администратор приветливо улыбнулась:

— Вы что-нибудь забыли?

— Да… То есть нет… — Обнорский покосился на карточку, приколотую к спортивной куртке девушки, прочел имя: — Юля… Скажите, пожалуйста… Я, когда в сауне сидел, там в тренажерном зале одна женщина занималась… Такая брюнетка с зелеными глазами… Она еще здесь?

Юля, пряча усмешку в глазах, покачала головой:

— Нет. Она буквально за минуту до вас вышла… Торопилась очень, даже переодеваться не стала.

— То есть как? — опешил Андрей. — Что, прямо так, в купальнике и пошла?

— Почему в купальнике… В спортивном костюме… Она же у нас в отеле живет, что там до номера подняться.

— Понятно… — протянул Серегин. — А скажите, Юля… Как ее зовут?

— Понравилась? — улыбнулась девушка. — К сожалению, мы не можем сообщать имена наших клиентов… У нас инструкция.

— Ясно, — кивнул Обнорский, лихорадочно прикидывая, какую бы лапшу навешать на ушки этой симпатичной Юле. — Инструкция — это святое. Но… Тут, понимаете, какое дело…

— Догадываюсь, — хмыкнула девушка, но Серегин с очень серьезным выражением лица покачал головой:

— Думаю, что вы меня превратно поняли, сударыня… Попробую сейчас объяснить… Тут такая история, как бы это сказать… непростая.

Андрей тянул время, надеясь что-то придумать, но в голову, как назло, ничего не лезло — до тех пор, пока Юля не улыбнулась с откровенным недоверием в глазах: дескать, ври-ври, парень, видали мы таких… Этой улыбки как раз и не хватало Обнорскому для вдохновения — любое дело у него получалось лучше всего тогда, когда кто-то явно выражал сомнение относительно того, что он с этим делом справится. Вот и Юля эта — зря она так улыбнулась, зря усомнилась в способности Серегина «залечить» ей мозги…