Вячеслав Денисов - Горят как розы былые раны

– Густав! Если бы тебя кредиторы коллекторам слили, что бы ты предпринял?

– Я не делаю долги, – пробасил тот, уже просматривая списки дебиторских задолженностей «Инвестстроя».

– Хорошо. Если бы кредиторы взяли за горло меня, что бы я делал?

– Я бы тебе не советовал делать долги.

– Дурак ты, Густав. И папа твой дурак. И дядя твой дурак. И дети твои дураками вырастут.

– Неправда. Мой дядя не дурак.

Голландец занес имя Заманского в поисковик, чтобы проверить по картотеке преступников, причастных к хищениям культурных ценностей.

Ждал около минуты, глядя на экран, где крутились буквы и цифры, прося его набраться терпения. Песочные часы. Хлоп! Экран расцвел.

Информации нет.

– Так не бывает.

Он повторил поиск, внеся год рождения похитителя, место регистрации в Саратове и все остальное, что обнаружил сначала в статье, а потом в приговоре суда.

Песочные часы. Чистый бланк посреди экрана, на баннере – «Информации нет».

– Голландец! У Черкасовой долгов на двадцать миллионов рублей. Это разве долги для строительной компании? Это не долги, а честное, прозрачное ведение бизнеса!

«Где же ты потерялся, Заманский?»

– Какой у нее учредительный капитал?

– Сто миллионов! – дико хохотнул Густав.

– И она банкротится?

– И она банкротится!

– А имуществом почему не отвечает? – крикнул Голландец, разыскивая Заманского по картотеке Главного управления исполнения наказаний.

– А оно есть, имущество?

– Правильный ответ! – похвалил Голландец, найдя имя саратовского растяпы в списках одной из колоний строгого режима. – А где это?.. – пробормотал он уже вполголоса.

Вскоре нашелся ответ и на этот вопрос. Колония находилась в Саратовской области, в городе Энгельсе.

«Давай, давай, – торопил он себя, – немного осталось…»

Разгребая ворох ненужной информации, он наконец-то отыскал последний документ, в котором упоминался Заманский. Это был список погибших при пожаре в сентябре две тысячи второго года. Восемь человек, среди них – он. Тело на руки родственникам не выдавалось. В этом же году жена его сошлась с капитаном. Тогда еще, наверное, не капитаном. Лейтенантом – максимум.

Отключив компьютер, Голландец махнул рукой Густаву:

– Позвони дяде! Он объяснит тебе, что долги бывают производственные, а бывают личные.

– Ты куда? – встревожился Густав. Такие вопросы задавать в Комитете было не принято. Но Голландец отнес несдержанность коллеги на счет волнения Густава. Нехорошо, когда руководителем операции назначают тебя, а яйцо находит другой.

– Искать личные долги Черкасовой, разумеется! – И, закинув рюкзак на спину, Голландец вышел из квартиры.

Обход дома закончился к девяти утра. К этому времени машины судмедэкспертизы увезли тела, прокуратура убыла, на милиционеров навалилась усталость.

– Мне нужен прямо сейчас результат экспертизы.

– Ты в своем уме? – возмутился криминалист управления, уставившись возмущенным взглядом в переносицу капитана. – Я двадцать шестой час на ногах, какая, к черту, экспертиза? Тем более – прямо сейчас?!

Капитан сел не в «Мерседес», а в «Газель» криминалистической лаборатории.

– Чем ты планируешь заняться в ближайшее время? – спросил он у криминалиста.

– Сейчас я собираюсь купить пива, надраться, а после завалиться спать и до завтрашнего дня не шевелиться!

– Если мы поедем сейчас в лабораторию и ты сравнишь два образца крови, я куплю тебе ящик чешского пива и килограмм копченого кижуча, – вполголоса, чтобы не слышали одуревшие за ночь остальные сотрудники, пообещал капитан.

– Я не пью чешское, – не очень убедительно возразил криминалист.

– Надо же. А какое ты пьешь?

– Немецкое.

– Значит, это будет ящик немецкого пива.

Водитель в форме старшины обернулся назад.

– Ну, куда вас всех везти? По домам, что ли?

– Меня до управы добрось, – угрюмо выдавил криминалист.

Капитан сидел в экспертно-криминалистической лаборатории возле открытого окна, курил и стряхивал пепел не в почерневшую от старости пивную баночку, превращенную в пепельницу еще в годы властвования в МВД Рушайло, а прямо через подоконник. Время от времени он прикладывался к чашке с чаем сомнительного происхождения и терпеливо ждал. Час назад он отдал эксперту два предмета. Носовой платок с крошечным пятном, этим платком капитан стирал красную краску с дверцы ниши Голландца. И кусок марли, который он приложил к окровавленному лицу обнаруженного в лифте трупа. Последнему кто-то мастерски свернул шею. Несчастный полковник из ГУВД, увидев, кого привез лифт, чуть не лег рядом с ним.

– Что именно ты от меня хочешь? – не отрывая глаз от микроскопа, уточнил криминалист.

– Я хочу знать только одно. Принадлежит ли кровь на платке и кровь на марле одному человеку?

– Это все?

– А мне больше ничего не нужно. Отцовство устанавливать не будем.

– Я и не смогу. На этом оборудовании только у ветеранов ледового побоища сахар искать. Так вот, мой пивной капитан. Опытным путем установлено, что вещество на платке и вещество на марле – человеческая кровь. Здесь мы сталкиваемся с совпадением. И в первом, и во втором случае кровь первой группы. То есть мы имеем дело в обоих случаях с универсальным реципиентом. Кроме того, в обоих случаях резус-фактор положительный.

– Что такое универсальный реципиент?

– Кровь этого человека можно заливать всем, у кого положительный резус-фактор.

– То есть это кровь одного и того же человека? – уточнил капитан.

– Ты куда-то спешишь? – удивился криминалист.

– Вообще да.

– Тогда иди. При этом помни, что первая группа с положительным резус-фактором встречается почти у четверти населения земного шара. В том подъезде из двухсот жильцов у пятидесяти-семидесяти человек первая группа крови.

Милиционер вмял окурок в банку.

– Ладно, я молча дождусь конца отчета.

– Тогда продолжаем, – криминалист хмыкнул. На большее после бессонной ночи он был не способен. – Смотрим на скорость оседания эритроцитов. И здесь я снова в обоих случаях вижу совпадение. Эритроциты оседают быстрее нормы. Если учесть, что первый образец на марлю ты при мне отбирал у трупа, а при исследовании крови на платке тот же результат оседания, следовательно, можно предположить, что и второй образец тебе подарил труп.

– Почему?

– Потому что оседание идентичное и настолько быстрее нормы, что у живого человека можно смело предположить злокачественную опухоль последней стадии развития.

– То есть совпало, да?

– Совпало. Но это не все. Нам же нужен ответ с вероятностью выше девяноста процентов?

– Лучше выше ста.

– Если выше ста, тогда все пиво Германии должно стоять в моей квартире. Билирубин.