Альберт Байкалов - Недосягаемые

Было заметно, Орцхо говорит это не в сердцах. Словно был готов к такому развитию событий.

– Я не могу сказать точно, что там произошло, – уклончиво ответил Джин. – Но знаю, что Янгулби сам недолго жил после этого.

– Как? – удивился Орцхо.

– Он умер как герой, – с горечью в голосе стал рассказывать Джин. – На окраине Назрани их дом окружили. Был долгий бой.

– Вы давно из Чечни? – спросил Орцхо.

– Вчера перешли границу. Семь дней были в пути, – ответил Джин.

– Пойдемте в дом, – засуетился Орцхо.

– Лече, – негромко окликнул Джин, – останешься во дворе.

Они оказались в тесной комнате с железной печкой посередине. Под потолком, свисая с почерневшего провода, тускло горела лампочка. Желтоватый свет придавал и без того скудному интерьеру унылый вид. Стол у окна был накрыт скатертью, на которой рисунок сохранился лишь по краям, две лавки. На стене, напротив, деревянные полки с посудой. В углу, на небольшой подставке, бак с водой.

– Раздевайтесь, – Орцхо показал рукой на вбитые в стену гвозди. – Сюда можете повесить одежду и оружие. Умывальник в коридоре.

Джин сел на скамейку и положил на колени автомат. Шаман устроился напротив. Орцхо тем временем взял с печки чайник, подошел к баку и стал набирать железной кружкой воду.

Джин обернулся к нему вполоборота:

– Если вы решили напоить нас чаем, то не стоит.

– Не говорите мне, что вы сыты, – покачал головой Орцхо. – Да и не принято гостю указывать хозяину, что ему стоит, а что нет.

– Сразу видно чеченца, – одобрительно произнес Шаман.

– Если бы вы пришли к грузину, вас бы тоже встретили как дорогих гостей, – неожиданно обиделся Орцхо, словно Шаман хотел как-то ущемить его соседей.

Джин осуждающе посмотрел на капитана.

Орцхо вышел с чайником в коридор. Было слышно, как он зажигает керогаз. Потом скрипнули петли. Что-то стукнуло. Вскоре на столе появилась нарезанная тонкими ломтиками ветчина, сыр, зелень, лепешка.

– Жена не может ходить, – словно извиняясь, сказал Орцхо. – Упала, когда собирала хворост.

– Что-то серьезное? – нахмурился Джин.

– Нет, просто сильный ушиб, – махнул рукой Орцхо. – Доктор сказал, скоро пройдет.

– В Чечне есть кому в случае чего поддержать сына? – спросил Джин.

– Родственники. Но они ничего не знают, – Орцхо сокрушенно вздохнул. – У меня нет возможности сообщить им.

– Дадите адрес, мы найдем способ рассказать об этом, – надеясь расположить к себе Орцхо, пообещал Джин.

– Аслан не помнит своей родины, – пропустив слова Джина мимо ушей, задумчиво заговорил Орцхо. – Ему было два года, когда я отправил его и жену через Аргун в Грузию. Мы думали, это ненадолго…

– Он еще совсем молод, – сочувственно сказал Джин. – А почему вы не вернулись?

– Меня там ждет срок, и немалый, – Орцхо опустил голову. Было видно, слова давались ему с трудом. – Я воевал четыре года…

– На что сейчас живете? – Джин обвел взглядом стены.

– Перебиваемся, пока руки-ноги целы, – Орцхо встал. – До войны я работал сапожником. Сейчас беру заказы в Борисахо. Иногда здесь подворачивается работа. Аслан у нас остался один. Он самый младший. Остальные давно погибли.

С этими словами Орцхо вышел и вернулся через минуту с чайником в руке. Разлил темный напиток по кружкам.

– Когда мы подходили к селу, здесь вдруг поднялся шум. Что это было? – дождавшись, когда Орцхо снова вернется за стол, спросил Джин.

– Из Борисахо приехал человек. Сказал, война началась, – Орцхо отхлебнул чая. – Он своими ушами слышал, как по телевизору объявили. Потом показали русские танки. Будто бы все из-за того, что осетинского президента убили. Все побежали звонить родственникам. Потом еще один приехал. Сказал, это шутка такая. У телекомпании «Имеди», которая этот шум подняла, уже митинг протеста. Не поймешь этого президента. Он как мальчишка. Грузинам стыдно за него.

– В селе еще есть чеченцы? – наблюдая за реакцией Орцхо, спросил Джин.

– Мало осталось, – задумчиво проговорил Орцхо.

– Нам нужен Муртаби.

– Бек бывает здесь, – с нотками недовольства заговорил Орцхо. – Но очень редко.

– Как это? – думая, что ослышался или Орцхо не так его понял, переспросил Джин.

– Почему ты удивился? – насторожился Орцхо. – Зачем ему тут жить?

– Я слышал, что у него здесь дом, – ломая голову, что все это может значить, сказал Джин.

– У него достаточно денег, чтобы платить за нормальное жилище в Борисахо или даже в Тбилиси, – проворчал Орцхо.

– Он чем-то обидел тебя? – нахмурился Джин. – Или твой сын ушел по его желанию?

– Нет, Аслан отправился на родину по своей воле, – покачал головой Орцхо. – Будь я моложе, тоже не стал бы сидеть сложа руки.

– Скажи, у кого здесь можно остановиться? – спросил Джин.

– Вы надолго? – Орцхо замер в ожидании ответа.

– Сам не знаю, – откровенно признался Джин. – Мы шли в надежде встретиться с Муртаби.

– И все? – удивился Орцхо.

– Конечно, нет, – Джин переглянулся с Шаманом. – У нас много важных дел. У всех нас здесь семьи. Шамиль, например, не видел своего отца уже десять лет. После войны в Осетии я не могу наладить контакт с семьей. Это послужило причиной того, что именно нам поручили разведать путь через перевал.

– Можете остаться у меня. – Орцхо критически оглядел комнату. – Только не надо днем выходить за ворота.

– Здесь преследуют чеченцев? – насторожился Джин.

– Тех, кто давно живет и у кого есть деньги, пока не трогают, – пояснил Орцхо.

– Ты сказал «пока», – нахмурился Джин.

– А как ты хотел? – удивился Орцхо. – Чужая страна. Они живут по своим законам. Когда Саакашвили пришел к власти, здесь такое началось! Многим пришлось уйти обратно или перебраться в Турцию. Я сначала тоже не здесь жил, а в Бацалиго. Но постепенно отношение к нам переменилось. После того, как Россия напала на Грузию из-за Осетии, нас и вовсе перестали трогать. Скажу больше… – Он слегка подался вперед. – Они разрешили создать здесь лагерь, в котором готовят боевиков. Среди них есть даже русские.

– Странно, – пробормотал себе под нос Джин и переглянулся с Шаманом.

– Не веришь? – Орцхо склонил голову набок и загадочно посмотрел на Джина.

– Верю, – поспешил его успокоить Джин. – Просто меня удивило, как все быстро меняется.

– Правильно удивляет, – Орцхо упер руку в колено. – Обман все это. Ловушка. Грузины так хотят заманить сюда русский спецназ. С той же целью с Янгулби ушел мой сын. Он не сделал ничего плохого в своей жизни, и ему ничего не будет, если он попадет в руки милиции или к русским. Разве можно наказывать человека за то, что он шел домой? Зато он рассказал им, что здесь целая база, на которой готовят настоящих диверсантов. То, что он пострадал и его ранили, это мелочи.