Максим Шахов - Тень легионера

– А-а… Она вроде в Крым поехала отдыхать. Сразу за Сахно… В общем, надо смотреть материалы, которые прислали из Львова… Я все думаю про самоубийство Сахно. У меня оно в голове не укладывается.

– В каком смысле?

– В том, что Сахно был совсем не похож на самоубийцу…

– Намекаешь на то, что ему помогли? – сказал Козуб. – Это исключено. На это никто бы не пошел.

– Да? А сливать киллеру информацию? На это кто-то бы пошел?

– Ну, это совсем другое, – покачал головой Козуб. – Это две большие разницы, как говорят у нас в Одессе.

– Ты это серьезно? – посмотрел на Козуба Логинов.

– Вполне, – кивнул тот. – Объяснить?

– Конечно.

– Ну, насчет того, что нынешний наш президент имеет три судимости, ты в курсе, конечно?

– Не три, а две, – сказал Виктор.

– Ну, вообще-то вроде бы три. Но пусть будет две с половиной, – сказал Козуб. – Но это еще полбеды. Дело было по молодости, с тех пор утекло много воды, судимости погашены и все такое. Но дело в том, что в команде президента есть очень много людей, которые с начала девяностых годов и по сей день числятся в картотеках как члены организованных преступных групп. И эти люди стали губернаторами, министрами и так далее… Ну или их заместителями! – быстро проговорил Козуб, предвосхищая возражения Виктора. – И вот поставь себя на место какого-нибудь сотрудника СБУ, который двадцать лет оттарабанил в отделе по борьбе с организованной преступностью. Ты взяток не брал, семью держал впроголодь, а тебя бандюки еще и киллерам заказывали. Но ты с ними героически боролся. А тут ты вдруг понимаешь, что все эти твои борения и лишения были коту под хвост. Потому что этих самых бандюков, до которых ты в свое время не дотянулся или которые откупились у судей, теперь назначают на руководящие должности. В том числе и в СБУ. Так что не исключено, что не сегодня-завтра тебя, по старой памяти, выгонят на хрен со службы, не дав дослужить до пенсии! А у тебя-то, кроме подорванного здоровья и видов на эту самую пенсию, ни хрена нет, потому как взяток ты не брал! Представил?

– Представил… – сказал Логинов.

– Ну вот и ответ на твой вопрос. Если к такому человеку, а таких в СБУ, да и не только в СБУ, довольно много, правильно подойти, то информацию он, конечно, сольет. Но мараться убийствами никто не станет…

– Да, – вздохнул Виктор, закурив. – Весело у вас…

– Как есть. Се ля ви, – пожал плечами Козуб.

Остаток пути до управления СБУ на Еврейской улице Логинов мрачно молчал. Он думал над тем, что сказал ему Козуб. Из этого следовало, что не только в СБУ, но и в украинской милиции было очень много людей, которым в этом деле нельзя было доверять. Потому что они, заметив в одиночку снайпера на пути следования кортежа украинского президента, вполне могли сделать вид, что ничего не видели…

Припарковавшись в переулке, Роман выключил зажигание и стал ждать. Кардинально сменившую имидж Лесю действительно было не узнать, однако это еще ничего не значило. Во время ее затяжной прогулки у Оперного на девушку вполне могли обратить внимание переодетые агенты. И устроить слежку – просто для проверки. Поэтому Роман и приказал Лесе добираться домой пешком, а сам на «Мерседесе» занимал укромную позицию и вел наблюдение.

После того, как Леся прошла мимо переулка, Роман выждал около трех минут. Никаких подозрительных людей и машин за ней не проследовало. И Роман, включив зажигание, позвонил.

– Я тебя подберу на углу у сквера, – сообщил Роман.

– Хорошо…

Роман включил заднюю передачу и, сдав во двор, развернулся. Проехав в конец переулка, он свернул на улицу и метров через триста остановился на углу. Едва вынырнувшая из следующего переулка Леся села наперед, Роман тут же тронулся с места и направил «Мерседес» к Преображенской.

Припарковавшись во дворе девятиэтажки, Роман сказал:

– Приехали… Давай очки, их надо выключить, чтобы не садилась батарейка.

Роман взял очки и, нажав на какую-то замаскированную кнопку, спрятал их в футляр.

– Так что, попробуем завтра попасть в Оперный? – спросила Леся.

– Еще не знаю, – покачал головой Роман. – Смотря как его будут охранять. Ну и записи надо изучить. В общем, завтра будет видно. Я позвоню.

– Хорошо, – сказала Леся. – Я буду ждать!

Быстро наклонившись, она поцеловала Романа в щеку и тут же выбралась из машины. Тот дождался, пока она вошла в подъезд, и только потом выехал со двора…

«БМВ» завернул влево вслед за трамваем и сбросил скорость.

– Кажется, вон там, – сказал Козуб.

Пару минут спустя он остановился в переулке у высоких железных ворот, рядом с которыми был припаркован светлый «Фольксваген Бора». Судя по номеру на воротах и прикрепленному к ним намертво объявлению о сдаче жилья, это была как раз та усадьба, в которой Сахно снимал койко-место.

Адрес он сообщил на допросе. Сюда выезжали оперативники СБУ, однако обыск ничего не дал. Как и опрос хозяев и других квартирантов. Однако после самоубийства Сахно Логинов решил наведаться в адрес с Козубом.

Выбравшись из «БМВ», они услышали доносящийся из-за ворот властный женский голос:

– Газ на колонку теперь будете включать с шести до восьми вечера! Туалетную бумагу класть по одному рулону через день! И смотрите, Зинаида Витальевна, кого берете!

Женщина постарше виновато произнесла:

– Да мы же все делаем, Людочка, как ты говоришь…

– И не называйте меня Людочкой, Зинаида Витальевна! Неужели так трудно запомнить за пять лет, что меня зовут Людмилой!

– Извини, Людмила…

Калитка открылась, и в ней показалась женщина лет тридцати двух – отчаянно молодящаяся, но уже прилично сдавшая в смысле кондиций. Окинув Виктора с Козубом быстрым взглядом, она сказала:

– Ну вот, Зинаида Витальевна, последствия вашей глупости…

– Добрый вечер! – сказал Логинов. – Мы из СБУ!

Козуб быстро показал удостоверение. Виктор тем временем продолжил:

– А вы Людмила Писемская, которой принадлежит этот дом, верно?

– Да! – кивнула молодая женщина.

– Мы вас не задерживаем, – сказал Виктор. – Но хотели бы задать несколько вопросов вашей свекрови и жильцам. Вы ведь не возражаете?

– Зинаида Витальевна! – оглянулась Писемская. – Ответьте на все вопросы товарищей и покажите им все, что потребуется!

– Хорошо, Людочка! – кивнула женщина лет пятидесяти пяти, стоявшая во дворе.

Писемская метнула на нее суровый взгляд, и Зинаида Витальевна поправилась:

– То есть Людмила!

Писемская вздохнула и, повернувшись к Виктору с Козубом, сказала: