Кирилл Казанцев - Служебный разбой (сборник)

– Понял. Не задерживаю.

Майор обратил внимание на стажера.

– Ну что, африканец, кто вас избил? Чеченцы? Грузины? Или эти – скинхеды?

– Я не знать. Он знать.

– Он? Ну, Бянко, рассказывайте, – майор сел на теплый стул, на котором только что ерзал задом Воскутков. – Кто вас избил?

– Не знаю, – Сергей упер взгляд в потолок. Милиции еще не хватало!

– Вы не бойтесь.

– А чего мне теперь бояться? Вон, всего разукрасили.

– Может, вам грозили, что убьют? Так всегда делают. Мол, расскажешь – убьем. А? Назовите этих негодяев, и, уверяю вас, они попадут под следствие, будем разбираться.

– Ничего я не буду говорить. Я не заявлял в милицию. Это мои личные дела.

– Верно, что не заявлял – из больницы нам позвонили. А вот из-за вашей трусости подонки и творят беспредел, потому что чувствуют безнаказанность. – Майор говорил совершенно равнодушно и даже с легкой ухмылкой, словно вид опухшего Сергея его очень забавлял, и он еле сдерживал себя, чтобы не рассмеяться. – Зря, зря, Бянко, зря вы покрываете…

– Мое дело.

Майор хмыкнул, хлопнул себя по коленям толстыми ладонями, посмотрел на букет.

– Кто вам прислал цветы?

– Субъект, который только что вышел.

– Он правда с вашей работы?

– А что?

– Цветы… их четное число. А четное количество цветов дарят только покойникам. Или кандидатам в покойники. Может, намек?

Сергей усмехнулся разбитыми губами, и тут же почувствовал боль.

– Он меня давно не любит.

– Вы уверены, что не он организовал ваше избиение?

– Я ни в чем не уверен… Вы проработайте его, товарищ майор. – У Сергея мелькнула мстительная мысль – пусть Воскуткова менты потерзают, будет знать, как злорадствовать над избитым человеком.

– Вы напишите заявление?

– Напишу, как поправляться стану.

Майор, улыбаясь, закинул ногу на ногу, достал из кармана пачку сигарет, не считаясь с больничными запретами, закурил. Выпустив дым, сказал:

– Очень хорошо, Бянко… А вдруг этот тип ни в чем не виноват, а цветочки – ну, обсчитался…

– Может быть.

– Просто не хочется вешать на отдел очередное глухое дело.

– Спасибо за откровенность, – Сергей, почувствовав усталость, закрыл глаза. Только в себя пришел, а тут и Кунни с цветами, и Анисим отругал, и мент веселый попался.

С трудом разомкнув веки, Бянко проговорил:

– Не надо ничего, товарищ следователь. Я говорю – мои дела.

– Нужен ваш отказ от возбуждения уголовного дела.

Сергей усмехнулся. Вот ради чего он пожаловал – больница вызвала, отдел УВД обязан отреагировать, но безнадежного дела возбуждать никто не собирался. Сколько пустых слов говорил о малодушии обывательском, только утомил.

– Я напишу, когда смогу писать.

– Сейчас не сможете?

– Напишите сами, я подпишу. Я очень устал и хочу спать.

– Это не займет много времени, потерпите.

Сергей закрыл глаза – ну его. Мягкая пелена стала окутывать сознание. Зашелестели бумаги, заскрипел стержень авторучки.

Следак пытал Аннуса.

– Африканец, отказ сможешь написать? Регистрация у тебя есть?

– Меня звать Анисим.

– Мне это по барабану, хоть Иван… Что зубы скалишь? Анекдот рассказать хочешь?

…Через двенадцать дней Сергея и Аннуса выписали из больницы. Когда они вышли на улицу, то снова захотели вернуться обратно – у главного входа стоял черный джип, за рулем которого улыбался кабан Азаров, ожидавший «освобожденных». Немного успокоило Сергея отсутствие рядом с Азаровым его будоломов – на заднем сиденье джипа сидел старик Контенко. Бянко оглянулся на задумчивого Аннуса.

– Что, напарник, предстоит новый большой разговор?

– Еще раз меня избить, я жаловаться в свой посольство. Будет международный скандал.

– Азарову скажи.

– Идите сюда. Не стесняйтесь, – опустив стекло, Азаров призывно махнул рукой. – За вами приехали.

Вздохнув – что еще будет? – Сергей покорно двинулся к джипу, влез в салон, устроился на переднем сиденье рядом с Азаровым. Аннус сел сзади. Венеамин, выжав сцепление, повел джип. Посмотрев на Сергея, усмехнулся:

– Не бойся. Больше бить не буду.

– Надеюсь.

– Негр, тебя как зовут?

– Аннус, – хрипло отозвался стажер.

– Анус? Ха-ха. Правда, что ли?

– Анисим его зовут, – сказал Сергей. Чувство томления нарастало – дернул его черт ввязаться в это дело; теперь точно, пока не отвернут голову, не оставят его в покое бандюганы. А они здесь все бандиты – журналист искоса посмотрел на веселого Азарова – зовутся только бизнесменами, а по натуре уголовники. Они и деньги добывают воровством да насилием. Этот ограбил братву, теперь боится, что ограбят его. Сергею это надо? По большому счету, нет. Никакая разгромная статья и последующая за ней слава не вернут потерянного здоровья и погибших нервных клеток. И народу правда о гибели бандита Мулатова, бизнесмена Маранкова и гомика Контенко-младшего тоже не нужна. Когда живешь в обществе воровского беспредела, разве тебя могут волновать отдельные эпизоды обычной жизни? Все равно что проводить расследование в африканском болоте: кто порвал крокодила? Вокруг одни крокодилы, и они ежедневно и еженочно рвут друг друга. Это никому не интересно.

– Здравствуй, Сережа, – подал сзади голос старик Контенко. Теперь он обращался к Сергею на «ты».

– Извините, Иван Анатольевич, что не поздоровался с вами сразу… Увидел вот вашего товарища, забыл обо всем…

– Ха-ха-ха! – самодовольно заржал Азаров, подмигнул. – Не ссы, раньше времени не умрешь.

Сергей молча смотрел на дорогу.

– Я все обдумал, – продолжал говорить Азаров, управляя машиной. Джип вынесся из больничной ограды и борзым носорогом влетел на дорогу – легковушки испуганно уступали место. Азаров, похахатывая, показывал недовольным водителям палец. Оглядываясь в возбужденном оскале, продолжил: – Ты будешь работать на меня, Бянко. Выяснишь правду, и я их передавлю, словно клопов. А чтобы ты поверил, что я говорю серьезно, – Азаров запустил руку запазуху, извлек тугой бумажник, кинул его на колени Сергея. – Трать, не мелочись. Тут десять штук баксов. Мне нужен результат, и как можно быстрее. Моя жизнь зависит от сведений, которые ты добудешь.

– Помоги нам, Сережа, – произнес Контенко.

Сергей взял бумажник – тяжелый. Десять тысяч долларов, в два раза больше той суммы, о которой он мечтал с вожделением две недели назад. Бянко усмехнулся. Машина, сотовый телефон, тряпки. Как он тогда возбудился при мысли обо всем этом. Теперь ничего этого покупать не хотелось. Не хотелось вообще ничего…

Сергей сидел за рулем своей «десятки». Машине было четыре года, но она выглядела так, словно недавно сошла с конвейера. Первый хозяин был художник-аккуратист. Ничего, долго такой новой она не останется, с работой Сергея это нереально.