Евгений Сухов - Пираты офшорного моря

Приблизившись к Павлу Егоровичу, он спросил:

– Ты чего по стеклу колотишь?

Ефимцев оценил его комплекцию, мимоходом подумав о том, что парень будет килограммов на десять потяжелее, а при его молодости это подавляющее преимущество. В создавшейся ситуации только безумец способен поставить на Ефимцева.

Что ж, так оно даже веселее!

Холеный, наглый, уверенный в собственной безнаказанности – для него Ефимцев всего лишь нелепое недоразумение, возникшее на его пути. Вот сейчас разотрет его между делом в порошок и поедет дальше, высоко задрав голову. Машина, брошенная на краю дороги, создавая явные неудобства для водителей, вопила о статусе владельца. По всему выходило: дескать, в данную минуту я перетираю с каким-то хмырем, а вы как хотите, так и корячьтесь!

– А ты почему на пешеходов наезжаешь? – миролюбиво спросил Ефимцев. – Ногу мою задел.

Давно небитые губы смяла кривая ухмылка:

– Это ты, что ли, пешеход?

– Разве не похоже? Тогда объясняю, – терпеливо заговорил Павел Ефимцев, – пешеход это тот, кто находится на пешеходном переходе. По правилам уличного движения их сначала нужно пропустить, а потом ехать самому. Или ты думаешь, что те, кто пешком ходит, так они уже и не люди, что ли?

– Я тебя спрашиваю, почему ты по стеклу колотишь? – Голос кавказца прозвучал на полтона выше.

Ситуация кардинально менялась. Кавказец уже сделал свой вывод и отнес стоящего перед ним пешехода в какую-то свою шкалу ценностей, в которой Ефимцев занимал невысокое место. Действовал он нахрапом, как привык, полагая, что любое препятствие можно убрать с дороги повышенными интонациями или пудовыми кулаками. А мужчина довольно преклонных лет, качавший не к месту права, вызывал у него всего лишь презрение. Сейчас возраст и благородная седина на висках у нынешней молодежи не в почете, они могут считаться только с деньгами и с силой. А у мужичка, что так неожиданно возник на дороге, не было ни первого, ни второго. Судя по всему, он один из тех правдолюбцев, встречающихся во все времена, что ищут справедливости, да вот только никогда ее не находят.

– Чего же ты такой крутой, а на старом мини-вэне разъезжаешь? Или денег никак накопить не можешь? Я бы вот, например, постыдился, на твоем месте, даже по двору на такой тарахтелке раскатывать.

В глубине темно-карих глаз кавказца вспыхнул недобрый огонек: свидетельство вялой работы мысли. В какой-то момент он осознал, что его оскорбили, насупившись, подался вперед и протянул с угрозой:

– Так ты мне еще и дерзишь!

Ефимцев усмехнулся собственным невеселым думам: вот что значит – оторвался от народа. Ведь сейчас он вращался на такой орбите, где таких хамов просто не встречается. Стоило только выйти в народ, и тут же началось!

Даже трудно вспомнить, когда в последний раз он без сопровождения выходил на улицу, а ведь здесь происходят весьма занятные вещи.

Собственно, ничего не изменилось с тех самых лет, как он раскручивал свой бизнес и был одним из многих: в то время тоже выясняли кулаками, кто круче. Это сейчас, на его уровне, все происходит намного цивилизованнее, хотя не менее жестко. Но слова в его кругу подбирают тщательно, потому что за них следует отвечать. И всякого человека, взошедшего на «олимп», следовало уважать, вне зависимости от того – враг он или друг. А все потому, что дорога наверх трудная и невероятно долгая, и неизвестно, сколько костей находится под ногами того, кто сумел взобраться. Для того чтобы быть на самом верху, нужно иметь еще одну неотъемлемую вещицу – разум! А этому бычаре никогда не подняться даже до середины. Его удел – быть пушечным мясом.

Всего-то побыл немного со своим народом, и так вдруг захотелось наверх, к равным! Что поделаешь, успели поменяться привычки, да и от хамов как-то успел отвыкнуть, вот только рефлексы остались прежними. А ведь следовало бы помнить, что на дорогах совершенно другие законы.

– Я бы за твое плохое поведение надрал тебе уши.

– Да пошел ты на…!

А вот этого говорить не стоило.

Правая рука как-то сама собой, будто бы вопреки воле Ефимцева, взметнулась в воздух, и кулак прицельно ударил в небритую скулу. Удар получился хлестким и невероятно сильным. Кавказец рухнул будто подрубленный, но уже в следующую секунду стоял на ногах.

Тренированный, стервец!

– Ах ты, значит, так решил! – Встав в стойку, он взмахнул ногой, стараясь угодить Ефимцеву в живот.

Не попал! Еще один удар – опять в пустоту.

– Я тебя все равно достану! – наседал он.

Ефимцев молча отходил в сторону тротуара, стараясь контролировать его длинные руки.

Это молодость может позволить себе безоглядно размахивать конечностями и при этом, сбивая дыхание, лопотать что-то несуразное. А его козырь – опыт и сосредоточенность.

В какой-то момент противник приблизился на предельное расстояние, и Ефимцев, подавшись вперед всем корпусом, ударил его левой рукой. Кавказец покачнулся, но на этот раз не упал. Ефимцев запоздало подумал о том, что следовало бы добить его вторым ударом, вот тогда драка могла бы закончиться побыстрее.

Боковым зрением заметил, что народ, еще какую-то минуту назад куда-то сосредоточенно спешащий, вдруг остановился, сгруппировавшись в плотный полукруг, и принялся наблюдать за бесплатным зрелищем. Притормозили даже машины, а кто-то надавил на гудок, подбадривая сошедшихся бойцов.

Не каждый день такое увидишь!

Кавказец был тренирован, что было заметно сразу – наверняка в спортзале провел не один год; наступал грамотно, стараясь бить ногами по голеням и бедрам. Один раз достал вполне чувствительно под коленную чашечку. Увлекшись, он шагнул ближе, чем следовало, и Ефимцев, вкладывая в удар всю ярость, точно ударил его в челюсть. Противник рухнул на колени. В этот раз он поднимался куда медленнее, как бы пробуя землю на прочность. Сначала, опираясь на руки, приподнялся с одного колена, потом, так же опираясь, стал вставать со второго… Молодость быстро восстанавливается; вот сейчас он поднимется, отряхнется, и все начнется по новой. Еще не хватало угодить в отделение милиции. Вот смеху-то будет, когда все выяснится!

А ведь заберут, при себе нет никакого удостоверения!

Павел Егорович чувствовал, что симпатии не на его стороне, для всех он отвратительный тип, который избивает молодого, весьма прилично одетого мужчину. И окажись на месте потасовки милиция, так она собрала бы кучу заявлений, обличающих его скверный характер.

– Милиция! Да разнимите же их, наконец! Чего вы смотрите! – завопил отчаянный женский голос.

Подскочив, Ефимцев ударил кавказца. Понял, что удар не получился: кулак, едва коснувшись плеча, прошел в пустоту, даже не пошатнув его. И тут случилось непредвиденное: поскользнувшись, Павел Егорович нелепо взмахнул руками, но сумел удержаться на ногах. Верзила, будто бы очнувшись, распрямился во весь рост и принялся наносить по лицу Ефимцева один удар за другим.