Сергей Парамонов - Гладиатор

– Да времени у нас обоих много. Я ведь от тебя в принципе ничем не отличаюсь, провожу в учреждении всю свою жизнь, поэтому спешить мне некуда. Рассказывай и угощайся сигаретой, – ответил подполковник Поддубный.

Зверь вытянул из пачки «ЛМ» сигарету и закурил.

– Ну, тогда слушайте. Я, правда, не знаю, покажется ли вам эта история правдоподобной, но другой у меня нет. Некоторое время назад меня, насколько я понимаю, контузило, и в результате этого я потерял память. Очнулся в сыром подвале, надо мной колдовал какой-то медик… Меня выхаживала девушка по имени Карина. У нее было два брата, которые решили на мне подзаработать, выставляя меня на бои на деньги… Я стал побеждать, и вот тогда они решили организовать большой бой на крупные ставки. Я усиленно тренировался, готовясь к решающему бою. Отношения с Кариной стали ближе… И вот настал день моего поединка. Братья дали мне обещание, что в случае моей победы они оплатят дорогостоящую операцию на Западе по восстановлению моей памяти и обеспечат мне безбедное существование… И вот мой поединок начался. Соперник был очень силен, и в один момент мне показалось, что я не смогу с ним справиться. В это время начался обстрел, и все присутствующие на поединке бросились в разные стороны, а мы продолжали драться. Взрывной волной нас разбросало в разные стороны… Я очнулся первым. Ко мне вся в слезах бросилась Карина. Она обняла меня, но в следующую секунду развернулась и закрыла меня своим телом от ножа, который метнул мой соперник по рингу. Карина погибла…

Зверь замолчал, глядя куда-то вдаль.

– Я бросился на него с ножом, – продолжил он через некоторое время, – и бил до тех пор, пока не получил прикладом автомата по голове. Говорят, на его теле насчитали тридцать пять колото-резаных ран… Потом камеры, постоянные допросы, и вот я здесь со сроком пятнадцать лет. Вот такая грустная история, – закончил свой рассказ Зверь.

– Да, интересная история. Но как же, если ты не помнишь ни своей фамилии, ни своего имени, тебя осудили под фамилией Якуев? – спросил хозяин.

– А все очень просто. Насколько я понимаю, меня провели по паспортным данным одного из погибших боевиков. Правосудие вершилось быстро: прокурор сказал, адвокат кивнул, а судья подмахнул все это пером, – ответил Зверь.

– Да, парень, если все так, как ты говоришь, то не завидую я тебе. Скажи, а память к тебе не возвращается?

– Иногда бывают какие-то вспышки в сознании, но связать их в одно целое пока не получается, – ответил Зверь.

– Я думаю, тебе надо бы пообщаться с нашим начмедом, он вроде мужик толковый. Может быть, выпишет какие-нибудь микстуры для восстановления памяти. А знаешь, что самое интересное, Зверь? Я поверил тебе. За свою службу я слышал много басен, твоя самая неправдоподобная, но я почему-то тебе верю… Что же касается чеченцев и блатных, тут необходимо ждать продолжения. Кинуть тебя в отряд я не могу – растерзают.

Хозяин на минуту задумался, потом сказал:

– Поступим следующим образом…

Перед Зверем сидел человек в белом халате.

– Ну что, Якуев Дока Умарович, начальник учреждения в двух словах сообщил мне о вас. Договоримся мы так. Для всех вы попали сюда с воспалением легких. Будем выдавать вам препараты, делать уколы, будем стараться восстановить вашу память; но, повторяю, для всех вы находитесь у нас с воспалением легких. А теперь я осмотрю вашу голову.

И медик, надев очки в роговой оправе, стал осматривать шрам на голове Зверя.

– Вы совершенно ничего не помните? – поинтересовался он.

– Совершенно, доктор. Иногда, правда, в сознании пролетают какие-то картинки, но не более того, – ответил Зверь.

– Да… Восстановлению памяти способствуют яркие впечатления или потрясения, но в нашем случае их взять негде, – улыбнулся доктор. – Ладно, назначу вам курс интенсивной терапии, а там видно будет. Сейчас идите в палату номер три, дальше по расписанию.

В палате на соседней койке лежал седовласый человек. На вид ему было лет шестьдесят, хотя на самом деле едва перевалило за сорок пять.

– Здравствуйте, – произнес Зверь и плюхнулся на свободную кровать.

– Здравствуй, мил человек, – ответил седовласый мужчина.

Было ли это совпадением, или кто-то слил информацию, но ровно за час до этого Феня оказался в больничке с ОРЗ.

– Что-то я тебя раньше не видал. Ты что, только с этапа? – спросил Феня.

– Да нет, я уже с месяц как приехал, да на ШИЗО заморозили, – ответил Зверь.

– С месяц, говоришь… – Феня пристально посмотрел на молодого парня, сидящего на соседней койке. – А ты, случаем, не тот жиганец, который поломал блатных, а потом еще и чеченцев погромил?

– Пусть не лезут, – отшутился Зверь.

– Хм, так-то оно так, да не отстанут теперь от тебя ни те, ни другие. Ты у них как кость поперек горла стоишь. Незавидный у тебя расклад, паря. А за какие доблести тебя из ШИЗО сразу на больничку закинули? Вижу почерк хозяина. Как обычно, играет на опережение, – многозначительно проговорил Феня. – Так сказать, разделяй да властвуй. Но я тебе, Зверь, вот что скажу: с хозяином хороводы водить не нужно, шельма он еще та.

– А откуда вы знаете, что меня Зверем зовут?

– Так положение у меня здесь такое, мил человек: смотреть за тем, что на «двойке» происходит, и всегда быть в курсе всех событий.

– А вас не Феней, случайно, называют? – спросил Зверь.

– Сечешь ты быстро, парень, это хорошо… Да, нажил ты себе врагов за один день. Пока я здесь на больничке, никто из них сюда не сунется. Ну, а там дальше что-нибудь придумаем. Меня сейчас больше другой вопрос интересует. Ты вообще с кем планируешь дружбу водить? Если с хозяином или с «чехами», то тут наши дорожки расходятся. Захочешь в наши ряды вступить, будем рады. Грех хорошего жиганца не пригреть. Запомни, масть на «двойке» мы держим, что бы тебе в уши ни дули. Ты, наверно, заметил, что мы своих даже на ШИЗО греем. Бывают, правда, накладки. Много пришлось мне сделать для того, чтобы наладить весь этот механизм. По первяне у меня с хозяином рамс вышел, стал он меня в ШИЗО обламывать, да не тут-то было. Встала «двойка» на кипиш громкий, бузила так, что начальства сюда из Москвы понаехало видимо-невидимо. Тут-то и пришлось хозяину заднюю врубить, выпустить меня из ШИЗО. С тех пор он меня не трогает, а я его не затрагиваю. Так что подумай, парень, с кем ты. Я тебя не тороплю с ответом. Люди разные по жизни бывают. Кто-то готов задницу рвать, чтобы пораньше на волю выйти; кому-то западло выполнять какую-нибудь работу, контачить с администрацией – у каждого свой выбор. Был у меня по третьей ходке дружбан один, на Мороза откликался. Отрицалово был, свет таких не видел. Оказывал ярое неповиновение администрации учреждения, участвовал в бунтах. И вот на сходке поставили вопрос о том, что, мол, пора Мороза короновать, за верность воровскому миру. Но весточка пришла ему с воли, от матери. Писала она ему, что плоха совсем стала и вряд ли дождется его освобождения. И поменялся Мороз в одночасье: стал работать, учиться, соблюдать распорядок учреждения – в надежде выйти условно-досрочно и застать живой свою мать. Так что случаи разные бывают. Сейчас в наше время и УДО купить можно, с любой характеристикой, была бы капуста… Что-то я все базарю да базарю. Ты лучше про себя расскажи, откуда родом, как попал сюда, – поинтересовался Феня.