Сергей Парамонов - Гладиатор

– Я за любой кипиш, кроме голодовки, – ответил майор.

Передислоцировавшись в вагон-ресторан и заказав у официантки Наташи бутылочку беленькой и закуску, новые знакомые продолжили разговор. Сергей вспомнил свою первую любовь. Ее звали Ирина. Это было в десятом классе, в день рождения одного из одноклассников. Шумная веселая компания собралась за красиво сервированным столом; девушка в тот день сидела напротив него. Уже несколько лет она ему нравилась. Русые волосы локонами ложились на ее нежную шею; голубые глаза, в которых можно было утонуть, время от времени прикрывались пышными ресницами. Легкий румянец, манящие к себе соблазнительные пухленькие губки; глубокий вырез блузки подчеркивал изумительные по красоте очертания юной девичьей груди. Несколько лет назад она случайно прикоснулась к его руке, и эти ощущения до сих пор оставались в его памяти. Такой нежной и шелковистой кожи он больше никогда не встречал. Приударить за этой роскошной девушкой пытались не только старшеклассники, но и более взрослые парни.

До сегодняшнего дня из спиртного Сергей пил, пожалуй, только пиво, но почему-то сегодня ему хотелось казаться взрослым, и он смело опрокидывал рюмки с водкой одну за другой. Стеснение постепенно прошло, и он уже смело смотрел в ее небесные глаза. Ирина время от времени останавливала свой взгляд на нем, и легкая улыбка скользила по ее лицу. «Сегодня или никогда», – подумал Сергей и решительно придвинул свою ногу под столом к ноге Ирины. В тот же миг он уловил ее удивленный немигающий взгляд. Глядя друг другу в глаза, не обращая внимания на происходящее вокруг, они как будто провалились во времени. Сердце, казалось, вот-вот выскочит у него из груди, кровь с силой пульсировала в голове. Не отрываясь от девушки, Сергей подошвой своей стопы стал медленно поглаживать ее ногу, подниматься выше и выше; пальцами ноги он уже почувствовал ее округлую коленку. Ни на миг не отрываясь, Ирина смотрела в его глаза, ее губки слегка приоткрылись, бедра на секунду напряглись, но лишь для того, чтобы в следующую секунду расслабиться. Молча глядя друг другу в глаза, они делали первые шаги в страну под названием любовь. Ирина взяла в руку фужер шампанского, поднесла его к губам. Медленно отпивая шипучий напиток, она на мгновенье прикрыла глаза…

– Сережа, можно пройти? – спросила подвыпившая одноклассница Нелька, сидящая рядом за столом.

Маленький мирок был разрушен.

– Давайте танцевать, – включая магнитофон, сказал старший брат именинника. Из колонок зазвучала медленная композиция «Скорпов».

– Потанцуем? – вставая из-за стола, спросил Сергей.

Два тела прижались друг к другу, легкая дрожь побежала по ее телу, неизведанное чувство охватило их обоих. Запах ее волос дурманил и пьянил.

– Твои волосы пахнут душистыми травами, – шепнул Сергей.

Дрожь била ее тело, дыхание учащалось. Парень еще крепче прижал ее к своему телу и нежно поцеловал в шею. Дрожь девушки передалась Сергею, и он попытался поцеловать ее в губы.

– Не надо, Сережа, – хриплым голосом произнесла Ирина.

Танец закончился, и они разошлись по своим местам. Веселье было в самом разгаре, когда Сергей почувствовал страшную тошноту; молодое, не привыкшее к спиртному тело отторгало выпитое. По рассказам одноклассников, Сергея долго рвало, и девочки пытались привести его в чувство, поливая холодной водой; Ирина принимала в этом процессе самое активное участие. Потом его под белы ручки доставили домой и сдали маме. Ох, как же болела на следующее утро голова! Первое похмелье было поистине страшным; казалось, что кто-то сидит внутри и дрожит.

– …Ты меня хоть слушаешь? – закусывая после очередной рюмки, спросил майор.

Прикуривая сигарету, Шах кивнул.

– Давайте к нам за стол, девчонки, – обратился Шах к сидящим за соседним столом двум официанткам. – Меня сегодня в армию забирают, а это мой командир Николай Николаевич.

Через несколько минут к ним за стол подсел директор ресторана, крупный лысый осетин лет пятидесяти. Шах достал смятые купюры и, не считая, передал одной из официанток. К столу приглашались случайно проходящие зеваки, и незаметно вагон-ресторан превратился в единые проводы. Кто-то затягивал грустную песню, кто-то молча икал, дирижируя руками; майор ненавязчиво поглаживал рукой коленку одной из официанток, сидящей рядом с ним. Лысый осетин, взяв граненый стакан, призвал всех к вниманию и стал рассказывать:

– Это было очень давно. Во Флоренции жил молодой художник. Он был юн и видел нашу жизнь в розовых и голубых красках, видел в жизни только хорошее. И вот на пике своего таланта он решил нарисовать картину и отобразить на ней все хорошее, что есть в жизни. Художник долгое время ходил по просторам Флоренции и, зайдя в одну деревушку, увидел новорожденного. Его глаза были голубы, волосы светлы и курчавы, и люди, глядя на этого малыша, говорили: это ангел спустился с небес. Картина выставлялась в лучших галереях Флоренции, и приходящие посмотреть на нее говорили: это ангел, спустившийся с небес. Прошла жизнь, художник постарел и понял, что в жизни присутствуют не только розовые и голубые краски, но есть черные и темные оттенки, есть на Земле зло. Он решил нарисовать картину и отобразить на ней то зло, которое присутствует на Земле, нарисовать дьявола. Долго ходил он по просторам Флоренции и, зайдя в одну горную деревушку, он увидел то ли человека, то ли зверя, прикованного к скале. Тот рычал и кидался даже на тех людей, которые его кормили. Художник нарисовал портрет этого существа. Картина выставлялась в лучших галереях Флоренции, и люди, приходящие посмотреть на нее, с ужасом замирали и говорили: это дьявол, он поднялся из-под земли. Но как только художник сделал последний мазок на холсте, он увидел слезу, скатившуюся по щеке существа. «Зверь, почему ты плачешь?» – спросил художник. И зверь ответил: «Художник, ты не помнишь меня. Очень много лет назад ты меня уже рисовал, и тогда я был голубоглазым белокурым мальчишкой». Так вот, Сергей, я пью за то, чтобы, с какими бы испытаниями тебе ни пришлось столкнуться, в твоей жизни всегда оставались розовые и голубые краски, а темные и черные оттенки обходили тебя стороной.

– Спасибо, отец, – проглотив водку, произнес Шах. Он уже несколько минут чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.

– А я хочу выпить, чтоб ты, Сережа, вернулся живым домой из армии и чтобы побыстрее кончилась эта проклятая война, – произнесла из-за соседнего столика одна из сотрудниц вагона-ресторана, это ее взгляд уже несколько минут жег его затылок. Этот вызывающий и в то же время гордый взгляд завораживал.

– Спасибо. – Шах снова вытащил из кармана несколько мятых купюр и протянул их только что говорившей девушке. – Нам бы еще водки и чего-нибудь закусить… Оксана, вас, кажется, так зовут?