ДОЗОРНЫЙ

Леонард был у себя в кабинете на базе в Криденхилле под Херефордом.

— Хорошая работа прошлой ночью, — негромко сказал он. — С учетом всех обстоятельств, чертовски хорошее шоу. Я так понял, ты в Беркшире, у друзей.

— Верно. Им нужно, чтобы я произвел… кое–какую уборку.

Короткая пауза. Потом Леонард сказал:

— Я хочу, чтобы ты помог им, Алекс.

— Да, но…

— Без «но», Алекс. Заняться их проблемой нужно, а лучше тебя я никого припомнить не смог. Извини, но это необходимо.

— Как Карен? — спросил Алекс.

Карен звали вдову Дона Хэммонда.

— Держится. Помоги нашим друзьям, Алекс. В данном случае у нас нет пространства для маневра.

И телефон умолк.

Доун Гардинг принадлежала «хонда–аккорд», которую она водила, свято чтя ограничения скорости.

— Двигатель бережете? — в какой–то момент решился спросить Алекс.

— Нет. Стараюсь сохранить в чистоте водительские права, — ответила Доун. — Куда вас подбросить?

— На Слоун–сквер, — ответил он.

— Вечерние покупки на Кингз–роуд? — Доун лукаво покосилась на его рубашку.

— Нет, у меня там друзья в казармах живут.

— Слоун–сквер, значит. Буду благодарна, если вы не разболтаете вашим приятелям о событиях сегодняшнего дня.

Алекс смерил ее взглядом:

— Я не имею привычки «разбалтывать», как вы выразились, чего бы то ни было ни приятелям, ни кому–либо еще. Я служил в СВС еще до того, как вы… — Он примолк. Сколько ей лет? Двадцать пять? Двадцать шесть? — Еще до того, как вы получили аттестат зрелости, — неуклюже закончил он.

Доун улыбнулась:

— Вы постоянно помните о своем возрасте? В этом ваша проблема? В конце концов, большинство капитанов лет, наверное, на десять моложе, чем вы. Моего примерно возраста.

— Послушайте, — сказал Алекс, — если вы считаете, что ваше начальство выбрало для этой работы не того человека, я буду только счастлив от нее отказаться. Остановите машину, и я отвалю.

— Вы… отвалите?

Алекс потянулся к заднему сиденью, на котором лежала его сумка.

— Да, — сказал он, многозначительно глядя на Доун. — В этой затее нет ничего, что бы меня привлекало, абсолютно ничего. Я уже имел дело с Темз–Хаус и каждый раз жалел об этом.

— Ясно. То есть, насколько я понимаю, то, что некий… некий маньяк пытает и убивает наших людей, вас, в сущности, не заботит?

— Я всего–навсего удивляюсь, почему вы не можете справиться с ним собственными силами.

— Потому что принято решение поступить иначе.

На чем препирательства и закончились. Она дала ему свои телефонные номера — сотовый и рабочий — и попросила позвонить, как только выяснится, где он остановился. Алекс решил этого не делать.

— Где находится Темз–Хаус, знаете? — спросила она.

— Когда я был там последний раз, он находился на Милл–бэнк.

— Значит, завтра в девять. Я встречу вас на пропускном пункте.

— Договорились.

Через несколько минут Доун притормозила «хонду» у штаб–квартиры полка герцога Йоркского на Кингз–роуд, и Алекс, кивком поблагодарив ее, подхватил свою сумку. Доун уронила на пассажирское сиденье длинный коричневатый конверт. Алекс поколебался, прежде чем взять его.

— На расходы, — сказала она. — Согласно вашему досье, лондонского адреса у вас нет. И если только вы не оставили какую–нибудь одежду в квартире мисс Уэллс — а на мой взгляд, вы не из тех, кто питает пристрастие к уютной домашней обстановке, — вам придется пополнить ваш гардероб. «Харродз» еще пару часов будет открыт. До встречи.

И она плавно отъехала от бордюра. С мгновение Алекс смотрел ей вслед. Упоминание о Софи возымело действие: дало ему понять, что Доун Гардинг и ее организация держат его на коротком поводке, черт бы их побрал, и способны приструнить, когда им заблагорассудится. «Еще посмотрим, чья возьмет», — пробормотал он, понимая, впрочем, что слова эти бессмысленны. Какое–то время ему и Доун Гардинг придется работать вместе, хочет он того или не хочет. Он вытащил телефон «нокиа» и нажал кнопку вызова.

Через пять минут около него остановился серебристый «ауди» с откидным верхом.

— Эй, красавчик! Делом заняться не хочешь?

Впервые за этот день Алекс улыбнулся. На Софи была итальянская рубашка с истошно кричащим рисунком и темные очки. При одном взгляде на нее сердце Алекса пустилось в пляс.

— Запрыгивай, — приказала она.

Пока все складывалось хорошо. Алекс объяснил, почему он так одет, Софи быстро позвонила в несколько мест, и через пять минут тонкий, гибкий молодой человек в кожаных брюках уже отпирал складское помещение в Челси–Харбор. Там оказалась по меньшей мере дюжина длинных стоек с мужской одеждой и несколько сложенных из обувных коробок пирамид в человеческий рост.

— Угощайтесь, — сказал молодой человек Алексу.

— Откуда это все? — спросил Алекс.

— Преимущественно остатки разных показов и фотосессий для модных журналов, — ответила Софи. — Большую часть никто никогда не носил.

В конце концов они подобрали для него одежду, которая Алексу показалась чрезмерно модной, а Софи — лежащей «где–то между невыразительной и невидимой».

— В моем мире, — объяснил Алекс, — чем человек серее, тем и лучше.

Софи повертела на указательном пальце ключи от «ауди»:

— Ко мне?

В квартире, глядевшей на Слоун–сквер, они уплетали купленных в «Сейнзберриз» креветок под соусом карри, пили прямо из бутылок пиво «Кроненбург» и смотрели сериал «Господи Боже мой». Алекс, проведший последние несколько недель на армейском рационе, поглощаемом исключительно в мужской компании, чувствовал себя на седьмом небе.

— То, что ты вернулся, это хорошо? — нерешительно спросила Софи. — Значит, у тебя будет свободное время?

— И да, и нет, — ответил он. — Я здесь… чтобы кое–кого отыскать.

— Рассказать мне об этом ты не можешь, да?

Алекс покачал головой:

— Прости.

— Это опасно?

— Сомневаюсь. Я должен найти одного человека, вот и все. Пошевелить мозгами, а не пострелять. Так что, в общем, да, я поболтаюсь здесь, но только буду иногда пропадать.

— Так оно всегда и будет? — спросила Софи. — Я спрашиваю, ты не отвечаешь?

— Пока я варюсь в этом — да. Не принимай на свой счет.

— Да я и не принимаю, — сказала она с легким раздражением. — Просто мы вместе уже год, и мне хотелось бы думать, что у меня есть какой–то… какой–то доступ к твоей жизни.

— Полный, — мягко ответил Алекс. — Табличка «вход воспрещен» относится только к моей работе. А там ничего для тебя интересного нет.

— Да, но твоя работа — это и есть твоя жизнь. Все эти мертвецы… Я так и вижу их в твоих глазах.

Алекс пожал плечами. На эту тему он никогда и ни с кем обстоятельно не разговаривал.

На пропускном пункте Темз–Хаус Алекс появился без нескольких минут девять. Доун Гардинг, уже поджидавшая его с кейсом в руке, расписалась в журнале учета посетителей.