Михаил Нестеров - Оружие без предохранителя

Все персонажи этой книги – плод авторского воображения. Всякое сходство с действительным лицом, живущим либо умершим, чисто случайное. Имена, события и диалоги не могут быть истолкованы как реальные, они – результат писательского творчества, не более. Взгляды и высказанные мнения, выраженные в книге, не следует рассматривать как враждебное или иное отношение автора к религии, личностям и к любым организациям, включая частные, государственные, общественные и другие.

...Виктор смотрит на лицо Трампа, потом – Татьяны, красивой, избалованной, истраханной. Слышит свой голос: «Помощь пришла». Потом его выталкивают из машины. То, что он смертельно ранен, он понимает только тогда, когда через неплотно сжатые веки видит скорбное лицо Михея, чувствует его прощальное рукопожатие. А потом глядит на себя со стороны и чуть сверху...

Он лежит на асфальте. Михей пожимает его руку, и Виктор читает мысли друга. Михей благодарит его за дружбу, поддержку, за то, что тот всегда был рядом, за «тест на совместимость». Он будто надеется на скорую встречу. И вот он убегает. Просто пропадает из кадра.

А Виктор не может повернуть голову. Он словно подвешен на сотнях крючьев, пронзивших тело. Но это длится недолго. Чья-то рука нажимает на рычаг, и слабеющая пневматика опускает его. Он снова в своем теле. И его пронзает жуткая боль. Вместе с тем ему уже ничего не страшно. Он словно заглянул в будущее и увидел, что находится за чертой смерти. Там была жизнь без боли. За такое состояние можно отдать голос, слух, зрение, оставить только знание о самой вечной жизни.

Больцано, Италия, июль 2009 года

Сонни Новелла проснулся в это утро с головной болью. Он назвал ее мигренью, не совсем четко понимая значение этого слова. Она дала знать о себе два или три дня назад, но Новелла тогда не придал этому значения; головная боль прошла сама собой и незаметно. И вот сегодня он, открыв аптечку и наткнувшись на пузырек панадола, сам себе поставил диагноз. Он решил, что простужен. Болезнь тихонько подбиралась к нему. Как озноб? Он повел плечами. Зябко – не получилось. Но он все равно принял две таблетки панадола и две – аспирина. Головная боль пройдет, если не обращать на нее внимания. «Легко сказать», – подумал Новелла. Но точно знал, что через пару часов удивится: как и куда канула боль? Одно облегчение последует за другим.

Выпив кофе, Сонни только теперь повязал галстук и осмотрел себя в зеркале. Ему шла голубая рубашка с короткими рукавами и темно-синий в светлую полоску галстук. У него были массивные надбровные дуги, глаза чуть навыкате, тяжелый подбородок. Он не любил короткие прически; сколько себя помнил, зачесывал волосы справа налево (он был левшой), состригал волосы так, чтобы пробор не казался явным и не смотрелся свежим шрамом.

Брендом Сонни Новелла был его же ум, а точнее, образ мыслей и привычек. В 1998 году он, двадцатитрехлетний лейтенант, возглавил отдел в ЦРУ, хотя окончил знаменитую академию ФБР в Куонтико и стал куратором программы Free Reason – «Свободный разум», а в другой интерпретации – «бесплатный».

Фактически день в день в двух разных странах стартовали схожие проекты. Но в США проект был более секретным. Сонни Новелла дал этому феномену пространное и четкое определение: в России проект находился за семью ширмами, тогда как в США ширмам предпочитали дистанции. Такое заключение Новелла сделал только тогда, когда узнал о российском проекте-близнеце под названием «Организованный резерв». Он сильно удивился, узнав, что русские добились четырех выпусков, американцы же – неполных двух. Секретную школу (она находилась на базе ВМФ на одном из островов Ки-Уэста, штат Флорида) пришлось закрыть, едва в прессу просочилась информация о существовании проекта. Можно было попытаться сохранить школу. Как?

Новелла приводил только один пример. Чтобы скрыть проект по летательным аппаратам нового поколения, Пентагон и ЦРУ пустили «утку» про НЛО. И до сегодняшнего дня подпитывали ее все новыми подробностями, включая снимки и ролики. Это были отличные шоры для общественности и неиссякаемый источник оптимизма для уфологов.

Но из аппарата президента пришла недвусмысленная резолюция: «Нам этого не надо». Результат – отбросы с Гарлема вернулись догнивать на свою помойку.

Когда у Новеллы спросили, какую последовательность он выбирает (сначала материалы по русской школе или сам полуживой продукт), он ответил: «Материалы важнее».

Он был впечатлен подготовительной работой Министерства обороны России. В ноябре 1997 года в военном ведомстве было принято решение «взять шефство над беспризорными детьми и подростками». Министр обороны своим приказом создал рабочую группу, руководство которой возложил на Главное управление воспитательной работы. К программе были подключены представители других структур силовых ведомств. Руководство Главного разведывательного управления предоставило базу в военной школе, попавшей под сокращение, где было создано новое учебное заведение по типу суворовских училищ. Наставниками подростков стали уволенные по сокращению офицеры-преподаватели, инструкторы военной разведки. Далее разведывательное ведомство объявило о занятиях по военно-прикладным видам спорта. Стартовал отбор лучших подростков для «более перспективного обучения по программе спецназа». В августе 1998 года начальник школы доложил о первых практических успехах: это укомплектование группы подростков в возрасте 15 – 16 лет и вывод ее из единой системы военного образования Вооруженных сил как отдельной школы, в определенных кругах получившей название «Инкубатор».

Сонни Новелла приехал в пансионат, словно спрятанный в восточных Альпах, в начале десятого. Город Больцано нашел себе место у слияния рек Адидже и Изарко; население его не превышало ста тысяч человек. Плюс транспортный узел на пути к перевалу и аэропорт. Пожалуй, лучшего места для отдыха и уединения не придумать. Но Новелла нашел здесь и работу.

В столовой пансионата он зашел за стойку и сам налил кофе в два стакана. Перекинутый через руку легкий плащ немного мешал ему; Сонни только что не балансировал, поднимаясь по ступенькам лестницы, чтобы кофе не выплеснулся на бежевую ткань плаща; в нем и широкополой шляпе он был похож на гангстера. Когда он остановился напротив двери с номером 6, то перевел дух. Постучав в дверь мыском ботинка, вошел внутрь.

С постели поднялся парень лет двадцати – высокий, худощавый, чуть сутуловатый. С ним Новелла поздоровался на его родном языке: