Сергей Москвин - Вариант «Альфа»

– Да-да, – сказал Салтанов и подтолкнул Шамхоева к обезображенному телу девушки, – Ирочка любезно согласилась поработать заводной куколкой. И не просто куколкой, а куколкой с сюрпризом. Ведь мы подготовили русским спецслужбам отличный сюрприз, не правда ли, Арсен? – Салтанов любовно погладил химическую мину, которую все еще прижимал к себе Шамхоев.

– Давай, Арсен, установи в нее заводной механизм, который ты принес, – сказал он Шамхоеву.

Руки у Шамхоева задрожали. Он не знал, как подступить к телу девушки. Видя растерянность своего боевика, Салтанов примирительно сказал:

– Ладно, давай сюда мину. Я сам запихну в нашу куколку начинку.

Шамхоев облегченно протянул командиру мину.

Арсен Шамхоев считал себя вполне нормальным человеком, пусть твердым, жестким, но никак не жестоким. Он почему-то думал, что можно насиловать понравившуюся девушку, можно заниматься изготовлением химической бомбы, можно угрожать этой бомбой тысячам людей, можно даже убить их всех, взорвав бомбу. Все это Шамхоев мог себе представить и проделал на самом деле. Но он не мог представить, как можно копаться во внутренностях выпотрошенного человеческого тела. По мнению Шамхоева, это могли делать только жестокие, безжалостные люди. А себя Арсен Шамхоев к ним не относил. Поэтому он облегченно вздохнул, отдав Салтанову химическую мину.

– На какой высоте сработает взрыватель? – спросил Салтанов, принимая мину из рук Шамхоева.

– Пятьдесят метров. Я все сделал, как ты приказал, Гусейн, – торопливо ответил Шамхоев.

Ни словом, ни делом Шамхоев старался не перечить своему командиру. За сегодняшний день Салтанов и так слишком часто угрожал его жизни.

Салтанов осторожно взял цилиндр с отравляющим газом. Он склонился над разрезанным телом девушки и постарался пропихнуть цилиндр подальше в грудную клетку. Чтобы облегчить себе работу, Салтанов голыми руками вырвал мешавший ему кусок человеческой плоти и, не глядя, отбросил его за спину. При виде того, как Салтанов копается в выпотрошенном трупе, у Шамхоева случился желудочный спазм. Он едва успел наклониться в сторону, чтобы не заблевать себя и других. Салтанов презрительно посмотрел на не сумевшего совладать с собой боевика, но ничего не сказал. В конце концов ему кое-как удалось разместить цилиндр между ребер мертвой девушки.

– Все, – удовлетворенно сказал Салтанов, отряхивая с рук капли крови и налипшие кусочки человеческого мяса, – начинка упакована. Теперь зашейте ее, чтобы ничего не было видно, – приказал он своим боевикам.

Но полностью зашить тело так и не удалось. Бандиты сделали слишком большой разрез. Салтанов проследил, чтобы боевики хотя бы прикрыли заложенную в тело мину. Натянув кожу, им удалось соединить края грудной клетки и таким образом закрыть мину. Но на животе мертвой девушки огромной дырой зияла страшная рана.

– Теперь оденьте ее, – распорядился Салтанов, – хватит нашей куколке оставаться голенькой, еще замерзнет.

Задуманная им чудовищная провокация подняла главарю террористов настроение. И Салтанов охотно шутил. Правда, никто из его боевиков на шутки не реагировал. Остальные террористы еле сдерживали в себе рвотный рефлекс, чтобы не начать блевать подобно Шамхоеву. В таком состоянии им было не до шуток. В другой раз они водкой бы заглушили свое отвращение к обезображенному трупу. Но Салтанов под страхом смерти запретил употребление алкоголя, и бандитам приходилось терпеть, невзирая на тошноту.

Салтанов сам сходил в метеорологическую лабораторию и принес оттуда одежду, которая была на девушке в день ее трагической гибели. Одежда так и лежала на стеллаже, куда ее в тот роковой день запихнул Салтанов. Ириной футболкой бандиты прикрыли открытую рану, чтобы она впитала оттаявшую кровь. Закоченевшие суставы плохо сгибались, но шерстяной свитер и такие же лосины легко растягивались. Поэтому террористам удалось надеть все это на Иру. Салтанов внимательно осмотрел уже одетое тело. Он проверял, чтобы ничто не выдавало наличия спрятанной внутри трупа химической бомбы. Убедившись, что заметить бомбу при осмотре трупа невозможно, главарь террористов удовлетворенно кивнул. В заключение Салтанов смочил в воде тряпку и стер ею капельки засохшей крови на лице и шее девушки.

– Принесите со склада носилки. Девчонку уложите на них, накройте брезентом и вынесите во двор. Пусть ее снова морозом прихватит, чтобы никто не догадался, что ее уже один раз размораживали, – приказал Салтанов.

Террористы заторопились выполнить приказ своего командира. Они хотели как можно скорее избавиться от этого страшного трупа. Его боевики отправились на склад метеостанции за носилками, а Салтанов остался около тела Иры.

– Ну что, крошка, ловко я придумал? – спросил Салтанов, заглядывая Ире в лицо. Он разговаривал с девушкой как с живой и даже представлял, как Ира кивает ему в ответ. – Тебя вместе с остальными погрузят в вертолет. Не оставят же тебя здесь скучать в одиночестве. Им же тебя похоронить надо. А как только вертолет прилетит в город и начнет снижаться – бах! Мина взорвется. Вот только хоронить тебя после этого уже не придется. Да и некому будет. Потому что все остальные тоже присоединятся к тебе. Я жалею, что не могу поблагодарить тебя за то, что ты доставишь в город мою посылочку. Ее там, правда, не ждут, зато она будет для всех большим сюрпризом.

Носилок на складе не оказалось. Террористы принесли большой лист фанеры и уложили на него тело девушки.

«Жаль, что сапожки тебе надеть не сумели. Зато босая ты даже красивее», – подумал Салтанов, когда Иру накрывали брезентом. Он вышел вслед за импровизированными носилками и указал во дворе место, где их поставить.

– Останьтесь здесь и охраняйте тело, – приказал Салтанов боевикам, которые несли труп девушки. – Еще не хватало, чтобы кто-нибудь из любопытства полез под брезент и нечаянно взорвал мину.

Боевики недовольно переглянулись между собой, но промолчали. Возражать командиру никто не решился.

Чернышов впервые вызвал по рации лагерь террористов. Ему долго не отвечали. Наконец вызываемая рация отозвалась. Ответил Энвер Пашаев.

– Мы нашли устраивающий вас вертолет. Мы готовы забрать заложников и произвести обмен, – объявил Чернышов.

– Приятно слышать речь здравомыслящего человека, – ответил Пашаев.

На самом деле Пашаев вовсе не считал Чернышова здравомыслящим человеком. По мнению Пашаева, здравомыслящий человек никогда бы добровольно не отдал себя в руки врага. А Чернышов именно так и собирался поступить.

– В таком случае мы вместе с пилотом немедленно вылетаем, – заявил Чернышов.