Илья Деревянко - Операция «Аутодафе»

— Взрывотехники сейчас заняты, — ответил вместо него капитан Тихвинский. — На пульт дежурного недавно поступил анонимный звонок о нескольких СВУ, [20] Самодельное взрывное устройство. заложенных в здании городской мэрии. Все силы стянуты туда…

— А отвлекать людей от важного дела ради досужих вымыслов никто не станет, — обрел дар речи врио. — Нам, господин Корсаков, отлично известны ваши методы ведения расследования. Увезли этого… как его…

— Лейтенанта Кашина, — вкрадчиво подсказал Тихвинский.

— Вот, вот, отвезли беднягу на кладбище. Наверняка запугали до смерти, жестоко избили, он и наболтал со страху невесть чего! Сатанисты… теракт в церкви… бомба в черной, зловещей сумке… Абсолютная чушь! Причем заметьте, она никоим образом не состыкуется ни с одной из рабочих версий, выдвинутых, к вашему сведению, отнюдь не дилетантами! — Полковник самодовольно подбоченился.

«Упертый баран ни в какую не пожелает расстаться со своими „гениальными версиями“! Хоть кол на голове теши!» — в бешенстве подумал я и, не выдержав, сорвался.

— Досужие домыслы, говорите? Нет никакой бомбы?! Прекрасно!!! Тогда пойдемте вместе в отделение и проверим. Если вы правы — то я прямо там, в кабинете Кашина, пишу рапорт на увольнение!

— Пойдемте, — не раздумывая, согласился Машков… (вот идиот-то!!! — Д.К. )… и плотоядно потер ладони. — Великолепная идея! Даже удивительно ее от васслышать!!

Прихлебатели врио, однако, не разделили энтузиазма своего хозяина. Тихвинский (самый умный из них) заметно побледнел и попятился назад. Прапорщик-водитель мигом перестал ухмыляться, шустро поднял капот и с преувеличенным рвением начал копаться в моторе. А на лицах Сельянова и Игнатьева отразилось мучительное сомнение.

— Толпой туда соваться не резон, — сжалился над ними я. — Коридоры узкие, тесные, будем путаться под ногами друг у друга. Да и смысла нет. Рапорт на увольнение могу написать и без «понятых»!

— Логично! — радостно согласился полковник и не обратил внимания на дружный, облегченный вздох своры прихлебателей. — Пошли, майор, мне не терпится поставить вас на место!..

Серая прямоугольная коробка отделения излучала чуть ли не физически ощутимые флюиды опасности и теперь напоминала не просто гроб, а гроб с затаившимся в нем вурдалаком. Ближайшие подступы к зданию буквально вымерли: не чирикали воробьи, не ворковали голуби, исчезло вездесущее воронье. Деревья казались поникшими и съежившимися от безысходности. Но на Машкова флюиды не действовали. А может, их заглушало счастливое предвкушение скорого расставания с неугодным сотрудником? Так или иначе, держался он бодро, весело и даже ко мне обращался с невиданным доселе дружелюбием.

— Вы, Дмитрий, не расстраивайтесь, не унывайте, — с улыбкой вещал он. — На ФСБ свет клином не сошелся. Найдете работу попроще, поспокойнее, в службе безопасности какой-нибудь фирмы. С вашими внешними данными это не составит особого труда. Я, между прочим, могу помочь вам найти подходящий вариант. Например….

«18.20, — взглянув на часы, мысленно отметил я. — Сколько у нас осталось в запасе? Минут десять, максимум пятнадцать… Бомба, скорее всего, рассчитана не на разрушение церкви (в противном случае в другом бы месте закладывали), а на уничтожение как можно бо?льшего числа прихожан. То есть она сродни поясу шахида… Значит, у нас есть шанс выжить… Если вовремя выскочить из кабинета и отбежать от него подальше, желательно за угол… Домишко, правда, ветхий, на соплях держится. Могут произойти обвалы и обрушения локального характера. Неприятная штука! Ну да ладно — назвался груздем, полезай в кузов…»

Зайдя в распахнутые настежь двери, мы очутились в выстланном плиткой вестибюле с незапертой «дежуркой». Все вокруг носило следы панического бегства. На полу валялись чья-то форменная фуражка, несколько авторучек, пустая пистолетная кобура и множество рассыпанных листов исписанной бумаги. В воздухе пахло страхом…

«18.23»

— Вы чего на часы-то коситесь? — ехидно осведомился полковник. — Считаете минуты, оставшиеся до увольнения?!

— До взрыва, — буркнул я.

— Ну-у-у, Корсаков, вы неисправимы, — насупился он. — Пожалуй, я не стану рекомендовать вас на новую работу.

— Кабинет № 13 на втором этаже, но планировка здесь дурацкая, замучаемся искать, — сказал я, проигнорировав реплику врио. — За восьмым идет пятнадцатый, а тринадцатый… Наверное, в тех же краях, но где именно?!

— Ерунда! — беспечно отмахнулся Машков. — Времени у нас хоть отбавляй… Или хотите, я сам попробую найти дорогу? Будьте любезны пропустить меня вперед…

И ведь действительно нашел! В рекордно короткие сроки. В аккурат между пятым и семнадцатым кабинетами. Вероятно, мозги нашего врио были устроены под стать здешней планировке. Толкнув незапертую дверь, мы вошли в душную комнату с несколькими рабочими столами. Кашинский стоял в углу возле окна, выделяясь среди прочих захламленностью и неряшливостью. Из-под него выглядывала часть спортивной сумки черного цвета.

— Итак, она существует в действительности, — констатировал я. — Остается проверить содержимое…

«18.27»

— Не надо! Давайте уйдем отсюда, — внезапно предложил Машков осевшим голосом. Лицо полковника посерело. На лбу выступили градины пота.

— Зачем? — Я извлек сумку из-под стола и поставил на ближайший стул. — Чего вы испугались, Дмитрий Петрович? Вы же сами говорили: «Подозреваемый ни словом не обмолвился о бомбе… Она никоим образом не состыкуется ни с одной из версий… Бедняга наплел со страху невесть чего». Логика у вас железная. Стало быть, опасаться нечего! — с этими словами я расстегнул молнию. На дне сумки лежало самодельное взрывное устройство, внешне похожее на пластиковый кокон с приделанным к нему часовым механизмом. На циферблате виднелась красная черта, проведенная точно посередине между цифрами шесть и семь.

— Взрыв назначен на половину седьмого, — буднично сообщил я. — У нас в запасе пятьдесят секунд. Уходим в темпе!

Однако Машков не двинулся с места. Он продолжал стоять столбом, схватившись за сердце, завороженно глядя на бомбу и что-то шепча посиневшими губами. «Не только дурак, но и трус! В ступор впал, чмо кабинетное», — раздраженно подумал я, взвалил полковника себе на спину, с трудом (мешала его туша) протиснулся в дверной проем, побежал по коридору, и в следующий момент позади сработало СВУ. Ветхая конструкция «гроба» содрогнулась до основания, сверху, как показалось, рухнул потолок и придавил нас с Машковым. «Ехал идиот на психе, и оба сдохли», — мелькнуло в меркнущем сознании, и я окунулся в густую, беспросветную тьму…

— Майор практически цел, не считая ушиба головы, а вот у полковника пло?хи дела, — выплывая из небытия, услышал я хорошо поставленный «докторский» баритон. — Микроинфаркт, многочисленные переломы костей плюс серьезная травма позвоночника. На них упала часть потолочного перекрытия, причем основной удар пришелся по полковнику. Жить-то он будет, но полным инвалидом!