Александр Тамоников - Умереть дважды

– Духа не добивать! – приказал по связи Тимохин. – «Миражу» оставаться на месте, вниз спускаюсь я, Макаров и Ким! Внимание на тыловые подходы, Шепелю продолжать наблюдение за ущельем, снайперам контролировать запад. Провожу зачистку! – Отключив станцию, он поднялся: – Макаров, Ким, за мной!

Группа из трех человек спустилась к разбросанным в ущелье трупам людей и лошадей. В условиях скученности банды не задеть животных при обстреле было невозможно. Обойдя место бойни и убедившись, что тридцать один боевик мертв, Тимохин приказал Макарову и Киму обыскать трупы, валявшиеся под лошадьми и рядом с ними, сам же направился к продолжавшему кричать душману. Пуля автомата попала ему в живот. Александр сразу понял, что ранение смертельно и жить молодому талибу осталось недолго. И все же его следовало допросить. А чтобы он мог говорить, Александр ввел бандиту сильнодействующий обезболивающий препарат из арсенала специальной боевой аптечки. Боль отпустила, душман перестал кричать и поднял черные, полные слез глаза на командира группы российского спецназа. Александр спросил:

– Кто ты?

– Рахим!

– Рахим из отряда Нури Хамиза?

– Да!

– Вы шли из Чули, чтобы устроить засаду российскому спецназу?

– Да! Таков был приказ. Но… вы опередили нас! Теперь в Чули без отцов, мужей и сыновей останутся все семьи. Вы убили почти всех мужчин.

– Но ведь вы хотели убить нас. Не мы пришли в Чули, а Хамиз привел вас сюда. Останься вы дома, мы ушли бы, и не было бы бойни. Хамиз виноват в том, что произошло. И те, кто приказали ему вести вас на смерть.

– Но… но и вас никто не звал в Афганистан.

– Ошибаешься. Звали. Люди, которых твои подельники захватили в заложники. Мы освободили своих соотечественников и не имели никакого желания воевать с вами.

Молодой афганец спросил:

– Я умру?

Тимохин не стал лгать:

– Да, юноша, и совсем скоро. Так что молись.

– Я – воин, я должен умереть с оружием в руках, тогда на небесах меня ждет почет.

– В рай мечтаешь попасть?

– Дай мне автомат. Я должен умереть с оружием в руках.

– И чего тебе не жилось нормально, мирно? – вздохнул Тимохин. – Ладно, ты сделал свой выбор.

Полковник поднял автомат раненого боевика, отсоединил магазин, передернул затворную раму, выбросив патрон из патронника, положил автомат на грудь умирающего моджахеда:

– Держи… воин! Теперь Всевышний с распростертыми объятиями примет тебя там, на небесах, куда ты так стремился.

Афганец ничего не ответил, он закрыл глаза, сжав одной рукой цевье автомата. Тимохин отошел от него, достал рацию:

– Внимание всем: отход по вершинам на запад. Остановка и спуск по моей команде. По-прежнему отслеживать подходы к ущелью. Вперед!

Боевые группы снялись с позиций и колоннами направились на запад, уходя от места расстрела банды Нури Хамиза.

Пройдя двести метров и увидев, что ущелье расширяется, образуя площадку, вполне пригодную для приема вертолета, Тимохин извлек из кармана рацию и попробовал вызвать Крымова:

– Крым на связи!

– Это «Орион»! Банда Хамиза уничтожена. Всего тридцать два человека, включая главаря. Я же говорил, что духи придут сюда и мы опередим их.

– А кто спорил, Саня?

– Давай сажай бойцов Пуштуна на борт и поднимай «вертушку». За перевалом выйдете к ущелью. Пройдете над ним и увидите нас. Вот только возьмет ли столько человек «Ми-8»? У него же еще и кассеты с «НУРСами» на пилонах висят?

– Родионов говорит, – подготовь и обозначь площадку, остальное не твоя забота.

– Да? Что ж, ему виднее. Площадку обозначим. Жду!

В 15.10 майор Родионов плавно посадил «Ми-8» на обозначенную бойцами «Мираж» площадку в ущелье в двухстах метрах от места боестолкновения российского спецназа с бандой талибов. Как только пыль снесло в сторону, на землю спрыгнули Крымов и Акрани. Тимохин подошел к ним.

– Ну вот, кажется, и все. И на этот раз мы переиграли бандитов. Протер лицо, указав на кассеты с неуправляемыми реактивными снарядами, подвешенными на пилонах вертолета:

– Придется сбрасывать балласт: если всех загрузить, то перегруз выйдет, а нам еще до Кадинкота лететь.

– Не придется ничего сбрасывать, – сказал Крымов. – Пуштун распустил своих людей в Чардане.

Тимохин взглянул на Акрани:

– Уверен, что правильно сделал, Шакур? Скоро здесь, в этом районе, духи на каждом шагу шнырять будут!

– Уверен, полковник. Мои люди растворятся в горах и выйдут туда, где их ждут семьи. Талибам их не достать. Не думай об этом.

– Ну что ж, тогда грузимся? Или ты, Крым, желаешь место уничтожения банды Хамиза осмотреть?

– На черта мне это надо? Давай бойцов на борт, и летим отсюда.

Тимохин отдал команду. Группы «Орион» и «Мираж» загрузились на борт, и вертолет, поднявшись над ущельем, взял курс на Кадинкот, откуда группировка была благополучно переброшена на российскую военную базу в Таджикистане. Встретил бойцов генерал-майор Потапов. Пожал руки офицерам, поздравил с успешно завершенной боевой операцией и тут же предложил всем занять место в автобусах, подошедших от штаба авиационной части. Группы ждал «Ил-76», готовый немедленно вылететь в Москву. Поднявшись в салон первого автобуса, Тимохин обратил внимание на то, что Шепель о чем-то оживленно разговаривает с прапорщиком местного полка, но не обратил на это внимания. Михаил заводил знакомства быстро, повсюду, где бы ни находилась группа.

Автобусы доставили спецназовцев к самолету. Группы поднялись на борт. «Ил-76» вырулил на взлетно-посадочную полосу, взревел двигателями и начал разгон. Вскоре самолет оторвал шасси от бетонки. Тимохин сидел рядом с Крымовым. К руководителям отдела спецмероприятий подсел Шепель. Александр взглянул на подчиненного:

– Ты чего по салону шарахаешься, Миша? По горам не набегался?

– Набегался. Я че подсел-то. Отметить бы надо освобождение заложников?

– Чего?

– Выпить предлагаю, вот чего.

Крымов зевнул:

– Лично я на борту данного лайнера бара не наблюдаю, да и стюардесс, развозящих напитки, тоже.

– Они нам нужны? Я с базы спиртику прихватил.

Александр взглянул на Шепеля:

– С базы? И когда успел?

– А ты не видел, как я с прапором-технарем беседовал?

– Вот оно что! Развел прапорщика?

– Да его и разводить не надо было. Просто спросил, достать спирту можешь? Только быстро? Он ответил, смогу. Ну я и попросил его к самолету спирт подбросить. Прапор сказал – прапор сделал. А вот и фляга, – Михаил достал из-за пазухи армейскую фляжку, – полная.

Крымов покачал головой:

– Нет, Шепель, прав Тимохин – ты неисправим.

– А чего такого сделал? Кстати, мог и один, втихаря. Ну чего? Лететь-то больше четырех часов, от скуки сдохнешь!

Тимохин посмотрел на Крымова: