Илья Деревянко - Час дракона

– Гм. Ну ладно. Может, просто нервы расшатались, – проворчал седой богатырь и обратился ко мне: – Конкретнее, значит. Хорошо, слушай: еще весной сего года Отдышкин работал начальником отдела в одном солидном госучреждении. Уволен за финансовую и моральную нечистоплотность. Любит (вернее, любил) деньги и плотские удовольствия. В Бога практически не верил. Звучащие все громче предупреждения об антихристовых печатях и «методе тропинки» – считал бредом отсталых мракобесов. После увольнения – провал в памяти, о котором я говорил. Зато он прекрасно помнил свою жизнь в качестве людоеда. (Я записал на диктофон. Послушаете на досуге.) Первые дни убивал людей и ел их мясо по принуждению Управляющего компьютера. Потом привык и даже вошел во вкус. В реальном существовании ада и в том, что продал душу, убедился лишь будучи прочипированным. Откуда-то со стороны в голову приходили ужасающие картины уготованной ему вечности в аду, но их быстро гасили электронные импульсы. Они же заставляли Отдышкина действовать строго в соответствии с программой и не уклоняться от нее ни на миллиметр. Когда исчез компьютерный контроль, бывший чиновник впал в неописуемое отчаяние: умолял не убивать, дать ему хоть маленькую отсрочку от Преисподней. Вот, собственно, все. С другими пленными – аналогичная история. Повторять смысла нет…

Зашумела лопастями снижающаяся «вертушка» и зависла в трех метрах над землей. Из нее привычно выпрыгнул Андрей Акинфиев с медицинским саквояжем. Пружинисто приземлился на ноги и приветливо махнул нам рукой.

– Наконец-то! – обрадовался Ерохин. – Теперь самое время заняться Фараоном.

Вертолет между тем поднялся вверх и сделал круг над деревней, подыскивая удобное место для посадки.

– Передай им, пусть садятся у околицы, – посоветовал я Виталию Федоровичу. – Там…

Мою речь прервал болезненный надрывный стон.

Из зияющего чернотой дверного проема администрации (саму дверь вышибло взрывной волной, когда я закидал окна «эфэшками». – Д.К.)… выполз старший лейтенант Вовк, напоминающий жертву ДТП и… без «Вала». Правая рука у него болталась плетью. Грудь (вероятно, отбитая) дышала сипло, с большим трудом. Лицо (некогда округлое, самоуверенное) представляло собой сплошное кровавое месиво. Оставляя за собой кровавый след, он скатился с крыльца тряпичной куклой и прошамкал разбитым, лишенным передних зубов ртом:

– Фарон… усол… Шерез окно… Мое оружие жабрал…

– Как давно?! – В светло-стальных глазах Логачева сверкнули молнии.

– Минут дешать… Я… перед тем… слушайно на шасы посмотрел.

– Номер комнаты? – рявкнул Ерохин.

– Дешать… – Барин безвольно уткнулся лицом в землю.

– Нам не мешать! Ожидайте здесь! – Петр Васильевич и Виталий Федорович вместе рванулись к зданию.

– С тем дебилом после разберусь! – бросил на бегу Логачев.

Вовк глухо застонал, попробовал приподняться, но не смог и вновь распластался у крыльца.

– Ты и ты, отнесите его сюда, – скомандовал Акинфиев двум ерохинским спецназовцам, стоящим неподалеку, и указал пальцем, куда именно. Те метнулись к избитому старлею, подхватили его на руки и аккуратно уложили на клочок чистой земли у края площади.

– Будете на подхвате, – сказал им Андрей, раскрыл саквояж и занялся пострадавшим…

…Как я узнал значительно позже, в администрации произошло следующее.

Пренебрегший моим приказом, Вовк притащил Фараона в здание. Зашел в первую попавшуюся комнату, бросил тело на пол, положил «Вал» на стол, уселся на табуретку и принялся лениво глазеть в окно на небольшой пустырь, превращенный людоедами в свалку. Помимо разнообразного хлама там валялись объеденные дочиста человеческие скелеты. На одном из них сидела здоровенная ворона и выдалбливала клювом спинной мозг из позвоночника. «Извели народу, козлы долбаные!» – широко зевнул Саша, попил кофе с коньяком из крохотного термоса и тайком, пока Логачев не видит, закурил сигарету.

Прошло некоторое время. Размякший от безделья, Барин не обратил внимания на легкий шорох на полу у своих ног. И, естественно, не видел, как Фараон ввел себе в шею дрожащей рукой препарат «…», нейтрализующий действие известного читателю яда… (Пустой шприц-тюбик нашли потом в комнате. – Д.К.)

Старший лейтенант вышел из сонной прострации, лишь когда пленный попросил воды слабым голосом.

– Перебьешься, отродье чертово! – удостоил его взором головорез. Фараон выглядел скверно. Изо рта по-прежнему текли слюни, серое лицо блестело от пота, тело квашней растеклось по полу, язык ворочался медленно, с трудом.

– Дай попить… морда толстая, – задыхаясь, повторил он.

– С водой напряженка. Могу в рот тебе поссать, – глупо сострил Барин, и в следующий миг «квашня» внезапно ожила.

– Поссать говоришь?! – прорычал Фараон, рывком за ногу сдернул Сашу с табуретки и одновременно неуловимым движением сломал ему правую руку.

Затем, не вставая, нанес Вовку два чудовищных удара коленями (в грудь и в лицо), резво вскочил, схватил со стола «Вал» и выпрыгнул в окно. А оглушенный, задыхающийся, полуживой старлей пополз к выходу. Остальное читателю известно… Только до сих пор не пойму – почему Фараон не пристрелил незадачливого стража?.. Патроны пожалел?! Слишком торопился?! Посчитал свой удар в грудь смертельным?!.

Последнее предположение отчасти подтвердил Акинфиев.

– Повезло тебе, парень, – закончив обрабатывать Сашу, вздохнул он. – Ребра смещены, но не прорвали легкие. Иначе бы худо пришлось. Вплоть до летального исхода! Вероятно, сил у беглеца не хватило. Не оправился до конца от действия яда. Твое счастье!

– Жубы… мои жубы, – потерянно прошептал Барин.

– Вставь керамические, – посоветовал Андрей. – Могу порекомендовать хорошую частную клинику. Там работают мои друзья: делают все безукоризненно, берут недорого…

– Не стоит беспокоиться, док! – встрял в беседу Середа. – «Жубы» ему вряд ли понадобятся!

– Почему? – удивился Акинфиев.

– Он не выполнил приказ полковника Корсакова: не заковал Фараона в наручники, не взял в подмогу двух чистильщиков, хотя Дмитрий предупредил старлея (теперь, думаю, бывшего) о чрезвычайной опасности фигуранта, – наябедничал Игорь и резко обернулся к раздетому по пояс, умытому, забинтованному Вовку с подвешенной на грудь рукой. – Молись, Сашок… Горячо молись, чтобы Логачев с Ерохиным сумели благополучно изловить беглеца! Иначе Васильич тебя собственноручно пристрелит. У него, как ты знаешь, есть подобные полномочия!

Барин заметно побледнел, подбородок у него дрогнул, в глазах мелькнуло отчаяние.

– Он действительно ТАКнакосорезил? – шепнул мне на ухо Акинфиев.