Вячеслав Денисов - Хроника двойного контракта

Фанатики бега сменились любителями. Но их больше. К ним постепенно стали добавляться и те, кто вышел на улицу по великой нужде. Не по их великой нужде, а по нужде их питомцев — болонок, мастифов, овчарок и пуделей.

Из всех этих приверженцев физкультуры меня интересовал сейчас только один. Он должен приехать к стадиону на белой «Тойоте» и совершить свои ежедневные двенадцать с половиной кругов по дорожке. Если Якушев не обманул, то этого человека не могли остановить ни дождь, ни наводнение. Он каждый свой день начинал с пяти километров пробежки. Старательный он парень, этот Олежка Корсун, полузащитник в костюме «найки»…

Все верно. Якушев знал своих воспитанников. На стоянку перед стадионом вьезжала белая иномарка.

Я подождал, пока Олежка выйдет из машины, возьмет из багажника спортивную сумку, нажмет на кнопку на брелоке, отчего «Тойота» вякнет, как от боли, и направится в раздевалку. Торопиться нет смысла. Сейчас он разбудит пьяного сторожа, возьмет ключи от комнаты, начнет переодеваться…

Рассчитав по времени, что он «начал переодевание», я поднялся с лавочки…

Сторож, он же — вахтер, еще не до конца продрав от тяжелого забытья глаза, встал и вопросительно уставился на меня.

— Наши уже собираются? — Я знал, что если этот вопрос не поставит его в тупик, то рассредоточит процесс соображения — точно.

— Да. Начали.

— Агалаков придет — пусть в Спорткомитет позвонит. Ему есть предложение из магаданских «Трудовых резервов». Пока вахтер записывал информацию, я отправился вглубь по коридору, наматывая на кисть кусок эластичного бинта.

Единственная открытая дверь по логике вещей должна быть моей, поэтому заблудиться я не боялся.

Зайдя в раздевалку, я коротко свистнул. Стоящий ко мне спиной и натягивающий спортивные трусы полузащитник обернулся. Вложив в удар все свои семьдесят пять килограммов веса, я врезал ему в подбородок. Лицо Олежки моментально потеряло осмысленное выражение, и он полетел в глубь комнаты, собирая в одну кучу все, что ему мешало достигнуть стены. Не давая ему времени для анализа ситуации, я повторил. Обычно сломанный нос напрочь отбивает желание продолжать выяснение отношений, но мой расчет оказался неверным. Полузащитник Олежка Корсун поднимался с пола, упрямо глядя на меня глазами, лишенными разума. Он хотел победить. Я тоже.

Схватив его за шиворот еще не снятого костюма, я рывком поднял тело с пола. Дверца металлического шкафа, в которую влетел Олежка, вогнулась внутрь. Зная, что этого все равно мало, я еще два раза ударил его по лицу. Куда-то в лоб и, кажется, опять в нос.

Теперь было либо достаточно, либо много.

Полузащитник «Форт-Норда» и по совместительству — сообщник наемного убийцы Олег Корсун лежал на полу раздевалки с открытым ртом и расплющенным носом.

Окинув взглядом стены комнаты, я подумал, что у уборщицы сегодня хорошего настроения не будет.

Ждать, пока мой друг выспится, времени не было. Я подтащил его за руки к стене и посадил. После пятого хлопка по щеке он начал приходить в себя. Сев на стул рядом с ним, я подождал, пока его взгляд, побродив по стенам, остановится на мне.

Чудо произошло. Он меня увидел.

— Привет, дружок. Это — я ему. А он:

— Сука…

Нехорошо… Смотав с руки бинт, я стал скручивать его в жгут. По бегающим глазам я понял — Олежка догадался, что с ним сейчас будут делать. Но бык на то и бык, чтобы идти только тогда, когда его палкой погонят.

Я подошел к нему и накинул удавку на шею. Честно говоря, мне хотелось довести этот процесс до конца, но задача была иной.

— Говори. — Я натянул бинт.

Олежка решил, что если он схватится за жгут руками, то будет спасен. Опровергая его теорию, я легко перевернул Олежку на живот и сел сверху. Теперь ему стало еще хуже.

— Я сейчас тебя еще раз спрошу, и, если не услышу вразумительной речи, придется тебя задушить. Имею на это полное право. Ты слышишь меня, бык?

— Агалаков…

— Что — Агалаков?

— Он выполнял «заказ»…

— Какой «заказ»? Я или депутат? — Депутат…

— А-я?

— Тебя никто не собирался убивать…

— То есть — мне приснилось, что в меня стреляют?

— Тебя он не должен был убить… Попугать…

— У него получилось. А кому это нужно?

— Не знаю…

Я натянул жгут. Подождав, отпустил.

— Не знаю!.. Отвечаю…

— А кто знает? — Алик… Только он…

— У Агалакова нет машины. Вы катаетесь только на твоей. С кем вы встречаетесь?

— Мужик какой-то. Базарит не по-нашему…

— И что он вам «базарит»?

— Я ничего не знаю. Алик с нами много не разговаривает.

— Не понял! Вы за что «работаете»? За «бабки» или за идею?

— Алик сказал, что после окончания «работы» получим по пять штук баксов.

— А как выглядит «конец работы»?

— Не понял…

— Я тебе говорю: что вы должны сделать до конца? Какой результат будет называться «концом работы»? Молчание. Молчание и судорожное посапывание.

— Горя хочешь? — Я слегка натянул бинт. — Не-ет…

— Тогда говори.

Скоро на стадион начнут прибывать футболисты-легкоатлеты-регбисты, поэтому пора было закругляться. Я взял в пригоршню правое ухо Олежки и завернул его, как водопроводный кран.

— Не знаю я ничего!!!

— Совсем?

— Совсем… Агалакзнает…

Это было похоже на правду. Теперь мне нужен был Алик.

— Передай этому отморозку, что я буду его ждать сегодня около ЦУМа в двенадцать часов. И последний вопрос нашей викторины… Кто ездит на синей «восьмерке»?

— Этот и ездит… Который не по-нашему базарит… Я оставил бинт на шее у Корсуна и поднялся.

— Олежка, теперь послушай, что я скажу… Так получилось, что меня моя мама родила лет на семь раньше, чем ваша — вас. Поэтому жизненного опыта и мозгов у меня побольше вашего будет. Мой вам совет — остановитесь! Пока не поздно. Еще раз наши пути пересекутся подобным образом — убью!

Не думаю, что мои слова оказали какое-то влияние на положительный умственный процесс в разбитой голове Олега Корсуна. По его глазам я понял, что эта наша встреча — не последняя и к следующей он подготовится более основательно. Бык, он и есть бык…

Проходя мимо вахтера, я поинтересовался:

— Агалаков не появлялся?

— Нет. Он обычно к тренировке приезжает. Но я передам, ты не волнуйся!

— А я и не волнуюсь. Это ему нужно волноваться — контракт серьезный, лет на пятнадцать.

Я торопился к Ирочке Глебовой. Разговор с Корсуном несколько затянулся, поэтому взять со стоянки свою «старушку» я уже не успею. Опять такси.

По пути я заскочил в кондитерский магазин и купил коробку конфет фабрики Бабаева. Если хочешь на самом деле сделать женщине подарок, никогда не покупай импортных конфет. Красочная, манящая к себе упаковка германских или турецких конфет — не более чем лажа. Все девушки, живущие в нашей стране, уже давно уяснили для себя этот факт. Если им за какую-нибудь услугу дарят импортные конфеты — это просто дешевая «отмазка». Дешевая и в плане цены, и в плане вкуса. Просто так принято — дарить конфеты. Когда же она принимает коробку не таких ярких на вид, но таких бесподобных на вкус нашенских конфет, она знает — ее любят и на самом деле хотят сделать ей приятное.