Анатолий Сарычев - Ядовитая вода

В карман куртки Романа сунули указанные деньги.

В вагоне было малолюдно. Мягко шумел кондиционер, гоняя прохладный воздух сверху вниз.

Пожилой проводник принес запечатанное в пластиковые пакеты постельное белье с фирменной вышивкой казахских железных дорог.

Постелив постели, Роман и Мельник улеглись на нижних полках, благо, кроме них, в купе больше никого не было.

Поезд мягко тронулся, унося их в неизвестность.

– Главное свойство вора – уметь вовремя смыться! – задумчиво проговорил Мельник, затягиваясь сигаретным дымом.

Он трезво рассудил, что за сто долларов, которые они отдали за восьмичасовой проезд проводнику, курить можно, не выходя из купе.

– Смыться-то смылись, но куда нас заведет эта дорожка, я не могу понять. Рыжий мне сказал, что надо отправляться на бывшую тренировочную базу советских боевых пловцов, расположенную на озере Балхаш. Насколько я помню географию, то это Северный Казахстан, и там очень суровые зимы. Нырять в Балхаше зимой удовольствие ниже среднего. Без обеспечения людей оборудованием в голых казахских степях – это самоубийство! – рассуждал вслух Роман.

– Я так думаю, что Рыжий напускает туману в разговорах. Не хочет точно говорить, куда надо отправляться с заданием, но нутром чувствую, что это будет теплое место, и в странах Востока. Слушай, Роман! Давай немного стресс сбросим? – закончил свои высказывания неожиданным предложением Мельник.

– Как ты это предполагаешь сделать? Сейчас же четвертый час ночи, а у нас только одна бутылка сухого вина на двоих, – попытался урезонить своего друга Торопов.

– Сейчас я покажу тебе, как умеют устраиваться спецназовцы! – пообещал Мельник, выходя из купе.

Минуты через две он весьма довольный вернулся с большим пузатым чайником, тремя расписанными синими хлопковыми коробочками небольшими пиалами в руках и белой скатертью под мышкой.

Сноровисто застелив нештатной оснасткой купейный столик, Вячеслав выставил презентованную скульптором бутылку вина в центр стола и уселся на свою койку, радостно потирая руки.

Минут через пять раздался осторожный стук в дверь.

На повелительное «Войдите!», сказанное Мельником, дверь откатилась вправо, и в открывшемся проеме появился проводник с подносом, уставленным казахской, а вернее азиатской едой.

Холодная, тонко нарезанная баранина с прослойками желтовато-светящегося даже в полутьме купе жира соседствовала с нарыном [4], тонкие кружки казы [5], отборные, разрезанные на четыре части ярко-красные помидоры. Большая лепешка, аккуратно нарезанная, была горкой сложена в одном углу подноса прямо напротив кучкой наваленной свежей зелени.

В самом центре подноса красовались две бутылки запотевшей водки, двухлитровая бутылка минеральной воды.

Проводник, полный казах лет сорока, одетый по случаю позднего времени в синий спортивный костюм, так алчно взглянул на бутылки водки, что сразу стало ясно – ему тоже до смерти хочется выпить.

– Присаживайтесь, уважаемый! – радушно пригласил проводника Мельник, рукой указывая на сиденье рядом с Романом.

Резкий звонок два раза прозвучал из купе проводника, едва тот примостился на сиденье.

– Облава! Если что есть запрещенное, быстро прячьте! – успел предупредить проводник, резво вскакивая со своего места.

Тяжелые уверенные шаги нескольких человек прозвучали по коридору, и дверь их купе с грохотом откатилась.

Троица перронных ментов стояла в дверях купе.

– Вот где наши голубчики спрятались! – протянул самый рослый из них, на которого час назад обратил внимание Роман.

На его рябом широком лице играла самодовольная улыбка.

Романа поразило одно слово «наши» в приветствии милиционера. Значит, этот милицейский наряд их не просто искал, а шел с определенной целью – задержать Романа и Мельника.

Конечный итог милицейского поиска мог быть только один – арест в лучшем случае, а в худшем – ликвидация ненужных свидетелей.

– Руки на стол! Одно движение и стреляем! – предупредил рослый мент, вытаскивая табельный «ТТ».

Слева от руки рябого высунулось дуло автомата с раструбом пламегасителя и уставилось на Мельника.

– Тут и выпить и закусить есть! – радостно сказал мент с автоматом.

– Ахмед! Переставь поднос на вторую полку! – приказал рябой, с погонами старшего лейтенанта.

Из этого высказывания Роман сделал вывод, что милиционеры хорошо знают проводника.

– Ты, шкаф, сиди на месте, а ты – худой, садись к нему на полку, но не рядом, а подальше! – приказал рябой, указывая короткой, сантиметров сорок длиной, резиновой дубинкой, явно кустарного производства.

Роман молча подчинился, не забыв, впрочем, указать глазами Мельнику на рябого. В знак того, что он все понял, Вячеслав на мгновение прикрыл глаза. На его лице не отразилось ничего – только угрюмая покорность судьбе.

Рябой по-хозяйски зашел в купе и, усевшись напротив Мельника, уставился на него тяжелым взглядом.

Второй мент, широкоплечий, в туго обтягивающем его мощные формы кителе, устроился напротив Романа, положив стандартную резиновую дубинку справа от себя.

Парень лет двадцати пяти, поигрывая желваками, выпятил тяжелую челюсть и ненавидяще уставился на Романа, заранее записав его в преступники.

Тяжелый приторный запах давно не мытого разгоряченного тела исходил от молодого милиционера.

Третий милиционер, тоже молодой прыщавый человек, подбоченясь стоял в дверях, зорко посматривая то на Романа, то на Мельника.

– Деньги, документы на стол! – рявкнул рябой, наливаясь кровью. Глаза его при этом оставались удивительно спокойными.

«Под крутого шерифа работаешь!» – подумал Торопов, делая испуганное выражение лица.

Он без лишних напоминаний полез в карман и, вытащив толстую пачку долларов, положил ее на стол.

– Ого! Сколько здесь денег! – обрадовался прыщавый и опустил дуло автомата вниз.

– Есть предложение, мужики! – басом сказал Мельник, обращаясь к рябому.

Щелк! Резиновая дубинка рябого описала короткую дугу и влепилась в лоб Вячеславу.

Тот отдернул голову и машинально поднял руку, собираясь потереть лоб. Дубинка опять опустилась, ударив его в локоть.

Вскрикнув, Мельник схватился за ушибленный локоть и завыл от боли.

– Когда я скажу, тогда и будешь болтать! – спокойно сказал рябой, пододвигая к себе пачку денег.

Тонкая струйка крови потянулась от рассеченной головы Мельника и, стекая по носу, начала заливать лицо.

Проводник, открыв от удивления рот, смотрел на толстую пачку долларов, которую собирался пересчитывать рябой.

Воспользовавшись тем, что внимание всех присутствующих переключилось на доллары, Роман чуть наклонился вперед и, схватив левой рукой ствол пистолета, ребром правой ударил его обладателя по печени.