Анатолий Сарычев - Тактика захвата

Трое мужчин выскочили из дома и, подхватив девушек, понесли внутрь.

Хлыщ громко похвастал, идя сбоку от носильщиков:

– Одна из них целка!

– Получишь премиальные, Эдик! – равнодушно отозвался низенький мужчина.

Головы девушек болтались из стороны в сторону, изображение на экране прыгало.

Клим понял, что в доме коридорная система и примерно пять или шесть комнат.

– Давай в третий номер! – снова приказал низенький.

Дощатая дверь отворилась, и они очутились в просторной комнате, основным украшением которой была огромная кровать, на которой лежали две беленькие обнаженные девчонки лет по тринадцати каждая.

– Этих на пол, а новеньких на арену! Не забудь сменить простыню! – снова приказал низенький.

Он уселся в кресло, стоящее в углу, и, закурив, принялся командовать:

– Фазиль! Добавь света в середину кровати!

– Алик! Включай музыку! Надо торопиться! Через час новую партию привезут, а мы еще с этими не разобрались!

– У нас в запасе минут десять-пятнадцать. Они сейчас будут перестилать простыни, готовить наших девочек.

– Можно я пойду с вами? – спросил Фал, до сих пор не произнесший ни слова.

– Давай, только пойдешь в арьергарде, – разрешил Клим, выскальзывая в ночную темень.

Очки ночного видения окрасили лес в призрачный цвет. Не успел Клим сделать и двух шагов, как его остановили.

– Тут емкостные датчики. Подождите секунд тридцать, я их отключу, – негромко над ухом прошептал Виталий.

– Справа человек. Я пошел, – напомнил о себе Малыш.

Легкий ветерок дунул возле лица Клима, и Малыш исчез.

Сзади шумно сопел Фал, у которого не хватало выдержки в таких вот ночных рейдах.

– Их двое было, один спал, – доложил Малыш, возникнув беззвучно, как тень отца Гамлета, слева.

– Надо торопиться, постель уже постелили и готовятся раздевать девушек, – прошептал Виталий, наблюдая за происходящим в карманный дисплей. Он, покопавшись в своей сумке, нашел приборчик с широким раструбом и выдал резюме:

– Живой объект только около крыльца, справа у косяка.

На ухо Клима была прицеплена клипса, откуда послышался голос Виталия:

– Вы, конечно, пойдете одни. Дилетантом там делать нечего, но инженерную поддержку я смогу оказать.

– Правильное решение! – одобрил Клим, несясь вслед за Малышом к дому.

Пока Клим добежал, Малыш обезоружил часового и приладил на спине трофейный «АКМ».

– Мы знаем, что комната, где девчонки сидят, третья слева, – проверил свою память Клим, обращаясь к Малышу.

– Не третья слева, а третий номер. Это вторая дверь слева, – поправил Клима вездесущий Виталик.

– Часового мы сняли, давайте к дому и заляжьте метрах в двадцати от крыльца. Будете нашей кавалерией за холмами, – приказал Клим, открывая дверь в дом.

Громкие звуки музыки сразу рванули из коридора.

Клим с Малышом уже в коридоре переглянулись. Неказистая дощатая наружная дверь только с виду выглядела ветхой. Изнутри на ней был нашит стальной лист не меньше десяти миллиметров толщиной.

В широкий, ярко освещенный коридор выходили шесть дверей, из которых доносилась громкая ритмическая музыка.

Рывок, и они ворвались во вторую комнату. На широкой кровати лежали прикованные девушки и над ними с грозно восставшими членами стояли две обезьяны.

Два выстрела сразу разбили камеры слежения, подвешенные на потолке. Удар рукояткой пистолета по печени сразу уложил первую обезьяну рядом с Эммой, а вторая, получив от Малыша удар по голени, без сознания свалилась на пол.

Громкий треск переломанной кости ноги говорил о том, что ходить эта обезьяна ближайшие месяца четыре вряд ли сможет.

Толстенький режиссер хлопал глазами и тряс головой от страха.

– В остальных комнатах то же самое? – спросил Клим, поднося к его носу дуло «глока», пахнущее порохом. Для большей эффективности вопроса он ткнул это же дуло в рот толстяка, выбив пару зубов.

Шепелявя, толстяк громко сказал:

– Да!

Поперхнувшись кровью, он начал надсадно кашлять.

Стукнув ему по затылку рукояткой, Клим привел его в состояние беспамятства.

Малыш уже освободил девушек, и они, голенькие, растирали руки и ноги от наручников.

– Эти обезьяны врубились, что мы трезвые, и приковали наручниками к постели. В четвертой комнате идет группен-секс, и там много народу! Начнете стрелять – можете попасть в девочек. Давайте мы заскочем, а потом уже вы, – хищно улыбнулась Юля.

– Убивать можно? – прищурив глаза, деловито спросила Эмма, уже идя к дверям.

Клим заметил, что она кокетливо покачивает высокими бедрами.

– Только режиссера оставьте в живых, – попросил Клим, кивая на сидящего в кресле.

– Через минуту ваша очередь, – напомнила Юля.

– Девчонки! Пока вы там развлекаетесь, давайте мы еще одну комнату почистим! Будет разделение труда! – предложил Малыш.

– Я думаю, мы вдвоем с ними справимся, – ответила Эмма.

Утром в кабинете генерал-полковника на разборе Клим видел, что творили эти разъяренные фурии, одним ударом ломая руки, ноги, шеи здоровенным мужикам.

Климу особенно запомнился один удар ногой Эммы в сердце двухметрового детины, после которого он упал и больше не встал.

В первой комнате двое обезьян насиловали одну девушку, но, получив ногой по своим мужским принадлежностям, разом потеряли охоту к такого рода действиям.

Заскочив через минуту в третью комнату, они увидели, что помогать некому. Человек десять мужиков в разнообразных позах лежали на полу большой комнаты.

– Клим, мы уходим, надо собрать аппаратуру и кассеты. Через пять минут будет машина от папы, – сказал Виталий в серьгу.

Утром в кабинете генерал-полковника Клим встретил только Виталика, который сидел за столом с хмурым видом.

Генерал-полковник расхаживал по кабинету, радостно потирая руки.

– Все прошло прекрасно! Ни одного человека в форме они не видели. Сидят все на нашей базе в Балашихе и думают, что попали в мафиозную разборку. С ними работает сорок следователей. Есть очень интересные показания по нашему ведомству, по ФСБ, милиции и прокуратуре. Даже члены правительства замешаны. Верхушку этого синдиката вы привезли из Краснохолмска – за это вам огромное спасибо.

Пока говорить еще рано, но вы проделали огромную работу, которая по достоинству будет оценена.

Ты, Виталик, не плачь! Отдам я тебе рядовых исполнителей. Всех не могу, они слишком много знают – человек двадцать отдам через месяц-другой, как и обещал.

Белая «Мазда» остановилась возле проститутки, одиноко стоящей на Тверской. Закутанная в дубленку, она постукивала ногой об ногу.

Боковое стекло поползло вниз. Девушка с готовностью подбежала к машине.

– Позови своего кота! Есть серьезный базар! – приказал огромный мужчина с переднего пассажирского сиденья.