Анатолий Сарычев - Подводное сафари

Проскочив метров пятьдесят, катер резко повернул направо и сбросил скорость. Видно было, что маневр отработан до автоматизма и отшлифован бесконечными повторениями.

Катер по инерции по пологой дуге заскользил вперед. Плавно рассекая воду, аккуратно притерся правым бортом прямо у каменной лестницы, ведущей наверх, к замку.

Человек, одетый в синюю рабочую робу, выскочил, как чертик из шкатулки, и спустился по лестнице. Поймав конец, брошенный рулевым, он привязал его к штырю, выскочившему справа от лестницы.

Не успел Клим поставить вторую ногу на нижнюю ступеньку лестницы, как кусок стены справа отвалился и встал горизонтально, образовав мостик. Четверка незадачливых молодых людей, не снижая темпов хода, последовала в проход.

Клим отправился следом за ними.

Двор, как и положено площади рыцарского замка, был вымощен квадратными плитами. С четырех сторон двор окружали каменные стены без всяких признаков дверей.

Едва Клим ступил на плитку двора, как мостик с легким жужжанием стал на место, образовав неотличимую на глаз каменную стену.

Одетый в черный костюм мужчина лет сорока, материализовавшийся, казалось, из воздуха, осторожно, но властно взял Клима за локоть и потянул вправо. В который раз вспомнив, что со своим уставом в чужой монастырь не лезут, Клим послушно пошел в указанном направлении.

В правом углу двора обнаружился узкий проход, куда Клим и последовал за своим провожатым. Два поворота – и они уперлись в высокую массивную дверь, сделанную из мореного дуба.

Едва провожатый взялся за ручку двери, как кусок стены справа отъехал назад, открыв высокий коридор, освещенный люминесцентными лампами, установленными в потолке. Провожатый неторопливо пошел вперед, не обращая никакого внимания на Клима.

Едва Клим вошел в коридор, как лампы возле него моментально погасли. Освещенной осталась только фигура сопровождающего.

– Вы сильно не отставайте, а то можете потеряться! Электрики поставили автоматику, которая не всегда включает свет. Мы, местные, приспособились, а новенькие могут… – успел сказать сопровождающий, как грубый мужской голос, раздавшийся откуда-то с потолка, прервал его:

– Меньше болтай, Сергей!

– Слушаюсь! – ответил мужчина и, как показалось Климу, вытянулся в струнку.

Не обращая внимания на голос сверху, Клим спросил:

– Далеко мне еще идти?

– Слугам запрещено разговаривать с гостями! – снова громыхнул голос сверху.

– Заткнись и не мешай! – оборвал Клим настойчивого соглядатая.

– Вы не имеете права так со мной разговаривать! – попробовал возмутиться голос, но уже не так уверенно.

Клим это понял и поэтому продолжал настаивать:

– С гостями так грубо не разговаривают! Еще раз откроешь рот – найду тебя и выбью все зубы! – откровенно нахамил Клим, проверяя, как отнесется невидимый смотрящий за коридором к подобной выходке.

Как и следовало ожидать, голос проглотил оскорбления, не вступая в полемику.

Дойдя до поворота коридора, сопровождающий остановился. Едва Клим дошел до него, как перед ним распахнулась дверь. Сопровождающий посторонился, пропуская Клима вперед. Дверь начала закрываться, отгораживая Клима от коридора. На двери ни замочной скважины, ни ручки не было.

– Так дело не пойдет! Пока меня еще не арестовали! – громко сказал Клим, вдергивая сопровождающего в ярко освещенную все тем же люминесцентным светом комнату.

– Это против правил! – попробовал возмутиться голос, который доносился теперь из угла комнаты.

– Заткнись! Откроешь рот, когда тебя спросят! – оборвал Клим и сразу повернулся к сопровождающему мужчине, который, согнув плечи, стоял перед закрытой дверью.

– Объясните, пожалуйста, устройство моих шикарных апартаментов! – попросил Клим.

– Ничего не говори! – снова вмешался знакомый голос.

– Позови лучше хозяина дома! – спокойно сказал Клим, усаживаясь в кожаное кресло перед окном с синеватыми стеклами.

Внимательно приглядевшись, Клим обнаружил, что рассмотреть что-либо за окном нельзя.

«Скорее всего это фальшокно с наружной подсветкой», – промелькнула быстрая мысль.

– Прошу прощения, уважаемый господин, не имею чести знать ваше имя, – раздался сочный мужской голос из угла комнаты.

– Дик Норсер, с вашего позволения, – иронично сказал Клим, придерживаясь имени, под которым его знала Лола и захватившие самолет террористы.

– Приведите себя в порядок, переоденьтесь, часок отдохните, и ровно через полтора часа я жду вас в обеденном зале, – миролюбиво, но уверенно сказал звучный голос.

– Мои родственники волнуются. Несколько дней я скитался по дельте. Мне надо сообщить родственникам, что у меня все в порядке. Как можно отсюда позвонить? – спросил Клим, проверяя своего собеседника.

– В спальне есть телефон. Назовете оператору номер телефона, и он вас соединит, – сообщил звучный голос.

Тотчас щелкнул замок, и входная дверь медленно открылась.

Сергей пулей выскочил из комнаты, бросив испуганный взгляд на Клима.

Не обращая никакого внимания на телекамеры, Клим пошел в спальню.

Обычная двуспальная кровать, полированная тумбочка в изголовье, старый, с зеркалом, полированный шкаф и советский телевизор «Рекорд», стоящий почему-то на шкафу, составляли все убранство небольшой комнаты.

Усевшись на кровать, застеленную шерстяным одеялом синего цвета, Клим поднял трубку телефона без номерного диска.

– Говорите номер! – сказал мужской голос, без всяких оттенков.

– Двести пятнадцать – шестнадцать – семьдесят один в Москве, – ответил Клим.

– Соединяю, – отозвался голос.

Номер, названный Климом, был дежурного оператора ГРУ. Оператор, который сидел на пульте, мгновенно по компьютеру определял, откуда поступил звонок, и соединял при необходимости с любым абонентом, где бы он ни находился.

Кодовое название Антея для вызова из-за рубежа было «Джеймс».

– Позовите Джеймса! – тоном, не допускающим возражений, приказал по-английски Клим, едва услышал в трубке мелодичный женский голос.

Оператор, как знал Клим, владел минимум тремя европейскими языками и был вышколен, как солдат кремлевского полка.

– Джеймс едет в посольство. У него изменился мобильный телефон. Если господин десять секунд подождет, то я вас соединю, – тоже по-английски, с хорошим оксфордским произношением ответила оператор.

– Когда будет Эллен? – спросил Клим, называя первое попавшееся имя. Две спаренные согласные буквы в имени показывали, что у него имеется важное сообщение, а согласная на конце – что разговор прослушивается посторонними людьми.

Во время этой на первый взгляд пустопорожней болтовни Клим успевал выдать достаточно информации, которая будет записана, проанализирована, а телефон, с которого он звонил, вычислен. В разговоре все играло свою роль: слова, интонации, имена и даже паузы между словами.