Анатолий Сарычев - Подводное сафари

– Вира помалу!

Негромко заработал электромотор, и катер медленно начал подниматься наверх.

Виталий сидел на корме катера, уронив голову на сложенные на кожухе подвесного мотора руки. Когда катер лег на палубу яхты, Клим недоуменно взглянул на подошедшего Малыша. Приложив руку к губам, Малыш мотнул рукой в сторону рубки. Клим его понял. Закрепив катер на палубе в четырех местах, Клим, осторожно ступая, пошел к рубке. Малыш находился внутри ее. Он стоял, облокотясь на штурвал, и сосредоточенно курил, выпуская большие клубы дыма.

– Парень страшно устал. Он совсем спать не может. Виталий за четверо суток первый раз заснул, – стал рассказывать Малыш с каменным выражением лица.

– Взяв со стола мобильный телефон, Клим снова набрал номер Фала.

– Кого еще черт принес? – недружелюбно спросил Фал, но, услышав знакомый голос, сразу начал докладывать:

– «Скорая» девочек забрала, и семь дней они будут спать сном младенцев в отдельной палате, как в утробе матери. Все это обойдется тебе в три штуки баксов.

– Нет проблем! Давай срочно на яхту – Виталику плохо! – громко сказал Клим.

– Я знаю. У него сильное переутомление. Сейчас он спит. Ему нужна хорошая эмоциональная встряска позитивного характера и лечение биополем. Эммочка захватила трех подружек очень сексапильной внешности. Все девочки надежные.

Через час мы будем у вас.

Клим уже хотел отключить телефон, как Фал снова заговорил:

– Сходи в свою каюту и посмотри, что тебе Эмма приготовила.

– Черт бы Фала побрал, со всеми приколами! – высказал свое отношение к последним словам приятеля Клим.

– Не ругайся. Сходи в третью каюту, прими душ, переоденься, минут сорок отдохни. До прихода новых девушек тебе надо загримироваться хотя бы мулатом, – спокойно сказал Малыш.

– Это неплохая мысль, – заметил Клим, быстрым шагом выходя из рубки.

Каюта номер три оказалась по правому борту.

Небольшая, всего в десять квадратных метров, половину которых занимала кровать, тщательно застеленная клетчатым покрывалом. Имелись в каюте телевизор, видеомагнитофон и музыкальный центр, подвешенные за неимением свободного места к потолку.

На самой середине кровати лежали крохотные ажурные женские трусики.

«Вот чертовка!» – подумал Клим, скидывая с себя прямо на пол пропотевшую и просоленную одежду.

На зеркале в душевой ярко-красной помадой пламенела размашистая надпись:

«Я тебя люблю!!! Попробуй только сбежать!!!»

Приняв душ, Клим стал гримироваться. Через пятнадцать минут из зеркала на него смотрело интеллигентное лицо тридцатипятилетнего мужчины с чуть темноватой кожей. Его можно было принять за креола, и только чуть выпяченные толстоватые губы и расширенный нос выдавали в нем примесь негритянской крови.

В шкафчике нашлась новая одежда, в которую Клим переоделся, с удовольствием ощущая на теле чистую ткань.

В каюту без стука ввалился Малыш и с ходу оценил превращение Клима:

– Якорь мне в задницу, если это не креол! – сказал Малыш, бесцеремонно вертя Клима за плечи.

Поставив наконец Клима напротив иллюминатора, отошел на метр и прищурил глаза.

Клим встряхнул головой, не понимая происходящего. Никогда за Малышом не наблюдалось такой фамильярности.

– Пожалуйста, господин Крис, не вертите головой! – предупредил Малыш, вынимая из кармана шорт небольшой плоский фотоаппарат.

Щелчок – и снизу фотоаппарата появился маленький цветной фотоснимок.

Подойдя к столу, Малыш вытащил из заднего кармана потрепанный синий паспорт с гербом государства Амантейские острова и положил его на столешницу.

Два движения, и новая фотография вклеена в паспорт. Проведя белым цилиндриком по первой странице, Малыш заламинировал ее и отошел на шаг, полюбоваться своей работой.

Встав по стойке «Смирно», торжественно произнес:

– Добро пожаловать на территорию России, господин Крис Нортон.

– Большое спасибо, – по-английски ответил Клим.

– По-русски ты не бельмеса, так что намотай себе на ус и говори только по-английски. Ты принят на работу матросом на нашу яхту «Дженни».

– Жалко, если Эмма меня не узнает, – посетовал Клим.

– Как я тебя сегодня буду за виски гонять! – мечтательно сказал Малыш, гладя себя по животу. – Попробуй выпить!

– Может, все-таки господин нальет бедному матросу виски на два пальца? – спросил Клим, просительно смотря на Малыша снизу вверх.

Несмотря на его достаточно высокий рост, Малыш возвышался над Климом почти на целую голову, упираясь затылком в потолок.

– Неграм и цветным виски противопоказано, но исходя из твоего необычного цвета кожи, думаю, соточка-другая русской водки нашему матросу не повредит.

– Премного благодарен, масса капитан! – склонился в низком поклоне Клим.

– В каюту добавить уборочного инвентаря, канатов, и жилище палубного матроса будет походить на человека его профессии, – распорядился вошедший в каюту Виталий, сейчас он выглядел намного свежее. Часовой сон, пусть и на моторе, в неудобном положении, улучшил физическое состояние Виталия.

– Позволю не согласиться с вами, масса капитан! Черный или цветной матрос должен жить в какой-нибудь каморке или на палубе, – возразил Клим.

– Насколько я помню, такого правила всегда придерживаются на заграничных судах, – возразил Малыш.

– Ну нет у меня на яхте каптерки! Только четыре каюты и машинное отделение! – воскликнул Виталий, выведенный из себя возражениями соратников.

– Значит, решаем так: стелем мне надувной матрасик в машинном отделении и гамак на палубе, а третью каюту оставляем как резервную, куда я могу водить девочек.

– Любой пограничник сразу засечет, что тут нечисто, – снова попробовал возразить Виталий.

– Моя согласна жить, как масса капитан скажет, но больше любит на палуба спать, – на пинжин-инглиш ответил Клим.

– Закончили дебаты, господа мореманы, к борту подходит коробка Фала! – громко по-русски сказал Малыш, кивая в сторону иллюминатора.

Распустив все паруса, почти подняв один поплавок в воздух, катамаран стремительно приближался к яхте. Не доходя кабельтова до левого борта яхты, все паруса одновременно упали, кроме носового, и катамаран, скользнув по высокой волне, опустил поплавок и с юта стал заходить на швартовку.

Клим не стал дожидаться команды, а стремглав побежал на палубу. Схватив кранцы, лежавшие по левому борту, стал быстро выкидывать их наружу. Металлический корпус катамарана мог запросто пропороть тонкий корпус пластиковой яхты.

Катамаран мастерски притерся к левому борту, практически погасив скорость до нуля. На правом поплавке стоял Фал, держа швартовый конец. В пяти метрах от него стояла Эмма со вторым концом в руках.