Владимир Колычев - Брат, вспомни все!

Только с вертолетами большие проблемы. Слишком много формальностей и проволочек, в которых сам черт ногу сломит.

Антон Криницын тоже собрал ударную группу. Без малого полтора десятка бойцов. Отлично подготовленных, экипированных и вооруженных.

Неспроста Никита с Сапуновым столько внимания силовым вопросам уделяли. А как же иначе? Криминальная страна, криминальные законы. Нет силы — становись под бандитскую «крышу». А бандитская «крыша» — это потеря независимости. Никита и Сапунов это хорошо понимали. Потому и была у них сила. Никто к ним не лез…

Но, кроме ударной группы, он решил другую очень важную проблему. Транспортные вертолеты гражданской авиации.

Светлов и Вершинин отправляются в Вологодчину вместе с ним. И не только во главе группы спецназа. Какого-то хмыря они с собой притащили. Оказывается, этот парень проходил подготовку в том лагере, который нужно было накрыть. Вершинин держал его при себе, наручниками к своей руке пристегнул.

— С вертолетами все решено, — сказал Антон. И добавил. — Почти…

— Что значит «почти»?

— С начальством договорился… Это было проще простого. Если есть деньги. Много денег.

— Осталось получить «добро» на воздушный коридор…

Антон говорил об этом как о решенной проблеме.

Куда больше его волновала проблема с фургоном. Слишком долго его люди висят на «хвосте» у «охотников» за бомжами. Время близится к вечеру. Пока все хорошо. Пока…

На аэродроме Антон на время забыл о своих тревогах. Зато добавилась еще одна. В лице Марты. Она ждала его возле вертолетов.

Антон был удивлен. И нельзя сказать, что приятно.

— Марта, почему вы здесь? — спросил он. В присутствии Светлова и Вершинина он не решился называть ее на «ты».

— Я лечу с вами, — спокойно сказала она.

Антон и сам это понял. Не зря же на ней джинсы и серая кофточка из прочного материала. Туфли на низком каблуке. Стройная, худенькая, даже хрупкая. Но слабой ее не назовешь. Во всем сила чувствуется — во взгляде, манере держаться, в движениях…

— Это нежелательно…

— Знаю, — отрезала Марта. — Но все же я лечу с вами…

Криницын только руками развел.

— Они пропали!.. — запаниковал Шура.

— Не первый раз, — пытался сохранить спокойствие Гриша.

Уже почти восемь. С пяти часов они едут по проселочным дорогам, через лес. Продолжают преследовать машины. Много раз те исчезали из вида. Потому что Гриша нарочно не приближался к ним. Но потом он все равно нагонял их.

Ему очень хотелось верить, что «охотники» за бомжами не заметили слежку. Хотя, если честно, надеяться на это было бы глупо.

— Да нет, на этот раз они совсем пропали…

Места глухие. Лес, болотистая местность. Очень может быть, что они уже на конечном отрезке маршрута.

— Ничего, догоним. — Гриша увеличил скорость. Машину сильно трясло. Но на это они не обращали внимания.

— Догоним, — кивнул Шура. — А может, и нет…

Он знал, в каком месте по карте они находятся. Связался с Криницыным. Передал свои координаты. Как ни странно, эта глухомань входила в зону обслуживания сотовой сети.

— Мы их потеряли, — добавил он напоследок.

Хотел сказать еще что-то. Но не сказал. Потому что уже ничего и никому в этой жизни сказать не мог.

Гриша понял это, когда в боковом стекле образовалась дырка. Стреляли из лесу, с правой стороны. Шура не мог прикрыть его собой. Потому как ткнулся пробитой головой в лобовое стекло. Сотовый телефон шлепнулся на резиновый коврик.

Выстрелов слышно не было. Потому что автоматы были с глушителями. Именно такие были кое у кого из «охотников». Значит, сейчас стреляли они. Вот почему исчезли фургоны.

Гриша ударил по газам. Он надеялся, что ему повезет. Надеялся, что в автоматах «охотников» нет патрона с пулей, отлитой для него. Но он ошибся. Пуля попала ему в шею.

Но он был еще жив. И даже успел остановить машину. Сам не зная, зачем он это делает.

Он повалился на бок, правым плечом уткнулся в труп Шуры. Рука безвольно опустилась на резиновый коврик, коснулась пластиковой коробки сотового телефона.

Теряя последние силы, он приподнял телефон, хотел поднести к уху. Не получилось. Впрочем, его услышат и так.

— Нас обнаружили, — сказал он и затих.

Он уже не мог говорить. Но сознание еще работало. И в нем даже успела мелькнуть короткая мысль. «Хорошо, если бы пуля попала в бензобак…»

Может быть, именно поэтому так все и случилось. Пуля попала в бензобак, высекла искру. Взрыв, пожар… Отличный ориентир. То, что и надо, — так мог подумать Гриша. Теперь будет легче заметить их машину с вертолетов… Только об этом Гриша думать не мог. Он был уже мертв.

Все-таки дождался Никита парламентеров. Запросил у них вертолет и беспрепятственный доступ к нему. Боевики обещали подумать.

— Не будет вам вертолета, — покачал головой Седой. — Не выпустят вас отсюда. Слишком много вы знаете…

— Тогда тебе писец, — сказал Валера.

— Я понимаю.. Вот увидите, босс решит вопрос не в мою пользу..

— Какой босс?

— Тот, который надо мной. В Москве он…

Так и думал Никита. Есть, оказывается, над Седым начальник. И от него сейчас зависит судьба всех осажденных.

Можно было расспросить Седого о его боссе. Кто он такой, на каких уровнях вращается, где живет и т.д. и т.п. Но сейчас не о том нужно думать. А о том, как вырваться из этого деревянного мешка.

Илья Батанин считался вторым человеком после Седого. После инцидента в секторе «расходных материалов», после захвата Седого он взял все на себя.

Первым делом собрал в один кулак штатных охранников. Их оставалось не более полудюжины. Бросил их к бараку. Затем создал боевую группу из инструкторов. Пять человек, вооружил их автоматами. А вот с «рекрутами» возникли проблемы. На полсотни человек всего четырнадцать автоматов, остальные пистолеты. Хоть как-то, но вооружил он всех. Теперь у него мощная ударная сила — шесть десятков бойцов. И все это против четырех бунтарей — двух козлов и двух козлих.

Сейчас барак в плотном кольце. Только скажи «фас», и бунтарей смешают с дерьмом в пять секунд. Но при этом погибнет Седой.

Батанин не прочь был бы отправить Седого на тот свет. Тогда бы он сам занял его место. Но он не мог рисковать жизнью начальника. Не имел права. Он должен был делать все, чтобы сберечь его жизнь. Поэтому приказа на штурм барака пока не было.

Батанин в самом начале связался с Москвой, с человеком, который создал лагерь и оставил над ним Седого. Сообщил ему об инциденте.

Ответ из Москвы был прост и категоричен. Попробовать договориться с бунтовщиками.

Батанин выслал парламентеров. Бунтари выдвинули условие — вертолет. Понятно для чего.

Он снова связался с Москвой. И в половине восьмого вечера получил ответ. Бунтовщиков из лагеря не выпускать. Всех уничтожить. Даже если ценой тому будет жизнь Седого.